Убийство на ранчо - Рекс Тодхантер Стаут
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Машину Джессапа, темно-синий седан, я знал, но здесь ее не было. Кроме того, что я вам описал, не было вообще ничего и никого. Я развернул машину и заглушил мотор.
– Есть предложение, – сказал я. – Если он сядет сзади, то вам придется повернуть голову, чтобы разговаривать с ним. Если же вы переберетесь назад, а он сядет на переднее сиденье, то крутить головой придется уже ему.
– Я никогда не веду важных разговоров, сидя в автомобиле, – отмахнулся Вулф.
– Ничего подобного. Один раз, помнится, у вас состоялся такой разговор с мисс Роуэн, один раз со мной, да еще пару раз. У вас замечательная память. Вы сами как-то изволили заметить, что одно из главных достоинств памяти – это способность начисто отбрасывать то, что мы хотим забыть. К тому же где еще здесь сидеть? Могильных плит в этой усыпальнице нет.
Вулф распахнул дверцу, пятясь, выбрался наружу, открыл заднюю дверцу и залез на заднее сиденье. Я развернулся и придирчиво осмотрел Вулфа:
– Совсем другое дело. Когда-нибудь вы поймете, до чего я все-таки ценный помощник.
– Пф! – фыркнул Вулф. – Почему тогда я здесь, в двух тысячах миль от дома?
– Чтобы поспособствовать торжеству правосудия. Оправдать невинного. Теперь о Джессапе. Чтобы лучше понять его натуру, вам следует знать, что родился он в Монтане, ему сорок один год и у него трое детей, в которых он души не чает. Окончил Университет Монтаны, что в Мизуле. В отчете я не упомянул слова Лютера Доусона, который сказал, что Джессап всегда мечтал стать судьей и… А вот и он.
Поскольку, как я уже говорил, я развернул машину, нам не пришлось тянуть шею, чтобы увидеть «форд», который вынырнул из-за холма и теперь трясся вдоль каньона. Ярдах в двадцати от нас машина остановилась, потом снова поползла вперед, развернулась и поравнялась с нашей. Джессап вылез, кивнул мне, подошел к задней дверце, сказал:
– Я Том Джессап, – и протянул руку.
Сперва мне показалось, что Вулф подложит мне свинью и проявит свой нрав, но он тоже протянул руку:
– Я Ниро Вулф, – и… допустил физический контакт.
Джессап заметил, что наша машина более вместительна, чем его «форд», мы с этим согласились, и он начал огибать ее с другой стороны. Я открыл переднюю дверцу. Джессап понял намек и забрался на переднее сиденье.
– Я приехал, чтобы выслушать мистера Вулфа, – обратился он ко мне, – но сначала хотел бы кое-что уточнить. Вчера вы сказали, что не знаете, почему одно важное лицо интересуется этим делом, теперь же выясняется, что… Словом, вы ввели меня в заблуждение, да?
– Теперь послушайте вы, – сказал я. – Вместо того чтобы обвинять меня во лжи, вы могли просто спросить. И я бы ответил, что понятия не имел о вмешательстве мистера Вулфа до вчерашнего вечера, когда увидел, как он выбирается из такси. В доказательство правдивости своих слов приведу такой аргумент: знай я о приезде мистера Вулфа, то, безусловно, отправился бы встречать его в Тимбербург или даже в Хелену. Впрочем, сейчас это не столь важно, поскольку вы подозреваете, что отчет потребовался генеральному прокурору именно для мистера Вулфа.
– Не подозреваю, а знаю. – Джессап развернулся и посмотрел на Вулфа. – Мистер Вулф, я поставлен здесь для того, чтобы блюсти закон. Высшее должностное лицо обратилось ко мне с просьбой отнестись к вам с пониманием, а также…
– Разве он не попросил, чтобы вы оказали мне содействие?
– Возможно. Но я стараюсь прежде всего выполнять свой долг перед избирателями. Буду с вами откровенен. Никогда прежде генеральный прокурор не обращался ко мне с подобной просьбой. Поэтому, если не возникнет крайней необходимости, мне бы не хотелось ему отказывать. В свою очередь я прошу вас быть со мной предельно откровенным. Скажите, какой рычаг вы использовали, чтобы убедить мистера Вейла обратиться ко мне?
– Я вполне понимаю, – кивнул Вулф, – чем вызван ваш вопрос, и многие представители закона на вашем месте даже не удосужились бы его задать. Мистер Вейл называл какие-либо имена?
– Только ваше… и мистера Гудвина.
– Тогда я не смогу полностью сравняться с вами в откровенности. «Рычаг» – слишком сильно сказано. У меня нет никаких связей в Монтане – ни политических, ни профессиональных, ни даже личных, но один мой нью-йоркский знакомый всеми этими связями обладает и при этом хорошо ко мне расположен. Поскольку мистер Вейл умолчал про него, я тоже не стану называть его имя, но человек он честный, достойный и обязательный. Думаю, что он просто обратился к мистеру Вейлу с просьбой. И уж совершенно убежден, что он не использовал никаких рычагов. Впрочем, я не уверен, готовы ли вы поверить мне на слово, поскольку вы меня не знаете.
– Я знаю вашу репутацию. Как и большинство других людей, даже в нашей глубинке. Я звонил двоим коллегам в Нью-Йорк, и они мне сказали, что ваше слово очень весомо, но каждый, кто имеет с вами дело, должен точно знать формулировку этого слова.
Уголок рта Вулфа еле заметно приподнялся – у него это означало улыбку.
– Подобное скорее может относиться к дельфийскому оракулу. Скажите, как мне сформулировать мое слово, чтобы оно удовлетворило вас?
– Может быть, вы все-таки назовете его? Обещаю, что это останется между нами.
– Нет. Раз мистер Вейл его не назвал, я тем более не могу. – Вулф наклонил голову. – Вопрос, мистер Джессап. Почему вы не спрашиваете, какое содействие от вас требуется? Возможно, что вы согласились бы пойти мне навстречу и без просьбы мистера Вейла.
– Хорошо. Что вам от меня требуется?
Вулф закрыл глаза, потом открыл их:
– Я хочу, чтобы мне не чинили препятствий в расследовании. Мистер Гудвин безуспешно пытался пробиться через завесу молчания в течение десяти дней. У него не нашлось не то что рычага, но даже точки опоры. Даже адвокат, нанятый мисс Роуэн для защиты обвиняемого, убежден, что мистер Греве виновен.
– Это не просто убеждение, а логическое заключение, основанное на уликах.
– Уликах, которые добыл мистер Хейт. Я обвиняю мистера Хейта в невыполнении возложенных на него служебных обязанностей, которое повлекло за собой должностное преступление. Он враждебно настроен к мистеру Греве, поэтому, собрав, как ему кажется, достаточно улик против мистера Греве, чтобы предъявить ему обвинение,
