«Я просто применяю здравый смысл к общеизвестным фактам» - Яшико Сагамори

Вообще дилетанту, вроде меня, часто бывает трудно разобраться в перипетиях не только израильской, но даже родной американской политики. Выручает New York Times: например, если газета хвалит Буша, что, к счастью, бывает нечасто, то это неизбежно означает, что наш президент сделал какую-то невероятную подлость. Для оценки действий Израиля прекрасно подходит реакция ООН. На днях Кофи Аннан пообещал Израилю поддержку ООН в сдаче Газы врагу. В качестве аванса Израилю вручили временное вице-председательство в каком-то ООНовском комитете. Я не удивлюсь, если узнаю, что правительства разных стран, следуя примеру газет, заранее заготавливающих некрологи на престарелых, но пока живых знаменитостей, уже вступили в контакт с ведущими архитекторами мира, чтобы заручиться их участием в планировании музеев предстоящей в скором будущем Катастрофы. Жизнь продолжается.

В преддверии теперь уже, по-видимому, неизбежной сдачи Газы, интересно заметить, что ее еврейское население составляет всего 8 тысяч человек — сущая мелочь по сравнению с мировой революцией. Однако эта горсточка евреев производит 70% израильских органических овощей и экспортирует на 60 миллионов долларов в год товаров. В Газе функционируют 20 ешив, школ и других образовательных учреждений, не считая детских садов и ясель. Все это будет либо уничтожено самими израильтянами, либо разорено арабами. Ничто, кроме терроризма, на этом месте не произрастет.

Если вы думаете, что в глазах мировой общественности это может послужить доводом против сдачи Газы террористам, то взгляните, что произошло с Южной Африкой, которая при апартеиде была одной из самых процветающих стран на земле, и в которой небелое население жило несравненно лучше, чем в любой другой стране континента. Как ни несправедлив был апартеид, то, что пришло ему на смену, оказалось куда более разрушительным. Преступность и СПИД при новой власти круто пошли вверх, экономика быстро приходит в необратимый упадок, а правительство озабочено, главным образом, тем, что значительный сектор экономики все еще находится в руках белых. Увидим ли мы в Южной Африке, как в бывшей Родезии, ныне Зимбабве, охоту на белых, пока неясно. Ясно то, что под давлением мировой общественности, одно зло было заменено другим, гораздо худшим, но поскольку жертвы нового режима не принадлежат к защищенной разновидности человеческих существ, то так им и надо. Израилю не следует надеяться, что общественное мнение, перед лицом чудовищных несправедливостей и нового расцвета антисемитизма, может неожиданно повернуться в его пользу, как бы он не подставлялся врагу.

Но что же придет на смену кровавой израильской оккупации, когда израильские земли будут наконец освобождены от израильтян и отданы арабам-террористам? То, чего пытаются добиться Соединенные Штаты, просто, как лобзик, и неосуществимо, как вечный д вигатель: убедившись, что с Арафатом работать невозможно, Буш с Пауэллом ищут ему замену, которая за разумную плату согласилась бы с нами дружить. Пока у них ничего не выходит, и это хорошо, потому что история учит нас, что подобный гамбит неизменно приводит к окончанию, которое так или иначе сводится к одному из двух вариантов: иранскому, при котором ставленника американского империализма свергает озверелое население, и иракскому, при котором нам в конце концов приходится выковыривать его своими силами.

В конечном же итоге арабы последуют за Древним Египтом, Европа — за Древней Грецией, Америка — за Древним Римом, новые сверхдержавы возникнут и уйдут в небытие, а евреи, как обычно, останутся светочем ненавидящих их народов. Таким образом, никаких существенных перемен в мире не предвидится, и можно спокойно играть в вопросы и ответы.

Плохие законы

Плохие законы не соблюдаются. Водители превышают абсурдно низкий предел скорости. Нормальные подростки пробуют алкоголь задолго до того, как закон им это позволяет. Человек, которому срочно нужен пистолет, вынужден покупать его нелегально. И Женевские соглашения в глазах террориста являются доказательством того, что Аллах его любит, потому что без них его бы убили, как бешеную собаку, не дожидаясь, пока он причинит столько горя своим жертвам.

Самая обычная картинка в сегодняшних новостях это безликий араб, бегущий по улице с «калашом» или гранатометом. Добежав до дома, он прячет свое оружие под кровать или в яму у сортира и немедленно превращается в невинное гражданское лицо. Как? Просто. Он не вооружен, и на нем нет военной формы. Следовательно, он — лицо гражданское. А гражданские лица считаются невиновными, пока суд не докажет обратное. Удобно, правда?

Время от времени невинное гражданское лицо затесывается в толпу евреев и взрывает себя и их, без всякого суда доказывая свою несомненную вину. Мы и раньше подозревали, что он — террорист, но ничего не могли сделать, потому что у нас не был достаточно веских доказательств. Теперь у нас есть веские доказательства, но наказание ему не грозит: он навсегда ушел из-под описи. Пылкий и беззаботный, словно сытый кролик, он навек поселился в Большом Небесном Борделе для мусульман, вверенный нежным заботам персональной роты гурий. Между тем, внизу жизнь течет своим чередом: арабы празднуют победу, мы хороним убитых. Максимум, что можно сделать, это снести дом, где живет семья новоиспеченного мученика. ХАМАC с лихвой возместит им убытки из фондов гуманитарной помощи, собранных по всему миру, включая и Соединенные Штаты.

Что делать?

В 80-е годы, когда похищение иностранцев стало в Ливане чем-то вроде национального спорта, советских, которых там было пруд пруди, почему-то не трогали. Отчасти это объяснялось тем, что большинство арабских террористов того времени были обучены и вооружены в Советском Союзе. Но все же неверный — он и в Африке неверный. Откуда же взялся стопроцентный советский иммунитет? Мне говорили, не ручаясь за достоверность, что однажды советского человека в Ливане похитили. Вскоре к похитителям пришел старичок, дальний родственник одного из них, и принес с собой сверточек. Он рассказал, что русские взяли несколько членов семей похитителей, включая самого старичка и маленького мальчика. Всем, кроме ребенка, на глазах у старичка перерезали горло, а старичка отпустили, чтобы он передал похитителям сверточек, в котором оказался детский мизинчик. После этого советские люди гуляли по Бейруту никого не боясь, как милиционеры по Красной площади.

Вот еще одна, на этот раз абсолютно достоверная история про Россию и терроризм. Девять лет назад, 14 июня 1995 года, чеченская банда, состоявшая из 162 человек с Шамилем Басаевым во главе, ворвалась на трех грузовиках в южный российский город Буденновск. В течение нескольких часов чеченцы носились по улицам, давя прохожих. Затем они согнали 1800 человек в госпиталь, рассчитанный на 250 пациентов, и объявили их заложниками. Российские власти отреагировали со своей обычной убийственной некомпетентностью. Через 6 дней чеченцы ушли без потерь, оставив позади 142 убитых и больше 400 раненых горожан. В течение последующих лет, некоторые участники налета были арестованы, но Басаева так никогда и не поймали, хотя его послужной список Буденновском отнюдь не закончился.

Представьте себе слегка измененный сценарий. Представьте себе, что русские окружили госпиталь непроходимым кордоном и сообщили Басаеву следующее: (а) каждый участник налета будет казнен немедленно, как только сдастся властям; (б) за каждого убитого или раненого заложника русские расстреляют несколько сообщников террористов; (в) единственный способ для Басаева связаться с властями — посредством записки, переданной с отпущенным заложником. Если бы русские смогли это осуществить, то рейд на Буденновск, возможно, стал бы последним чеченским терактом.

Но где же взять столько сообщников? Ответ на этот вопрос можно найти, если порыться, в статье антисемита Томаса Фридмана, опубликованной в New York Times 13 июня. Статья пытается убедить читателей в том, что безоговорочная сдача террористам завоюет Израилю моральное превосходство над ними. (Любопытно, что Фридман порекомендовал бы жертве изнасилования?) В частности, он пишет: «Израиль не может одержать полной победы над Хизбуллой и палестинцами, не прибегая к геноциду.»

Эта короткая фраза содержит такие напластования вранья, что трудно решить, с чего начать. Во-первых, Хизбулла — это террористическая организация. Ее уничтожение геноцидом никак не являлось бы. Во-вторых, так называемые «палестинцы» — это не народ, а тоже террористическая организация. Их уничтожение было бы геноцидом ничуть не в большей степени, чем уничтожение Хизбуллы или, допустим, Аль-Каеды. В третьих, я категорически возражаю против предположения, что, услышав слово «геноцид», я должен испугаться и, не сопротивляясь, дать зарезать себя, свою семью, и весь мой народ тем, кто живет мечтой об уничтожении евреев, даже если, с точки зрения антисемита Фридмана, это дало бы мне моральное преимущество над моими убийцами. Ему не приходит в голову, что даже до того, как почти половина моего народа сгорела в печах Холокоста, две тысячи лет кровавых страданий евреев от рук всего человечества заработали нам неисчерпаемый запас морального превосходства над кем угодно, от Махатмы Ганди до Папы Римского. Теперь, если на нас нападают, мы защищаемся, и я не вижу причин чувствовать себя виноватым, когда мы побеждаем. В конце концов, мы — единственный народ на планете, который не совершил ни единого акта агрессии за последние два тысячелетия.