Антивыборы 2012. Технология дестабилизации России - Владимир Большаков

По данным на февраль 2011 г. экономические потери России от наркомании превышают 1,3 млрд. рублей в год, что составляет 3 % ВВП РФ. В Федеральной целевой программе «Комплексные меры противодействия злоупотреблению наркотиками и их незаконному обороту на 2005–2009 годы» отмечается, что только затраты на стационарное лечение потребителей наркотиков в государственных и муниципальных учреждениях здравоохранения в целом по стране составляют свыше 1 млрд. рублей в год. Однако из каждых 100 больных, прошедших полный курс лечения, 80–90 человек вновь начинают употреблять наркотики. Чтобы разорвать этот замкнутый круг, нужна активная программа профилактики и лечения наркомании. Но за последние пять лет в России число наркодиспансеров сократилось ровно на четверть! «Растет и связанная с наркотиками преступность. За последние 10 лет количество ежегодно регистрируемых преступлений, связанных с незаконным оборотом наркотиков, увеличилось в 15 раз, выявленных фактов наркоторговли — в 80 раз, пресеченных проявлений групповой наркопреступности — почти в 9 раз, — записано в ФЦП-ФСКН. — За 2004 год правоохранительными органами выявлено 150 096 преступлений в указанной сфере, из них 99 732 преступления (66 процентов) относятся в соответствии с Уголовным кодексом Российской Федерации к категории тяжких и особо тяжких».

Борьба с наркоторговлей ведется сейчас в России не только на государственном, но и на международном уровне, в тесном контакте с теми странами, которые подвергаются, как и Россия, наркоагрессии. С января по ноябрь 2008 г. в РФ было изъято 33 тонны наркотиков, в том числе 3 тонны героина. С 17 по 24 ноября 2008 г. Россия участвовала в международной операции «Канал 2008», проводимой Организацией Договора о коллективной безопасности (ОДКБ). В ходе этой операции было изъято 18,7 т наркотиков, в том числе 2,4 т героина, 1,6 т кокаина. Попутно изъяли 1 тысячу единиц огнестрельного оружия и 33 тысячи боеприпасов. Привлечены к уголовной ответственности более 4,2 тыс. человек. В 2010 впервые российский спецназ участвовал вместе с боевиками НАТО в операции по ликвидации складов с наркотиками в Афганистане.

Но наркобизнес сродни мифологической гидре — отрубишь одно щупальце, тут же вырастают новых два. ФЦП-ФСКН отмечает, что «часть доходов от незаконного оборота наркотиков используется для финансирования террористических актов, закупки оружия для незаконных вооруженных формирований, подкупа чиновников, поэтому ликвидация финансовой базы наркобизнеса играет исключительно важную роль в борьбе с терроризмом и коррупцией». Это официальное признание того, что наркобизнес представляет собой прямую угрозу национальной безопасности России. Федеральная программа борьбы с этой угрозой ставит довольно скромную задачу — сокращение числа наркозависимых к 2010 г. максимально на 20 %. Дай Бог, конечно, нашему теляти дуб забодати. Но даже если ему это удастся, то число реально, а не официально, наркозависимых в РФ все равно будет составлять не менее 4 миллионов человек. Это целая армия, которая растет в геометрической прогрессии, обеспечивая устойчивость наркорынка. А что касается его возможностей, то только в Афганистане на складах наркоторговцев к началу 2009 г. находилось по приблизительным подсчетам около полутора тысяч тонн героина. Так что наркотики, конфискованные в ходе операций ОДКБ и НАТО, они могли легко восполнить на следующий день. Опийным маком ежегодно засеивается примерно 200 тысяч гектаров афганских земель. Несмотря на то, что в Афганистане находится целая армия США и их союзников по НАТО, количество этих посевов не сокращается, а только растет. Наркобизнес — сложная межнациональная система, система не только криминальная, но и политическая, попирающая все общечеловеческие законы и ценности. Единственный закон, которому вынужден подчиняться наркобизнес, — это закон рынка и важнейшая составляющая функционирования такого рынка это сверхприбыль. Именно сверхприбыль является не только основной целью наркобизнеса, как экономического явления, как орудия достижения политической цели ослабления России, но и средством для воздействия на структуры, помогающие рынку процветать: подкуп государственных чиновников, лоббирование в законодательном аппарате нужных наркодельцам законов, недопущение государственными структурами усиления борьбы с наркобизнесом, воздействие на правоохранительные органы, прокуратуру, суды и т. д.

Любой человек, мало-мальски знакомый с политэкономией знает, что рынок — понятие экономическое, а потому и на рынке наркотиков действуют такие факторы, как спрос, предложение, конкуренция. В данном случае спрос выражается наркоманами — потребителями товара — наркотиков, предложение — наркоторговцами и наркодельцами и теми теневыми элементами, кто им помогает — продажным чиновничьим государственным аппаратом, предателями из правоохранительных органов и т. п. Для рынка характерны такие его элементы, как привлечение потребителей, продвижение товара, «раскрутка» рынка. «Основой системы сбыта наркотиков является технология продвижения продукции по типу сетевого маркетинга, — говорится в «Концепции профилактики наркоманий». — Эта система представляет собой пирамиду, в которой нижние звенья не только продают, но и потребляют продукт. Этот контингент потребителей является связующим звеном между «барыгами» — мелкооптовыми продавцами и больными наркоманами. Их называют «ходунками» или «бегунками». Практика показывает, что в борьбе с наркоторговцами милиция берет именно их, а настоящих наркоторговцев — ни барыг, ни более крупных торговцев и оптовиков не ловит, оставляя их свободно распространять смерть среди молодежи». (См.: «Концепция профилактики наркоманий в России Русской Православной Церкви». Раздел III.) В этом — основная беда борьбы с наркоторговцами по-российски. Хотя цифры взятых с поличным при продаже наркотиков впечатляют, на поверку выходит, что вылавливают мелочь. И барыги, и поставщики, и наркобароны легко уходят от этих облав и следствий. В результате армия наркозависимых в России только растет. В телепрограмме Первого канала «Специальный корреспондент» как-то показали сюжет о наркоторговце из Санкт-Петербурга. Он годами снабжал наркозависимых подростков своей отравой. Наживался на этом. Все это происходило на глазах милиции и прочих стражей порядка. Включая Наркоконтроль. Что они не могли пресечь преступный бизнес этого питерского беспредельщика? Сотни раз могли, но ничего не делали, потому что у этого наркобарыги все было схвачено. Те, кто мог его взять с поличным, получали с него мзду за защиту. Только после того, как передача о нем вышла эфир, его, наконец, отправили за решетку. Ну, посидит он там годик в комфортных условиях, выйдет потом досрочно на волю за хорошее поведение и все начнет по-новой. И так ведь повсюду. И кто после этого те, кто по долгу службы обязан уничтожать такую мразь, отравляющую русскую молодежь, но состоит на довольствии наркобаронов, как не агенты влияния злейших врагов России?! Нельзя не согласиться с авторами православной «Концепции профилактики наркоманий», которые утверждают, что «рынок наркотиков на сегодня гораздо сильнее всего нашего государства и грозит ему уничтожением». Эта угроза вполне реальна, как и угроза самому существованию русского народа.

 Олигофрены у Вечного огня

Эта жуткая история произошла перед Новым 2008 г. в городе Кольчугино Владимирской области. Четверо отморозков сожгли заживо на Вечном огне молодого рабочего Алексея Денисова. Казнили за то, что он сделал им замечание — нельзя пить пиво на мемориале. Все в этой страшной истории поражает своей обыденностью. В день своей гибели Алексей вышел «проветриться». Это было в десять вечера. Он обещал скоро вернуться. Родители прождали его всю ночь. Следующий день искали по знакомым. И только на третий день узнали, что на Вечном огне сожгли мужчину, который обгорел настолько, что невозможно опознать. Родные узнали его по свитеру. У него было типичное лицо русского северянина. Курносый нос. Широко расставленные глаза. Тихий парень. Работал на металлургическом заводе им. Орджоникидзе. Всю зарплату отдавал семье. Мог выпить, но пьянство не одобрял, потому что был очень религиозен. Занимался спортом. Много читал, любил русские народные и советские песни. Очень гордился прадедом, дошедшим до Берлина. Наверное, поэтому и вступился за мемориал. Корреспондент «Новой газеты» Елена Костюченко выяснила, побывав в Кольчугино, что трое из четверых убийц Алексея — 20-летние Михаил Данилов, Николай Курагин, Александр Андреев — выпускники Кольчугинской коррекционной школы-интерната. Четвертый — 14-летний Алексей Горячев. Директор этого интерната рассказал Елене вот что: «Здесь учатся дети, диагноз которых не позволяет учиться в обычной школе. Обычно этот диагноз — олигофрения. Так, Данилов и Курагин проходили лечение в психиатрической больнице. Олигофрены часто попадают в милицию. У них животные инстинкты преобладают над чувствами. То есть им хочется есть — и они возьмут булочку с прилавка и не задумаются о последствиях. Потом, они очень ведомые. Если ты старше — то есть они воспринимают тебя как взрослого, — и ты предлагаешь им яблоко, шоколадку, они все сделают по твоей просьбе. Если вор попросит их помочь вынести вещи из квартиры — они вынесут. Они не задумываются. Потому что не могут. У меня это убийство из головы не идет. С олигофренами нельзя разговаривать грубо: они немедленно возбуждаются. А он вроде делал им замечания… Да, у неполноценных людей бывают приступы агрессивности чаще, чем у других. Убийство произошло на Вечном огне… А вот я уверен, что они даже не очень соображали, что это за место, где они пили пиво. Для них это был просто огонь, костер, тепло. Вы не видите того, что вижу я. Олигофрения передается по наследству, и в семьях олигофренов пять-семь детей — норма. И дети наших выпускников возвращаются к нам. В некоторых деревнях около Кольчугина живет уже пятое поколение олигофренов. И из-за тотального пьянства в их полку постоянно прибывает. Это — вырождение. Вот по телевизору тут говорили, что во Владимирской области рождаемость превысила смертность впервые за 25 лет. Да, это так. Но говорят только о количественных показателях, не о качественных. Мы отслеживаем судьбу выпускников два-три года. Но это, как правило, бессмысленно. Они, выходя из нашей школы, возвращаются в те же условия, от которых они убегали, — пьяные родители, комнатка в общежитии. И все идет по кругу…» («Новая газета», 14.02.2008).