Наследник для бывшего (СИ) - Серж Олли

Тогда мне казалось, что она несёт форменный бред, и выбор жить или не жить, а главное – как это делать, решает в любом возрасте только сам человек… Теперь я понимаю, что все иначе. Несколько сложнее.

Кстати, самое интересное в нашей истории то, что не сошли Асин дед моего отца в армию, он не встретил бы дочь командира части номер триста тринадцать – мою маму. И не родился бы я.

Казалось бы все счастливы, все должны друг друга понять, простить и полюбить, но нет. Принципы, они хуже понтов и денег.

Дверь дома открывается, и на террасу выходит мать, кутаясь в полушубок.

– Вроде бы, угомонился, – тяжело вздыхает и опускается на соседнее кресло. – Ты же не курил, сын, – осуждающе провожает взглядом сигарету.

– Я и не курю, просто нервничаю, – выдыхаю дым, от которого дерёт в горле, и тушу сигарету. – Поеду тогда, мам. Если что – звони.

Поднимаюсь из кресла и протискиваюсь между столиком и креслом к выходу с террасы.

– Сын, – мама ловит меня, как мальчишку, за подол пальто. – А эта девушка, о которой сегодня шла речь… Ты ведь на самом деле из-за неё так торопишься с разводом?

– И из-за неё тоже, – киваю. – Потому что все эти пять лет на месте Нелли должна была быть она.

– А она? – хмурится родительница. – Согласна с твоим утверждением?

– Пока – нет, – говорю честно. – Но я над этим работаю. И буду рад, если вы не станете больше мешать.

– Сделаю все, что смогу, – жмёт плечами мама.

– Спасибо, – я целую ее в макушку и чуть приобнимаю. – Поеду.

Сажусь в машину и смотрю на часы.

Восемь вечера. Конечно, можно наплевать на все барьеры Гордеевой и явиться к ней без приглашения… Хочется…

Но я не стану.

Доезжаю до дома и делаю то, что не позволял себе все пять лет после нашего расставания с Асей: захожу на старый жесткий диск и открываю папку с фотографиями.

Студенческие воспоминания затягивают в эмоциональную воронку и закручивают, но я ищу кое-что определенное. Свой личный фетиш.

Да, вот она. Ввожу защитный код, открываю скрытую папку и пропадаю.

Волосы, губы, ноги, пальчики, грудь… Ааа… Ася, я уже почти сошёл с ума!

Мне срочно нужен холодный душ!

Глава 24. Ее первый. Кадры. (Флешбек)

Макс

– А куда мы едем? – улыбается мне Ася, ерзая на соседнем сидении.

– В одно очень красивое место, – ловлю ее руку, переплетаю наши пальцы и подношу их к губам. – Мм… ты пахнешь шоколадом, – целую ладошку.

– У меня есть ещё, – Гордеева резво отстегивает ремень безопасности и тянется к заднему сиденью, вытягивая оттуда свой рюкзачок. – Вот, – достаёт плитку в цветной фольге.

– Корми меня, – велю ей.

Отламывает и маленький кусочек и протягивает.

– Держи…

– Давай, – открываю рот, намекая, куда нужно определить лакомство.

Ася скармливает мне шоколад.

Я прихватываю губами ее указательный пальчик и немного всасываю в себя.

Хочу! Всю ее хочу!

Я очень голодный, но зверски порядочный, если она скажет «нет» я не трону.

Она кусает шоколад прямо от плитки.

– Я чистая? – смеясь, облизывает губы.

Моя нервная система не выдерживает такого сладкого представления.

Сбрасываю скорость, съезжаю на обочину и притягиваю Асю к себе.

– Попалась…

Она смеется.

– Ты меня теперь съешь? – двусмысленно и с опаской заглядывает мне в глаза.

– Сразу, – выдыхаю ей в щечку своё возбуждение, – как только ты позволишь. Я люблю тебя…

Сердце колотится в горле. Так волнуюсь, как будто это не у неё будет «первый», а у меня.

Зацеловываю нежные, самые сладкие губки. Я в хлам.

Не могу даже внятно объяснить, что в этой девушке особенного, мне кажется, что все!

Все! От запаха волос на макушке, до ледяных пальчиков ног, которые она так любит греть у меня на животе, поглаживая пресс.

Со стороны дороги сигналят.

Отрываюсь от Аси со стоном сожаления и открываю окно.

– Все нормально? – кивает мне бдительный и сердобольный водитель чёрного старого внедорожника.

– Да, – киваю и, матеря его за неуместность появления последними словами, закрываю окно.

– Нас спалили… – закусывая губку, краснеет Ася. – Долго ещё ехать?

– Минут тридцать… – завожу машину и на всякий случай до места назначения больше к Гордеевой не прикасаюсь.

Я рад, что этот дом достался от родителей мамы именно мне.

Баварская кладка, баня, небольшая лесопосадка и речка буквально в пятистах метрах.

– Господи, какой здесь воздух! – Ася выходит из машины и потягивается на закатном солнышке, как кошка. – Ух ты! – оглядывается по сторонам, – Это какой-то заповедник?

– Нет, – подхожу к ней, накидывая на плечи свою спортивную кофту. – Здесь генеральские дачи.

– А, ну да, – кивает она, – дедушка генерал.

– Пойдём, – я забираю наши сумки из багажника и тяну Асю в дом.

Открываю ключом двери и оглядываюсь. Благослави, Боже, клининговые компании. Благодаря стараниям «пчелок» с тряпками дом больше не кажется «нежилым».

На окнах висят чистые занавески, на столе в столовой стоят цветы и фрукты в вазах, на диване лежат стопкой чистые покрывала и подушки. Может, действительно съехать от родителей и жить здесь? Останавливает только отсутствие центрального отопления.

– Мы будем тут ночевать? – с напускным спокойствием интересуется Гордеева.

– А ты хочешь? – подхожу к ней сзади и обнимаю, утыкаясь губами в кромку ушка.

– Да, хочу, – двусмысленно отвечает Ася.

Мое сердце чувствует это и начинает колотиться.

– Моя любимая девочка, – я скольжу губами по ее шейке к позвонкам.

Прикусываю загривок, чувствую под губами мурашки и слышу тихое Асино «ах».

В кармане ее джинс начинает вибрировать телефон.

Выкручиваясь из моих объятий, Гордеева достаёт его и отвечает на звонок, виновато поглядывая в мою сторону.

– Алло!

– Анастасия, – я слышу в динамике голос ее бабушки и подкатываю глаза. – Вы доехали до места?

– Да, бабуль, – отвечает она терпеливо. – Все хорошо. Сейчас будем ужинать.

– Веди себя порядочно, Анастасия. Доброй ночи.

– Спокойной ночи, бабуль, – отвечает Гордеева. – Не волнуйся.

Сбрасывает звонок и зажимает телефон в кулак.

– Извини, нужно было ответить.

– Что соврала? – стараясь не париться сегодня по этому поводу, подмигиваю ей.

– По официальной версии я на студенческой конференции, – Вздыхает.

– Врушка… – я подхожу к ней и наматываю на свой палец прядь ее волос, – целуй меня быстрее…

Нам хватает всего пол часа, чтобы дойди до состояния, когда кроватью является любая горизонтальная поверхность. Но… все-таки для первого раза лучше добраться оригинальной версии.

Губы саднит от поцелуев, от вина кружится голова.

Я роняю Асю на простыни и нависаю, любуясь контрастом ее темных растрепанных волос и белого постельного белья.

– Хочу тебя сфотографировать, – шепчу ей поглаживая костяшками щечку. – Хочу, чтобы ты тоже видела, какая красивая…

Беру фотоаппарат.

Впиваюсь в ее губки, отрываюсь и тут же делаю снимок.

Дальше – шея, ключицы, запястья… Стягиваю с Аси кардиган и… глубоко дышу, делая несколько снимков пышной груди в чёрном кружеве. Сжимаю ее в ладони и сокращаюсь от возбуждения.

Как тут держать себя в руках?

– Хватит… – Гордеева, краснея, закрывает объектив ладошкой. – Дальше нельзя.

– Это только для меня, – пытаюсь с ней спорить.

– Нет, пожалуйста, – она краснеет ещё гуще.

Откладываю фотоаппарат и подминаю Асю под себя.

– Разденешь меня… – скольжу губами по ее ротику и челюсти к шейке.

– Да, – выдыхает с легкой паникой.

Вещи летят на пол. Мы почему-то спешим.

Я зажигаю небольшой светильник на тумбочке.

– Хочу тебя видеть, – говорю Асе севшим голосом.

– Сделай уже это, Царицын, – нервничает она, пытаясь шутить и даже приказывать. – Иначе я сейчас окончательно испугаюсь и спрячусь под кровать.