Девять с половиной - Марина Рыбицкая

– Саид! – вспомнила я имя евнуха. – Ты нашел недостающие части?

– Здравствуйте, госпожа Амариллис, – поклонился Саид, распространяя вокруг себя дивные волны темной энергии желания. Я тут же пришла в благодушное настроение. – Мы можем где-то поговорить?

– Конечно, – отдернула я занавеску. – Немного тесно, но уют я еще не успела навести!

– Это позор для нашего дома, – тяжело вздохнул Саид, усаживаясь на пол и вытаскивая из-под салфетки свечу и огниво. – Вы бы не могли закрыть дверь?

Я пожала плечами, подозревая, что все равно станут подслушивать, так хотя бы будем знать – кто. Но занавеску задернула.

Затеплился игривый огонек.

Саид приподнял салфетку и явил мне россыпь разнообразных восточных сладостей, от которых потекли слюнки.

– Это важно, госпожа Амариллис, – тихо, с надрывом начал говорить евнух. Его лицо покрылось испариной, по вискам бежали струйки пота. Глаза бегали.

Я раскрыла глаза пошире, попутно сгребая горсть сладостей и засовывая в рот.

Саид побледнел, потом позеленел (в свете свечи это смотрелось пикантно) и дрожащим голосом закончил, мучительно выдавливая слова:

– Эти сладости отравлены…

– Да?! – вполне искренне удивилась я, усиленно наворачивая подношение, аж за ушами трещало. Покатала во рту остатки: – Не похоже. Чуть выше нормы содержание цикуты, переборщили с тарантулами и скорпионами… О-о-о… и эта медуза не была ядовитой. Да, и чуточку недоложили приправы из листьев и цветов наперстянки и семени дурмана… А варенье из тутовника придает пирожным несравненный привкус!

– Вы считаете, что это нормальные составляющие для сладостей? – спросил растерянный и присмиревший Саид, не веря своим глазам (это он смотрел, как я уплетаю лакомства за обе щеки).

– А разве нет? – откровенно изумилась я. Осмотрела опустевший поднос печальными глазами и облизала пальцы. – Вы меня разочаровали.

– Я даже представить себе не мог, что там такое разнообразие, – краснея, признался Саид. Он все чего-то от меня ждал. Чего, интересно? Что я свалюсь в конвульсиях? Разве что от смеха! – Мне казалось, что должно быть только два… ну максимум – три…

– Да не переживайте вы так, уважаемый, – подбодрила я его, вытирая липкие пальцы о салфетку. – Немного несбалансированно в смысле букета, но в остальном – вполне съедобно.

– Госпожа Амариллис, – наклонился ко мне и жарко зашептал Саид. – Я скажу, что вас вырвало и поэтому яд не успел подействовать.

– Вырвало? – передернула я в ужасе плечами. – Едой?! – Возмутилась: – Какое расточительство! Ничего другого придумать нельзя?

– Поверьте, госпожа, – в горячке сжимал мои руки евнух, – так будет лучше! Возможно, я сумею вас уберечь до возвращения господина Агилара. – Строго: – Но вы не должны ни есть, ни пить ничего незнакомого!

– А-а-а, – сразу успокоилась я. – Тогда все хорошо. Мне почему-то кажется, что для меня нет незнакомых ядов.

– Тут к нам из Европы завезли страшную вещь! – начал пугать меня Саид. – Мышьяк называется. Действует долго и не наверняка. Никогда не знаешь, когда умрешь. Но доставляет стра-ашные мучения.

– Это бесчеловечно, – разделила я его возмущение. – Нужно сразу сообщать дату смерти, чтобы человек успел приготовиться, попрощаться с семьей, написать завещание. Кстати, когда я должна умереть?

– Уже, – сообщил мне Саид, на всякий случай щипая меня, чтобы исключить все сомнения.

– Хорошо, что мне не нужно писать завещание! – подпрыгнула я, потирая руку. – Иначе я бы стала жаловаться!

Евнух еще пару раз убедился, что я жива и не собираюсь разбрасываться тапками или заворачиваться в саван. После чего убедил меня в своей преданности и ушел докладывать о вопиющем безобразии. В смысле о том, что я продолжаю топтать грешную землю.

– Что это было? – влезла ко мне Ширин.

– Завтрак, – призналась я. – С цикутой.

– Ой! – прижала ладошку ко рту рыженькая. – Куда ж вы его дели? Поднос-то был пустой. Неужто в себя?

– Да нет, – не стала я пугать девчонку раньше времени. – Мы сообща травили пауков и тараканов. Они долго сопротивлялись, но все же съели все и пошли рассказывать другим, как здесь вкусно кормят. Но не дошли… – взгрустнула я. – Так что набега не будет.

– Слава Творцу! – обрадовалась Ширин и притянула к себе бадейку с грецкими орехами. – Поколем?

– Запросто! – вытащила я заветный ларец с «господином».

Назавтра ко мне в гости пожаловали оранжевая с зеленой и принесли с собой чай, пирожные и кучу всяких изысканных сластей. Ситуация в вариантах повторилась.

Пока дамы развлекали меня ничего не значащими разговорами и внимательно, в четыре глаза, бдели, как я уплетаю пирожные, Ширин ставила ловушки за занавеской.

Не то чтобы мне сильно мешали битое в мелкую крошку стекло в пирожных, ядовитые экстракты редких трав в сладостях или экстракт двух ядов паука в чае, но все должно иметь свой предел. Они просто повадились испытывать на мне местную лабораторию!

– Вам, наверное, уже пора, – торжественно допила я чай. – У вас там стекольщик, по идее, уже должен закончить свою работу.

Оранжевая побледнела. Зеленая приготовилась упасть в обморок.

– Для вас это новость? – сощурилась я, поднимаясь на ноги. – Или не новость?

– Да! – выпалила оранжевая, тоже вскакивая и таща за собой зеленую.

– Нет!..

Бабах! – Это они познакомились с тазиками.

– Шайтан! – Это они выяснили: в тазиках скорлупа от грецких орехов.

Упс! – Это их счастливо отоварила по головам «господином» местная юродивая.

– Спасите! – Это уже вопль из глубины души.

– Вы еще здесь? – вышла я из-за занавески и грозно воззрилась на перепуганных дам, лежащих личиками в тазиках. Потому что как только они их поднимали, тут же вступал в действие «господин», заставляя испытывать экстаз оттого, что иногда юродивая промахивалась и попадала по почкам.

– Отпусти! – взмолилась оранжевая. – Мы подневольные.

– Только поэтому и живые, – милостиво кивнула я, отбирая «господина» у юродивой и поглаживая ее по уже расчесанным совместными усилиями волосам. – Марш отсюда! Запомните и передайте: я предпочитаю что-то более экзотичное, чем вы можете мне предложить!

Три дня меня не трогали. За это время Саид наладил подпольную доставку продуктов. Я щедро делилась с девочками. И мы кололи орехи больше для развлечения.

Саид поставил на входе двоих стражников, с которыми я играла в кости, бессовестно мухлюя. Выигрыш брала исключительно продуктами и предметами гигиены. Жизнь налаживалась… пока не пришла госпожа Сирейла.

Глава 13

В слове «независимость» мужчины обычно пропускают «не». Им так лучше слышно.

Утро воскресенья началось со звонков по телефону. Сотовый Максима Александровича орал не переставая. Мужчина переключался с линии на линию, не успевая отвечать, темнея лицом и следя за мной злющим взглядом дракона, пока я металась по кухне, готовя завтрак.

– Хорошо, – коротко кидал он в трубку. – Да, завтра могу. Да, в офисе. Нет, ее там не будет. Нет, я не знаю номера ее телефона. – И так до бесконечности.

– Кофе, – поставила я на стол кофейник и развернулась на выход.

– Стоять! – проорал он, отключая телефон.

– Кинологом заделались? – воззрилась я на босса. – Хорошо у вас получается. Наверное, всю ночь тренировались?

– Скажи мне, – не обратил внимания на мой выпад Максим Александрович, – какого черта ты снова влезла в этот балахон?

Я оглядела свое безразмерное платье, потуже затянула косынку и поправила очки:

– И что вас не устраивает?

– Меня не устраивает, – рявкнул Максим Александрович, проливая кофе мимо чашки, – что ты выглядишь как чучело!

– Это с какой стороны посмотреть, – не согласилась я. – Например, я считаю, что выглядела бы чучелом в вечернем платье и на каблуках около плиты или моя посуду. Кстати, купленные вами вещи сложены в гостевой комнате.

– И что мне с ними делать? – нахмурился он, пытаясь оценить, не издеваюсь ли я над ним.

– Носить? – внесла предложение на рассмотрение.

Босс зарычал странным набором звуков, не классифицирующимся в слова.

– Была неправа! – подняла я ладони в примиряющем жесте. – Каюсь, посыпаю голову пеплом и удаляюсь использовать свой законный выходной.

– Дома сиди! – заорал он, обвариваясь горячим напитком. – Нечего по улицам шляться в таком виде!

– Это НЕ мой дом! – отрезала я, начиная злиться. – У нас договор! Сегодня мой выходной, и я собираюсь отдыхать! Что-то не устраивает? Ищите себе другую экономку! – И сделала шаг на выход.

– Конечно, – язвительно сообщили мне вслед. – После вчерашнего триумфа у тебя появилось много вариантов трудоустройства… в постели!

Я вздрогнула, резко развернулась и влепила боссу пощечину.

– Зависть – плохое чувство, Максим Александрович! Я ухожу! – И заперлась у себя в комнате, складывая вещи.