Литературная Газета 6570 ( № 40 2016) - Литературка Литературная Газета
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Леонид Агутин объяснил: «С такими вокальными приёмами, которыми вы пользуетесь, ваш голос звучит в два раза сильнее других голосов!» Григорий Лепс вставил: «И в два раза лучше!» – «Здесь у нас эстрада, а у вас… Представьте, что вы пришли из тяжёлой весовой категорию в среднюю и всем врезали!..» – продолжал Леонид. А ведь ведущий суперпроекта Нагиев неустанно твердит, что «в главном вокальном проекте страны выбирают лучший голос России»!
Если прав Нагиев и мы лицезреем выборы лучшего голоса страны, то при чём здесь какие-то весовые категории; а ежели прав Агутин, всё это обширное мероприятие есть всего лишь соревнования в пределах «среднего веса».
В «Голосе» звукоизвлечение по-английски ценится выше, чем безупречный вокал по-русски. Когда поют на родном языке, судьи сидят с кислыми физиономиями и реагируют вяло, но стоит участнику заверещать англоязычным манером, как глаза членов жюри загораются и «корифеи» начинают старательно подпевать и пританцовывать! Английский вокал (даже иногда звучащий невпопад) предоставляет исполнителю безусловную фору, тогда как любителю русского пения уготован десяток причин для приостановки участия в состязаниях. Ну а уж если придраться не к чему, тогда вступает в силу последний аргумент: голос слишком силён для того, чтобы считаться «лучшим голосом России»!
Дмитрий ТИНИН
Словно мухи, тут и там
Словно мухи, тут и там
ТелевЕдение / Телеведение / А вы смотрели?
Садовская Ирина
Теги: «Прямой эфир» , Борис Корчевников
Посмотрела «Прямой эфир» с Борисом Корчевниковым. Это неприкрытая калька с программы Андрея Малахова на Первом, которая выносит пикантные подробности жизни знаменитостей, слухи и сплетни на всенародное обсуждение.
На сей раз темой послужила «любвеобильность» замечательного актёра Александра Михайлова. Бывшая подружка рассказывала об их отношениях, а приглашённые гости, среди которых были артисты, возмущенно её порицали. Но это ей не портило настроения, она с упоением выкладывала новые подробности их давних взаимоотношений. На большом экране периодически показывали роковую сцену из спектакля, в котором Михайлов целовал даму и тем самым зародил в ней любовь. Картинку сменяло фото жены артиста, и каждый мог оценить, кто же из двух дам предпочтительней.
Когда смотришь такие сюжеты, то в первую очередь возникает вопрос: а зачем в студии все эти люди? Им действительно интересно? Особенно это касается собратьев по профессии Михайлова – актёров и актрис. Хотя, возможно, людей ввели в заблуждение, когда приглашали. Но ведь каждый решает сам, участвовать или не участвовать в подобном зрелище. Можно просто встать и уйти с записи, так иногда некоторые гости и делают. Программа не состоялась бы, если не была бы подобрана аудитория. Если уж телевидение не собирается меняться, давайте будем меняться мы сами. И тогда пошлость и тупость постепенно исчезнут с экранов. А на смену им придут умные, серьёзные передачи. Ведь это так просто!
Ирина САДОВСКАЯ
Фундаментальная наука под прицелом бухгалтера
Фундаментальная наука под прицелом бухгалтера
Общество / Общество / Среда обитания
Вечная мерзлота занимает четверть суши планеты и 65 процентов территории России
Теги: общество , наука
Реформа РАН не отвечает интересам ни страны, ни самих учёных
«ЛГ»-ДОСЬЕ
Виктор Васильевич ШЕПЕЛЁВ – доктор геолого-минералогических наук, профессор, заместитель директора по научной работе Института мерзлотоведения им. П.И. Мельникова Сибирского отделения Российской академии наук, автор множества научных монографий, посвящённых проблемам Севера.
– Виктор Васильевич, в чём всё-таки смысл реформы РАН?
– Вроде бы цель ясна и прекрасна – сделать науку более эффективной. Только какими методами предлагают этого добиться? От Российской академии наук, по сути, отделены её подразделения. Теперь наш, например, институт подчиняется ФАНО (Федеральному агентству научных организаций). А возглавляют эту структуру люди далёкие от науки – менеджеры и чиновники.
Благие намерения – оградить Российскую академию от хозяйственных проблем – фактически обернулись тем, что ФАНО контролирует абсолютно всё! Изза бумажной волокиты и отчётности, которая выросла в разы, некогда заниматься первоочередными задачами. Но самое главное – ФАНО уже вмешивается в чисто научные проблемы, контролируя научную стратегию и кадровые вопросы.
– А сколько в нашей стране получает учёный?
– Смотря где и смотря какой учёный… Например, человек занимается какой-то фундаментальной проблемой, которая только начинает вырисовываться. Неизвестно, будет ли результат, а ФАНО требует от нас результата поквартально. Но учёный не барон Мюнгхаузен, у которого на каждый день запланирован подвиг! Прикладная наука преобразует настоящее, а фундаментальная творит будущее, и она не зависит от ежеквартальной отчётности и количества опубликованных статей. А вот зарплата – зависит! Учёный теперь у нас оценивается не по вкладу в науку, а по какой-то бухгалтерии. Причём публиковаться следует исключительно в рейтинговых журналах, то есть за рубежом.
Все наши открытия и новые результаты мы отдаём западному читателю. До нашего они не доходят. Потому что в России с популяризацией науки уж совсем плохо дела обстоят. У нас ничтожно мало научных газет и журналов. Почти нет телевизионных программ на эту тему… Чем занимаются сотни наших институтов? Как продвигаются исследования в той или иной сфере? Никто не знает!
– Но вот с этим, насколько я знаю, вы боретесь лично…
– Да, в 2001 году было сделано предложение тогдашнему президенту Республики Саха (Якутия) Михаилу Ефимовичу Николаеву о выпуске республиканского научно-популярного журнала. Он поддержал эту идею, сказав мне тогда: «Вот вы этим и займитесь!» С тех пор вышло 27 номеров журнала «Наука и техника в Якутии». Мы пишем о фундаментальных исследованиях и современных технологиях, о видных учёных, гипотезах, экологии и так далее. То есть стараемся заинтересовать самую разную аудиторию. До 2014 года молодёжь активно шла в науку, а вот реформа её опять вспугнула…
– А какие качества должны быть в человеке, чтобы его влекла наука?
– Любопытство. И ещё человек должен быть фантазёром. Богатое воображение – одно из главных составляющих научной деятельности. Ну и, как ни громко это звучит, любовь к родному краю, желание предотвращать природные катастрофы или минимизировать их последствия.
– Кстати, о катастрофах. Вы входили в комиссию, которая была сформирована во время наводнения на Лене в 2001 году. К каким выводам вы тогда пришли?
– Лена начинается в Иркутской области и течёт на север. А вскрываются реки с юга. Если ледоход идёт слишком быстро, волна вскрытия стремительно подходит к северному участку, а река не готова! Ленское наводнение можно было бы предотвратить, если бы мы не потеряли в предыдущие годы множество метеостанций. Просто не было данных, чтобы сделать чёткий прогноз. Геологи, гидрогеологи, мерзлотоведы, входившие в комиссию, разработали программу, чтобы случившееся не повторилось. Были построены защитные дамбы в Ленске, Олёкминске, Якутске.
Вечная мерзлота – это ведь очень солидное по объёму природное явление. Достаточно сказать, что она занимает 25 процентов суши нашей планеты и 65 процентов территории России. Россия – страна вечной мерзлоты. И на этой громадной территории строятся города, развиваются промышленность, сельское хозяйство, идёт разработка штолен, карьеров.
Вечная мерзлота – фундамент всей нашей жизнедеятельности. И при этом коварное явление. Надо знать её характер, изучать закономерности, чтобы предотвращать опасности. К нам обращается множество самых разных организаций, наши исследования очень востребованы.
Когда-то Институт мерзлотоведения находился в Москве. Ещё в 1939 году его создал академик Владимир Афанасьевич Обручев, тот самый, что написал роман «Земля Санникова». Но институт «настигла» реформа 60-х. Никита Сергеевич Хрущёв сказал как отрезал: «Какая мерзлота в Москве? Закрыть институт в столице!» Из предложенных на выбор мест (Красноярск и Якутск) был выбран Якутск, потому что у нас здесь существовала мерзлотная станция.
– Вроде бы логично.
– Логично, но недальновидно. Тогда геокриология (синоним термина «мерзлотоведение») очень много потеряла, потому что поехали во вновь образованный институт только немногие «декабристы». Я уж не говорю о том, скольких мы потеряли в реформенные 90е! Нам пришлось закрыть Читинскую научно-исследовательскую станцию. Между тем каждая станция уникальна, потому что изучает мерзлоту определённого типа. В Алма-Ате – высокогорную, в Игарке – арктическую, в Магадане – вечную мерзлоту тихоокеанского типа…
