Твоя оторва (СИ) - Давыдова Ирина

― Но пока этого не случилось. Лиана, ты понимаешь, что он старше тебя практически на одну жизнь?

― Пап, ему всего лишь тридцать четыре. Ты так говоришь, как будто ему за пятьдесят.

Он покачал головой и устало сжал переносицу, громко вздыхая.

― Что ты делала у него ночью?

― Ты мне не веришь? Правда?

― Юр, наша дочка никогда нам не врала. Зачем ты так?

― Любимая, ― он посмотрел на маму, а она вскинула подбородок, собираясь принять его спор, ― скажи, пожалуйста, а когда ты узнала о чувствах дочери?

― Я мама, поэтому ненужно мне этим тыкать.

Отец поднялся с кровати и прошел к выходу. Обернулся и смотря мне в глаза, строго произнес:

― Чтобы я тебя больше не видел рядом с ним. Спокойной ночи, дочка.

И он вышел за дверь, а по моей щеке покатилась одинокая слеза.

Глава 18

Юрий.

Вернувшись в нашу с Катей комнату, я впервые пожелал закурить. Нервы сдали. А сигарет не было. Еще и впервые с дочкой в таком тоне разговаривал и это меня злило еще больше. Но когда я от жены узнал в кого она влюбилась, у меня крышу снесло. Я всеми силами старался не орать, иначе бы себе не простил. Но понять ее влюбленность во взрослого мужика я не мог. А еще когда меня осенила мысль, что она ночевала у Даниила, внутри все закипело от ярости. Как же моему другу повезло, что он сейчас не рядом. И повода нет не доверять и сил нет верить в то, что он не трогал ее. Хотя я своей дочери верю. По крайней мере она никогда меня не обманывала. Но вот о своих чувствах не рассказала.

― Юр, ну что за реакция в конце концов?

В комнату вошла Катя. На ее лице читалась грусть и обида. На меня?

― Катя, почему ты мне раньше не рассказала?

― Потому что я мама и дочь доверила мне свою тайну. Я не могла никому об этом говорить, ― она развела руками и сбросив халат, улеглась под одеяло, ― ты же понимаешь, что у девочек могут быть тайны.

― Ты раньше ничего от меня не скрывала.

Я слегка обернулся, а жена, встав на колени подползла ко мне по кровати. Пальцами коснулась плеч и принялась их разминать. В другой ситуации я бы мгновенно расслабился и уложил ее на лопатки, но не сейчас.

― Что ты думаешь на этот счет?

― А что тут можно думать? Она любит его, это нормально. Он же молодой красивый мужчина, ему тридцать четыре.

― Катя, будь осторожна в своих выражениях, я могу приревновать.

― Юр, ну правда. Ты что собираешься мешать дочери? Помешаешь ее счастью?

Я развернулся и убрал с себя ее руки.

― А ты предлагаешь, чтобы я лично позволил Даниилу трогать ее? У них действительно ничего не было?

― Ответа дочери тебе уже мало?

Она развернулась, отбросила край одеяла и улеглась в кровать, накрываясь.

― Я переживаю за нее.

Катя ничего не ответила.

Я плотно сжал губы.

Поднявшись с кровати, сбросил кофту, схватил из шкафа футболку, и собрался пойти в спортзал.

― Не уходи, Юра? Не выноси ссор из комнаты?

― Я спущусь в спортзал, позанимаюсь, сброшу пар, а потом позвоню Даниилу.

Катя резко обернулась и одарила меня злым взглядом. Дожился! Спустя столько лет.

― Не делай этого. Ляг и обними меня. Мне это нужно.

Знала на что я ведусь, но только сейчас мне действительно нужно было успокоиться, колотя грушу в зале.

― Твоя дочь сейчас плачет в одиночестве из‐за твоих слов.

Я крепко сжал челюсти.

― Я в зал! ― прорычал я и уже открыл двери, когда услышал гневный голос жены.

― Если уйдешь сейчас, ночевать будешь внизу на диване. И завтра никакого секса.

Я обернулся и понял, что сейчас меня распирает гнев. Никогда ранее мы не ругались с женой и тем более не заводили подобные разговоры.

― Я вернусь, Катя, ― с нажимом произнес я, давая понять, что не приму ее ультиматум.

Выйдя из комнаты я прошел к двери дочери и услышал ее всхлипы.

Крепко сжал кулаки и челюсть, но не позволил себе зайти к ней. Пусть поплачет, станет легче. А от того, что я приду и снова скажу ей «нет», Лиане легче не станет.

Я черт возьми вообще не представляю, как она могла в него влюбиться? Мы же раньше не встречались с ним у меня дома. Я не приводил домой друзей пока дочка была несовершеннолетней. В этом мы сошлись с Катей давно. Но не приводил не потому, что боялся, что Лиана в кого‐то влюбится, а наоборот, чтобы друзья бабники не смели смотреть на нее. И что в итоге? Где я прогадал? Когда она успела в него влюбиться.

Твою же!

Оказавшись в зале, принялся методично бить грушу, вымещая на ней всю свою злость. На кого я был зол? На Лиану? Разве она виновата, что влюбилась во взрослого мужчину? На Катю? За то что скрыла от меня? Но может она права. Лиана девочка и мама ее лучшая подружка. А я сейчас… я антигерой твою мать! Дожился. Родной отец выглядит монстром в глазах дочери. И что мне теперь делать? Да я же придушу друга, если узнаю, что он к ней прикасается.

Как не странно во всей этой ситуации я больше всего злился на Даниила. И на себя.

Не доглядел и теперь не представлял, как расхлебывать эту ситуацию.

Около получаса молотил грушу пока не выдохся. Устало протер футболкой мокрый лоб и забрав телефон с лавки, крепко сжал его одной рукой.

Мне нужно остыть.

А лучший способ это сделать ― принять душ и отправиться спать.

На диван твою мать!

Кончено я послушаюсь жену. Я же не идиот.

Глава 19

Лиана.

Проснулась разбитая и помятая. Полночи проплакала, думая о том, что папа никогда не разрешит мне быть с Даниилом. Каждая такая мысль вызывала боль в области груди, горло сковывали слезы, и я раз за разом рыдала, уткнувшись лицом в подушку. Именно поэтому я боялась, что о моих чувствах может узнать отец. Всегда понимала, что он не примет наши отношения. Хотя о каким отношениях я говорю, если даже Даниилу не нужны мои чувства. А то, что отец запретил мне с ним видеться, говорило о том, что наши встречи станут практически невозможны.

Да и когда было иначе?

Отодрав себя от кровати, я пошла принимать душ. Надеялась, что именно вода поможет мне немного прийти в себя. Говорят, она смывает негатив, но кажется мне, что это немного не тот случай.

Долго стояла под теплыми струями воды. Закрыла глаза и чувствовала, как по щекам катятся слезы. Ничего не могла с собой поделать. Я хотела к нему, хотела в его объятия, хотела вдыхать запах его кожи и чувствовать его поцелуи на своем теле.

Не сдержалась и громко всхлипнула, ладонями вытирая глаза.

До того, как первый муж Карины изменил ей, я думала, что любовь — это счастье. У меня есть прекрасный пример родителей, которые, кажется, до вчерашнего вечера никогда не ссорились. У них любовь и уважение, у них страсть и взаимопонимание. Мне казалось, что так у всех влюбленных пар. А потом случился Дима придурок. И глядя на него я поняла, что мои чувства могут остаться безответными. После вчерашнего у меня практически не осталось в этом сомнения.

Выключив вентиль, я вытерлась насухо, закуталась в халат и закрутила волосы в другое полотенце. Вышла из ванной и не нашла ничего лучше, как снова завалиться на кровать. С носом спряталась под одеяло и разрыдалась. Моя боль была не только от того, что мне не позволяют быть с Даниилом, но и от того, что папа был со мной груб. Он не понял моих чувств, не понял, что мне может быть больно.

В двери постучали и я резко замолчала, не желая, чтобы кто‐то знал, что я здесь плачу.

― Доченька, можно?

Это была мама. Но я все равно продолжала молчать.

― Я зайду, не хочу, чтобы ты плакала в одиночестве.

Я опустила одеяло и посмотрела маме в глаза. Она выглядела грустной, но, когда увидела мое лицо, нахмурилась еще больше.

― А ты плакала и судя по твоим опухшим глазкам, плакала всю ночь.

― Мам, я никогда не буду счастливая, да?

Мама присела на кровать и пальцами нежно гладила мое лицо, вытирала слезы.