Челюсти судьбы - Дарья Калинина

– Значит, правда то, что Розалия была цыганка лишь наполовину?

– Верно. Но половина эта была далеко не лучшая!

– Почему? – насторожились подруги.

Многозначительный намек, который прозвучал в голосе Софьи Арсеньевны, заставил их это сделать. Что она хочет сказать? Может, она про отца Розалии что-то раскопала?

– А тут и раскапывать не пришлось. Зная девичью фамилию ее матери, я без труда узнала, за кого та вышла замуж. Справочное бюро Вильнюса выдало мне эту информацию. Брак был заключен в Вильнюсе. А затем молодые уехали в Россию, где у них родилась дочь – Розалия.

– А отец Розалии?

– Он был из племени кочевых цыган.

– Такие еще встречаются? – удивились подруги.

– Представьте себе, да. Конечно, кочуют они далеко не такими большими таборами, как прежде. И не так далеко. И лошадей с кибитками у них больше нету. Их заменили машины и трейлеры. Они кочуют с места на место, как и прежде, подрабатывая и подворовывая понемногу. Отец Розалии был именно таким бродягой. И когда он познакомился с матерью Розалии, то зарабатывал себе на жизнь пением и игрой на музыкальных инструментах. Розалия научилась танцевать раньше, чем ходить!

Да, устоять перед цыганской певицей и плясуньей не мог такой человек, как Вениамин Арсеньевич. Он был сражен. Он был потрясен. Такой женщины в его жизни еще никогда не было. И он отдал ей свое сердце безвозвратно и навсегда.

– И он предлагал ей замужество? Руку и сердце?

– Много раз!

– А она?

– Отказывалась! Говорила, что она уже замужем за ветром. И не может отдать себя одному мужчине!

– То есть? У нее были и другие любовники?

Софья Арсеньевна покраснела.

– Я не знаю. Не могу утверждать точно, но полагаю, что были. Такая женщина, как Розалия, никогда не удовлетворилась бы одним мужчиной, да еще таким, каким был мой брат. Она была словно пламя, а он листик, сгорающий в ее жарком пламени.

Софья Арсеньевна, конечно, преувеличивала роль Розалии в гибели своего брата. Наверняка в ней говорила в первую очередь ревность. Но с другой стороны, Вениамин – ее брат, в самом деле погиб. И закрывать глаза на этот факт было бы глупо.

– И чем занималась Розалия? Чем зарабатывала себе на жизнь? Ведь не пением же и танцами?

– А почему бы и нет? Она работала в одном из крупнейших ресторанов Вильнюса.

– И оставила карьеру певицы ради карьеры кухарки у Антоновых?

– Да.

– Но это странно!

– Не более странно, чем то, что она уехала из Вильнюса буквально за месяц до смерти своей тетки, – заметила Софья Арсеньевна. – Уехала, даже наплевав на то, что тетка в порыве злости переписала завещание на кого-то из дальней родни.

– Да, очень странно. И как это получилось?

– Не знаю.

– А что вы вообще знаете про семью Антоновых?

– Они взяли Розалию к себе кухаркой.

– Это мы тоже знаем.

– И буквально через месяц после этого они уехали из Вильнюса в Россию.

Подруги переглянулись. Что же за золотые горы пообещали Антоновы своей новой кухарке, если она согласилась оставить карьеру певицы, а также богатое теткино наследство и податься вместе с ними в Россию, которая должна была уже стать для нее чужой? Какой такой козырь Антоновы имели в запасе, против которого не смогла устоять эта полукровка? Почему она согласилась на невыгодный со всех сторон для нее переезд? А может, потому, что Антоновы собирались поселиться в Горелове? У Розалии было что-то связано именно с этим местом?

А ведь с переездом должно было быть связано множество неудобств.

– Когда Прибалтика, и в том числе и Литва, отделилась от России и обрела статус самостоятельности, Антоновы, да и Розалия, жили еще там. Выходит, либо они должны были приобрести какими-то способами литовское гражданство, которое русским жителям страны давалось в ту пору с огромной неохотой, если вообще давалось, либо они должны были оставаться на территории Литвы на положении изгоев.

– Не очень-то Антоновы были похожи на изгоев. Вполне богатые и преуспевающие. Работой себя особо не утруждали.

– Верно. Раз сейчас не работали, значит, они должны были привезти кубышку с собой из Литвы.

– А чем они занимались там?

Увы, на этот вопрос сестра Федичкина ничего не могла ответить подругам. В первую очередь ее интересовала личность Розалии, за ней она и установила слежку и про ее жизнь старалась вынюхать как можно больше подробностей. А Антоновы не особо интересовали сестру Федичкина. Или все же интересовали?

Софья Арсеньевна не была похожа на болтушку. Да и уединенный образ жизни, наполненный молитвами и постами, тоже сказался на складе ее характера. К тому же после тридцати все одинокие незамужние женщины потихоньку обрастают целым ворохом больших и маленьких странностей.

Например, как Софья Арсеньевна сегодня после опознания тела своего брата вовсе не пожелала разговаривать со следователем.

– Некогда мне, господа хорошие, – спокойным сухим тоном произнесла она. – Про смерть брата сейчас с вами говорить не стану. Должна все обдумать.

И даже не стала слушать уговоров ментов. Просто вышла из морга, не оглядываясь.

А вот до разговора с подругами она снизошла, поведав им много интересного про Розалию и ее окружение. Но была ли она с ними до конца откровенной? Как бы это узнать? Все ли рассказала странная старуха подругам? Возможно, что она знала куда больше, чем сочла нужным рассказать подругам.

Этим же вечером подруги приступили к совещанию.

– Мы должны поехать в Вильнюс, – неожиданно заявила Леся.

Кира, до того безмятежно гладившая Фатиму и занимающаяся одновременно медитацией и успокоением, уверяющая себя, что все будет хорошо, что Густав и его семья найдутся целыми и невредимыми, подняла на Лесю изумленный взгляд.

– Вот так взять и поехать? Запросто?

– Да.

– А твоя личная жизнь как же?

– Виталик все равно до сих пор в командировке.

– А когда вернется?

– В пятницу. Так что до пятницы я совершенно свободна.

– А он тебе хотя бы пишет?

– Ну, конечно! – обиделась Леся. – Постоянно шлет эсэмэски. И по скайпу мы с ним общаемся.

– Он тебе сильно нравится?

Но Леся маневр подруги раскусила и воскликнула:

– Слушай, не пытайся увести разговор в сторону. Мы сейчас говорим о тебе и о твоих проблемах. Нам надо ехать в Вильнюс!

– А виза?

– У нас с тобой Шенген. Забыла?

– Не забыла, но… Но как мы все оставим?

– Что все-то?

– Ну… Кошек. Фирму.

– Фирма без нас пару дней перебьется. Девчонки у нас в офисе сидят толковые. И будем надеяться, что за эти два дня никаких форс-мажоров не случится.