Время всегда хорошее - Андрей Жвалевский

От мамы пахло духами, вином и таким счастьем, что я вжался в нее покрепче. Хотел на всю жизнь пропитаться этим запахом.

«Хоть бы нас назад в прошлое не вернули! – повторял я про себя. – Никогда-никогда!»

Оля, 1980 год

Вот уже неделя прошла, как мы сидим с Женей. С ним ужасно интересно! Так интересно, что все остальные неприятности даже не запомнились. Но расскажу по порядку.

Как только я пересела к Женьке, Красноперкина устроила скандал. Что мы, мол, идем против мнения совета отряда, что мы единоличники и опять едим бабушкины пирожки. Это она из зависти – просто пирожки так пахли, что слюнки текли у всего класса. Но делиться я не собиралась, мне и самой было мало.

Потом Красноперкина заявила, что раз мы не реагируем на критику (интересно, а как нам было реагировать?), то она объявляет нам бойкот. Я посмотрела, как посерел Женька, и испугалась, решила, что бойкот – это что-то страшное. А потом выяснилось, что это значит, что с нами никто не будет разговаривать. Ха, напугали! Наверное, я совершенно неприлично обрадовалась, потому что после уроков посерела Красноперкина.

Весь день мне жилось просто замечательно. С Женькой, чтоб не болтать, мы переписывались на уроках. Я даже немного лучше писать стала. Он такой умный! Он столько всего знает! Честно говоря, я даже пожалела, что мне нужно будет возвращаться домой. Одно дело на форуме висеть, там все умные, когда Гугл под рукой, а Женька-то все из головы берет.

Сначала мне в бумажной переписке очень смайлов не хватало. Я научила Женю ими пользоваться, целый урок ему на бумажке рисовала всяких веселых, сердитых и грустных, а потом Женя меня спросил:

– А зачем они?

Я и ответила:

– Чтоб настроение передать.

А Женька и говорит:

– А я и так твое настроение вижу. По глазам.

И тут мы встретились с ним глазами, и со мной что-то странное случилось. Сердце тукнуло громко-громко, а потом как будто упало в живот. И стало жарко, прям щеки запылали. Я побыстрее нагнулась к парте, и стала делать вид, что увлеченно рисую цветочек на листочке. А потом смотрю краешком глаза, а Женя тоже что-то на листике рисует, только не цветочек, а рыцаря. Так что это «что-то» случилось с нами обоими. И после этого мы разошлись по домам, стараясь не поднимать друг на друга глаз.

На следующий день бойкот продолжался. И я поймала себя на том, что мне все очень нравится! Ко мне не лезли с липкими приставаниями, я наконец-то смогла перевести дух и оглядеться. Сидеть с Женей было гораздо приятнее, чем с Иркой. Он не трепался без толку, зато много подсказывал по делу. А главное, Женя все время был со мной. Конечно, ему было тяжело, он тоскливо смотрел в сторону мальчишек, которые бесились все перемены кряду, но потом отключался и садился помогать мне делать математику. Буквально две перемены, и я вспомнила, как считают в столбик. И даже сама решила несколько примеров совершенно без ошибок.

В этот день мы и из школы вышли вместе. Шли себе по дороге, размахивая портфелями. Я рассказала Женьке про то, как заболела. Потом про то, как потеряла память, как тяжело мне теперь отвечать на уроках и вообще тяжело много говорить. А Женя как заржет:

– Ничего себе, тяжело! Ты ж болтаешь уже полчаса без перерыва!

– Я? – изумилась я. И рассмеялась.

Так мы стояли и смеялись, как два дурачка. И, честное слово, я готова была еще долго так стоять и смеяться.

– А пойдем я тебя с бабушкой познакомлю! – предложил Женя.

– А пойдем! – согласилась я.

А потом испугалась. Как это пойдем? В гости, что ль? Как-то это не принято… Или здесь принято? Приходила же ко мне Ирка – значит, и мне можно. И мы пошли.

Бабушка у Жени оказалась совершенно замечательной. Такую милую и душевную старушку я могла себе представить только в мультике. С большим пучком седых волос, большими теплыми руками и в огромном переднике. Двигалась она шустро и бесшумно. Только открыла нам дверь – шух! – уже на кухне – шух! – пришла, спросила как дела в школе, – шух! – встречает нас в ванной с чистым полотенцем.

Я и оглянуться не успела, как уже сидела за столом перед дымящейся тарелкой борща. А бабушка продолжала колдовать над плитой, что-то непрерывно там помешивая.

– Ух, как вкусно! – попробовала я.

– Кушай, – улыбнулась бабушка.

– А еще Оле очень твои пирожки понравились, – сказал Женя.

– Так приходи завтра, – предложила бабушка, – я тебя печь научу. Хочешь?

– Хочу! – подпрыгнула я.

Мне и с Женей-то было легко, а уж с его бабушкой легче легкого. Я как будто всю жизнь была с ней знакома. Я говорила без умолку. А баба Люба слушала-слушала…

Мы рассказали про бойкот. Бабушка сначала очень распереживалась.

– Ох, это ж все из-за меня случилось! Как же я не проследила, что ты с собой в школу берешь…

А потом посмотрела на нас, вдруг подмигнула и говорит:

– А все к добру, вот увидите! Вы с этим бойкотом мало что потеряли, зато многое нашли.

– Что нашли, бабушка? Что ты все загадками говоришь? – спросил Женя.

– Все поймешь, Женя, все поймешь. Главное, сердце свое слушай, – опять загадочно сказала бабушка.

Я попыталась послушать свое сердце, посмотрела на Женю, и опять оно как-то круто скакануло, щеки запылали, и я рванула в коридор со словами:

– Я пойду, меня дома ждут…

Никто меня не ждал, конечно, все еще были на работе. Но я очень боялась, что Женя увидит мою пылающую физиономию. Я не понимала, почему он не должен ее видеть, но мне почему-то очень хотелось сбежать.

– Иди, иди, Оленька, – ласково проводила меня баба Люба, – и приходи завтра обязательно. Будем пирожки печь.

На улице я прижала холодные руки к горячим щекам. Что же это происходит со мной?

Витя, 2018 год

Все воскресенье я дергался и смотрел на часы. Никогда в жизни мне так не хотелось в школу. Я, само собой, переписывался со своими и в форуме, и в привате, и просто эсэмэски кидал – но это все не то. Пытался отвлечь себя домашним заданием, но шло сплошное повторение пройденного, так что за полчаса все уроки были сделаны.

Хорошо еще, папа догадался мне купить каких-то книг, я погрузился в чтение.

Книжки оказались очень странные. Нигде не было иностранных шпионов или вредителей, которых задерживали бы пионеры. Большая часть вообще была написана какими-то англичанами или французами. Но были и русские фамилии. Очень много попадалось волшебников и рыцарей, которые воевали с драконами и непонятными гоблинами и орками. А помогали им уж совсем удивительные эльфы с заостренными ушами.

Немного книжек было про космос и вообще фантастики, но не очень интересные – про космические корабли или какие-нибудь технические устройства почти ничего не рассказывали.

Наконец я нашел что-то путное: историческую книжку, в которой дети помогали распутывать заговор против князя. Это вам не гоблины с эльфами!

И только я втянулся, как меня начала бомбардировать Сушка. Написала сначала в приват: «Скорей бы завтра!». Я ответил «Ага!» – и снова погрузился в книгу. Но комик запищал снова. На сей раз Сушка прислала эсэмэс: «Ты тоже соскучился?» – и почему-то пририсовала подмигивающий смайлик. Я опять ответил «Ага», но не успел прочитать и полстраницы, как Сушка новой эсэмэской предложила встретиться сегодня, чтобы потренироваться. Пришлось писать длинный ответ: «Поздно уже. Всех не соберем».

В ответ пришло сообщение «Дурак!» в сопровождении обиженного смайлика. Я ничего не понял, хотя трижды перечитал нашу переписку. Чем я ее обидел? Хотел даже отправить ей какую-нибудь злобную рожу, но представил себе надувшуюся Сушку…

Нет, не буду я ее обижать. Она хорошая. Только очень нервная. Я выбрал в библиотеке рисунков самую виноватую физиономию и отправил ее Сушке.

Теперь инцидент можно было считать «исперченным», как любил говорить папа, но не тут-то было. От Сушки повалили веселые рожицы и танцующие человечки, а под конец она так разошлась, что прислала мне анимированную картинку, на которой смайлик-девочка чмокала смайлика-мальчика в щеку. Прислала – и затаилась.

Я сначала обрадовался, решил, что наконец могу почитать в свое удовольствие, но вдруг забуксовал на одной странице. В голове упорно возникала последняя картинка, только вместо смайликов были мы с Сушкой.

«Интересно, – подумал я, тупо уткнувшись в книгу, – а если бы Сушка меня в реале поцеловала, как бы это было?»

От одной такой мысли меня сразу бросило в жар. Меня часто целовала мама. Бабушка, пока была жива, тоже любила меня чмокнуть в ухо. Но это все было так… как маленького. А ведь взрослые часто целуют друг друга – и совсем по-другому. Я за последнюю неделю и по телевизору этого насмотрелся, да и на улицах видел. Один раз даже в школе случайно заметил, как старшеклассник обнимал и крепко целовал старшеклассницу. В общем, целующихся людей я видел много.

И только теперь попытался поставить себя на их место. Не смог поставить, фантазии не хватало. Но внутри все почему-то гудело и чесалось. И голова стала совсем-совсем пустой. Наверное, поэтому я решился на дурацкий поступок: послал Сушке анимированный смайлик, который, краснея, достает из-за спины букет роз и протягивает вперед.