Дневник, 2006 год - Сергей Есин

После разговоров мне вручили и подарок — «фирменные часы», и грамоту, и денежки очень хорошие.

27 декабря, среда. Петр Алексеевич Николаев, не успел я ему дать свои «Дневники», уже написал рецензию. У талантливого человека особое зрение — он написал скорее статью об исповедальной прозе, как всегда, с массой подробностей, литературных фактов и неожиданным взглядом. Но две недели рукопись будет лежать у меня дома — в Литгазете выйдут на работу после праздников только 9-го.

Весь день выписывал цитаты, которые, наверное, войдут в статью о Покровском. Меня обжигает чужая мудрость.

28 декабря, четверг. Как сильно я в жизни проигрывал оттого, что мало разговаривал с людьми как бы без всякой цели. Тут опять придется вспомнить словечко «треп», которым Покровский пользуется, совершенно не придавая ему отрицательного значения. Он его употребляет в смысле «пиршества духа». Вспомнил, потому что вчера вечером по делу встречался с людьми, но так увлекся, что забыл о практической цели свидания.

Идея Юрия Ивановича Бундина: он уже давно решил, что мне пора издать собрание сочинений. Для меня, однако, это не дело престижа, а скорее вопрос осмотрительности. Я отчетливо представляю, что многое из написанного, или даже все, при огромном уважении и даже любви ко мне моего племянника, тем не менее, разлетится в чуждые стороны. Да и кому, действительно, в наше время нужна литература, особенно моя, у которой нет партии ни среди правых, ни среди левых, но есть завистники и есть противники.

Если говорить о, так сказать деловой, прагматической стороне дела, то у Юрия Ивановича есть приятель, который… Решили встретиться в кафе на Арбате, в центре Слободкина, где сравнительно дешево кормят и притом относительно свободно. Но пришел и еще одни друг Юрия Ивановича — Сергей Николаевич… Два момента хотел бы отметить: в день корпоративных вечеринок полная трезвость за столом и свободный разговор практически обо всем на свете. Даже трудно сказать, о чем говорили. Оказалось, что один из собеседников по образованию психолог, а другой — с журналистским серьезным образованием. Оба, кажется, специально ничем не интересовались, — работали в заоблачных высотах то в ли администрации президента, то ли в организациях духовно-военных. Под грешное в пост жареное мясо и чай мысли летали, и я вдруг понял, что и моя душа еще способна летать.

В институте прошла конференция, на которой избирали Ученый совет. Я на ней не был, меня даже не интересует количество голосов на выборах. Уходя из института, встретил Тимура Раджабова, студента из Дагестана. Он учится уже, кажется, одиннадцать лет. Сколько раз я его исключал за пьянство и восстанавливал из чувства долга по отношению к способному человеку из совершенно не интеллектуальной среды. В Москве одно время он даже торговал мясом. Но, слава Богу, слава Аллаху, уже на шестом курсе, заканчивает. Это наполняет меня законным чувством гордости.

29 декабря, пятница. Весь день сидел дома, по традиции готовил на кухне фаршированного судака, а потом поехал на традиционный годовой сбор в «Наш современник». Принес с собою рукопись Дневников за 2005 год. Передал Саше Казинцеву. Кто теперь будет работать, сокращать править? Последний раз это делал Женя Шишкин. Практически вся рукопись была напечатана в «Российском колоколе». Я уже писал, что Куняев в телефонном разговоре сказал мне, что при тираже «Колокола» это не имеет значения.

Обстановка была вполне знакомой: опять два стола, много вина, хорошая дорогая закуска. Я себя отругал, что в последнее время почти не читаю журнала. Но это связано, пожалуй, с тем, что как-то перестал его получать. Раньше заносил его сам Ст. Куняев.

По обыкновению объявили пятнадцать премий журнала. Названия произведений помогли мне понять, что же журнал печатает. Имена все знакомые, устоявшиеся, достойные.

Я сидел напротив Распутина, который в этой компании мне наиболее близок. Вел как всегда Куняев, рядом с ним сидел, почти ничего не говоря, талантливый наследный принц, Сережа Куняев. Я хотел ему сказать, что сейчас работаю с наследием Яр-Кравченко, а, как мне известно, им интересуется и Сергей. Я вообще чудовищно отстаю в своих писаниях. Это связано с «рваным» временем, с работой, с домом. На этот раз я обратил внимание, сколько энергии у старшего Куняева и, кажется, дай Бог, чтобы не ошибся, прочности.

Были Квицинский, Убогий, Гусев, который, похоже, болеет. Ко мне, подумалось, все относятся лучше, чем я ко многим, но это уже свойство моего подозрительного характера. Женя Шишкин, который тоже получил премию, как и Саша Сегень (Саши не было, но я по яростной страсти к карьере невольно этих ребят сближаю), мне показалось, вел себя надменно. В его никак не желающей седеть голове, похоже, бродят шальные мысли, по крайней мере, его не устраивает подчиненное положение. Или я его не знаю?

Много умно и страстно говорили о стране, о политике, о народе. Сидел, как всегда молча и несуетно, В.Г.Распутин. Выглядит он лучше, чем я предполагал, но представляя его неутихающую боль, смотреть на него я почти не мог. Вот человек, с которым хотелось бы разделить его невыносимую боль.

После «Современника» зашел к Юре Авдееву, это рядом, попили чаю.

30 декабря, суббота. Вечером ходил в «Рамстор» за недостающими продуктами. Мы, русские, забытые своим правительством и Богом, стали придавать какой-то мистический смысл Новогодним праздникам. И особенно, чтобы много на праздник было еды и питья. По этому поводу есть определенная статистика, которая свидетельствует, как в эти дни люди опиваются и объедаются. Новый магазин, открытый на проспекте Вернадского, был переполнен. Кроме отделения продуктов, поднялся еще на этаж выше, где безумствует телевизионная техника. Там на одном из множества экраном вдруг увидел: казнят Саддама Хусейна. Я сразу понял, что это знаковый момент: после этого наша европейская демократия стоит ровно ломаный грош. Кроме гуманистической компоненты, здесь еще и фантастический нерасчет. Этот гнусный акт, безусловно, отразится на всей мировой политике. Хусейна не жалко, жалко человеческой жизни и завоеваний демократии, которая с помощью и нашей страны превратилась в половую тряпку.

До двух часов ночи смотрел по каналу «Культура» двухсерийный фильм «Казанова» с Питером О' Тулом в роли старого Казановы. Вот что значито классический сюжет, его без конца поворачивают в соответствии с запросами времени. Теперь здесь тема вечной, проходящей через всю жизнь любви, к некой Генриетте. Естественно, много костюмов, погонь, секса. Кинематограф изобрел специальные позы, которыми не часто пользуются в жизни, чтобы постоянно напоминать зрителю, что без этого, без подобных сцен, искусство не бывает.