Empire V. Бэтман Аполло - Виктор Олегович Пелевин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Слева синело далекое море — и острова, еще окутанные кое-где утренним мраком. Мы были очень высоко над морем. У нас уже было утро, а там только кончалась ночь. Казалось, что мы смотрим с вершины античного Олимпа на недавно сотворенный, совсем еще юный мир…
— Что скажешь? — спросил Аполло.
Некоторое время я пытался вспомнить, о чем мы только что говорили. Наконец это удалось.
— Я никогда не играю на уровне hard, — сказал я. — Только в самом легком режиме.
— Правильно, — отозвался Аполло. — Ты же вампир, а не идиот. Если ты понял, как устроены игры, ты уже понял весь инфокорм.
— Инфокорм? — переспросил я. — Что это?
— Informational fodder, — сказал Аполло. — Или просто infodder. Новый тип питательной среды, в которую мы с рождения погружаем человека. Все виды сенсорной стимуляции, в результате которых человеческий ум форсированно вырабатывает агрегат «М5».
— А почему я понял его весь?
— Потому что нет никакой разницы между его составными частями — играми, кино, телевизором, интернетом и всем прочим. Никакой вообще. На любом уровне тебя ждут одни и те же стимуляционные паттерны… Не понимаешь?
Я только вздохнул.
— Мне, честно говоря, неясно, что тут можно не понять, — сказал Аполло. — Тогда спрашивай.
— Инфокорм — это то же самое, что гламуродискурс?
— Вампоэкономика говорит сегодня на другом языке, Рама. Ваши идеологи так и остались в прошлом веке со своим гламуром и дискурсом. Привезли из Парижа чужие грязные трусы, подняли на мачту в качестве флага и решили, что навсегда впереди всей планеты… Французы сами уже так не говорят… Они говорят «инфураж». Мы, кстати, пытались привить у вас это слово, думали, русское ухо услышит что-то гусарское, корневое… Которое, между нами говоря — те же самые грязные французские трусы, только очень старые… Но не сработало. Так вы на этом гламуродискурсе и застряли.
Я давно привык к машинальной русофобии прилегающих к нам культур, но все же мне было неприятно, что Аполло так пренебрежительно говорит о вампирах моего Отечества.
— А что еще входит в инфокорм? — спросил я.
— Все, — ответил Аполло. — Любая информация, производимая для людей. Все аспекты Черного Шума.
— А почему вы говорите, что это одно и то же? Ведь кино, например, просто смотришь. А игра… В нее играешь…
— Интерактивность большинства игр ложная. Консольная игра — просто рисованное кино, разбитое на порции. Чтобы новая часть запустилась, надо нажать требуемую комбинацию клавиш с нужной скоростью, и все. Главное — отождествление с героем, который истекает клюквенным соком в борьбе с пауками. Это отождествление одинаково и в фильмах, и в играх.
— А психологические драмы?
— Если кино — психологическая драма, там просто будут психологические пауки.
— Но в кино не так вовлекаешься, как в игру, — сказал я.
— Да, — согласился Аполло. — Мучения кинозрителя не так интенсивны. Но зато умному зрителю особую ни с чем не сравнимую муку приносит понимание того, что все происходящее в фильме является результатом калькуляции.
— В каком смысле?
— Сюжет строится вокруг того, что герой должен преодолевать трудности. Так прописано во всех пособиях по сценарному делу… Герой не потому борется, что у него проблемы — у него проблемы потому, что он должен бороться. Когда умный человек понимает, что фильм, который он смотрит — это просто механическая стимуляция его эмоций световым электродоильником, он испытывает невыразимое страдание от бесчеловечности мира. Кажется, пустяк, а дает огромное количество агрегата «М5». Умных наша культура выдаивает куда сильнее.
— А новости? — спросил я.
— Нет никакой разницы. Допустим, ты устал от фильма и переключил телевизор на новости. И видишь, что валютный курс изменился самым роковым образом, шахтеров завалило в шахте, над их детьми надругались педофилы, а экономическая реформа тем временем украла у всех перечисленных граждан будущее… Хороших новостей не бывает вообще. Ты когда-нибудь думал, о чем сообщает полная сумма информации мировых масс-медиа?
— Это не так просто сформулировать.
— На самом деле просто, — сказал Аполло. — Она сообщает о непостоянстве и страдании. Мир непостоянен — иначе ни в каких новостях не было бы нужды. А непостоянство и страдание — это практически одно и то же. Одно неизбежно ведет к другому. Даже когда страдание замаскировано под удовольствие от того, что сегодня плохо кому-то другому…
— А интернет?
— Интернет — это наше самое перспективное направление. Ты много времени проводишь в сети?
— В общем да, — сказал я. — Хотя сейчас все больше в хамлете… Но бывает.
— Тогда сам должен знать. Человек всегда выходит в сеть с предвкушением, что он сейчас выловит из океана информации нечто ценное, интересное и нужное. И что происходит через три-четыре часа? Он встает из-за монитора с чувством, что через его душу пронеслось стадо свиней. Причем, я бы сказал, евангелических свиней — в которых перед этим вселились все ближневосточные злые духи. Человек клянется, что больше не будет тратить время на эту помойку. А завтра повторяет тот же опыт.
— Правда, — согласился я. — Но почему это так?
Аполло пожал плечами.
— А как это может быть по-другому? Интернет — просто космос игр, фильмов и новостей. Как бы черное небо, усеянное кинескопами. Человек способен перемещаться от одной звездочки к другой — и каждый раз устремляется к той из них, которая обещает ему максимум удовольствия. Вот и вся психология интернет-серфинга. Человек — это машина, постоянно движущаяся к точке наибольшего наслаждения. Но при этом она вырабатывает не наслаждение, а страдание. Занятый электронной мастурбацией человек очень скоро начинает бегать по своему личному космосу кругами. Он похож на крысу, которая все время надеется получить стимулирующий импульс — но гораздо чаще сжимается от удара током, вспоминая, что у нее нет ни денег, ни перспектив, ни даже времни на этот серфинг. Весь интернет густо усеян напоминающими про это маркерами. Заведение выигрывает всегда.
