Восход Акроникса (СИ) - Максим Сорокин

Очень скоро проулок закончился и Викар оказался на широкой, заполненной людьми и небольшими телегами, дороге. По вечернему времени зажглись фонари, а из постоялых дворов наверху лилась разномастная музыка, готовилась пища. Здесь было столько звуков, запахов и жизни, что парень на секунду растерялся, не понимая, куда же дальше бежать. Амулет стучал, словно сердце загнанного зайца, но он мог подсказать лишь общее направление, а сейчас на счету была каждая секунда, времени на ошибку не оставалось. Однако хуже всего было то, что след порчи теперь не был так заметен, тонкой черной вуалью оседая повсюду.

Тут Викара посетила идея и он, все ещё смотря на мир сквозь око инфернала, постарался разглядеть, нет ли где быстро перемещающегося «пустого пятна», среди ярких красок магического мира. Стоило ему так поступить и он почти мгновенно заметил, где сияние человеческих аур, и течение энергий, будто бы исчезали на долю секунды, а после вновь возвращались на свои места. Парень тут же кинулся в ту сторону. Пока он бежал, к нему пришло ещё одно не самое приятное осознание, чем дальше он находится от источника, к которому тянется его браслет, тем сильнее начинает у него болеть нога и поэтому, чтобы не остановиться и не потерять след, ему пришлось начать срезать путь.

Перепрыгивая через столы, за которыми ужинали люди, врываясь в чужие дома и пробегая их насквозь, насмерть пугая хозяев, больно отбивая ступни, когда приходилось спрыгивать с верхних ярусов, не имея времени на поиск лестниц, Викариан рвался вперед. Он чувствовал, что что-то должно было произойти и занятый своими мыслями, пристально вглядывался в «черную дыру», будто бы поглощавшую свет окружающих её стихий, летящую над верхушками пирамид. Он настолько отдался погоне, не замечая ничего вокруг, что едва не ослеп, когда после очередного поворота перед ним возникло, сияющее нестерпимо ярким, но при этом бесконечно добрым светом, солнце.

Вскинув руку и зажмурившись, что было абсолютно бессмысленным, когда речь шла о колдовском зрении, Викар постарался отвернуться, не сразу догадавшись покинуть тонкий мир. Лишь секунду спустя, избавившись наконец от застлавшего взор фейерверка вспышек и оглядываясь вокруг, уже как обычный смертный, он принялся рыскать, по оказавшейся перед ним плотной толпе людей, в поисках того, кто же чуть не лишил его зрения. Разглядев же, парень едва не подпрыгнул, не веря в свою удачу, даже позабыв о преследовании, а про себя отметив, что может это к добру. Лучше уж после, вместе с Ялазаром, попытаться выйти на оставленный беглецом след.

Окружённая множеством радостных людей, купаясь в блеске шелковых одеяний, стояла невысокая фигура с парящим вокруг головы нимбом из золотых волос. Удивительную прическу удерживало тонкое, лебединое крыло алмазной диадемы, отчего та красиво закрывала лишь часть идеального лица. Не узнать Силику было невозможно. Окружавшие с интересом слушали рассказывавшую что-то богиню и с каждой минутой людей становилось все больше. Владельцы близлежащих постоялых дворов озаботились тем, чтобы выставить на улицу побольше лавок, раз уж их посетил такой важный гость и теперь довольные бегали меж столов, собирая множество заказов.

Видимо об этом и говорил молодой служка, когда рассказывал о любви небожительниц проводить время среди своих подданных, а те и это было очевидно, просто души не чаяли в своих госпожах.

Протиснуться поближе оказалось делом непростым, впрочем, Силика ухитрялась уделять внимание всем, так что Викар понадеялся, что и его не обойдут стороной. Окончательно забыв о настойчивом биении браслета на его левой руке, парень двинулся к ближайшему мостику, что соединял пирамиду с той, на которой сейчас находилась Богиня Шёлковых Дюн.

Ему едва удалось преодолеть половину пути, когда вокруг начало творится что-то неладное. Люди и даже Силика стали двигаться, словно попали в тягучую смолу, при этом сам парень продолжал идти как ни в чем не бывало. Все вокруг, начиная от стучащих по мостовой колес до легчайшего дуновения ветра, принялось замедляться, пока наконец окончательно не остановилось. В этот момент, взгляд Вика поймал материализовавшуюся, словно бы из ниоткуда, тень, коршуном сидящую на украшавшем зиккурат венце из трех каменных лоз.

Холод сковал внутренности парня, когда черный призрак рванул вниз, попутно доставая из-за спины жуткого вида двуручный меч. Понять куда метил нападающий, труда не составляло, он намеревался обрушить свое оружие на Силику, а единственным, кто сейчас сохранял способность двигаться, оказался Вик.

Молодой человек кинулся вперед, каждым прыжком покрывая шагов по десять, с лету преодолев остатки резного мостика. Краем сознания он отдавал отчет, что его тело, далекое от того, чтобы называться богатырским, да ещё облаченное в тяжелую кольчугу, не могло двигаться с подобной скоростью, однако сейчас ему было наплевать, откуда взялась эта сила и кого после он должен будет за неё благодарить. Но даже несмотря на новообретенную стремительность, Викариан все равно не успевал. Мир вокруг застыл, будто мошка пойманная в янтарную каплю, однако те секунды, что оставались у него, растягивались в часы, давая возможность разглядеть происходящее в деталях.

Вопреки ощущениям, время для окружающего мира не полностью прекратило свой бег и свет застывшего в фонарях пламени, постепенно стал разрывать на части саван теней, окружавший падающую с вершины пирамиды фигуру. Это оказался высокий мужчина, с короткими, темными волосами, мощным телом и изрезанным шрамами лицом. В руках он сжимал черный, исходящий мутно-белесым маревом меч, даже взгляд на который причинял боль. Ощущение при этом было такое, словно окунаешь голову с открытым глазами в ледяную воду. Пожалуй, оружие внушало Викару страх гораздо больший, чем его владелец, ибо если в глазах последнего не было ничего, кроме спокойной сосредоточенности, то меч буквально вибрировал, размываясь неясным силуэтом, в предвкушении начала кровавой жатвы. Одно лишь присутствие подобного предмета поблизости, наполняло конечности свинцовой тяжестью, а грудь сковывали тиски страха, заставляя парня задыхаться от накатывающих волн ужаса. Он бежал на встречу своей гибели и понимал это, но ничего не мог с собой поделать, ибо темное лезвие готово было вот-вот обрушиться на ту, чьей смерти он не имел права допускать.

С размаху молодой человек врезался в толпу, отчего застывшие люди разлетались в стороны, будто были легчайшими фарфоровыми статуэтками и оставляя за собой широкую просеку, он понесся насквозь. Не сильно рассчитывая на удачу, Викар сорвал с перевязи пару кинжалов и метнул в нападающего, что было сил. Тот даже не обратил внимания, полностью сосредоточенный на своей цели, лишь его страшное оружие совершило немыслимо быструю восьмерку, легким касанием острия, превращая белые лепестки клинков в облачка тлена. На второй бросок или даже на то, чтобы достать меч, времени не оставалось. Викара отделяло от Силики каких-то пять шагов, но громадное лезвие уже завершало свой оборот, метя матовым острием в грудь богине, где билось доброе, любящее людей сердце. Парень чуть не плакал от понимания, что несмотря ни на что, не успевает спасти хранительницу этого мира и из его глотки рвался бессильный рык, но звуки исчезли, не способные тронуть недвижимый мир, и некому было прийти на помощь. Викар проклинал себя за то, что разрешил Ялазару уйти с Гроином и за то, что позволил себе забыться в лучах света владычицы Шелковых Дюн, не догадавшись, почему укрытый невидимостью посланник смерти внезапно вывел его прямиком к ней. Он не успевал спасти её и в этом была полностью его вина.