Хроники Средиземья - Джон Толкин

— Много тут загадок, и не время их разгадывать, — перебил его Гимли. — Давайте лучше воздадим последние почести Боромиру!

— А все же придется нам разгадывать загадки, чтобы сделать правильный выбор, — отвечал Арагорн.

— Сколько ни выбирай — все равно ошибешься, — сказал гном.

Своим боевым топором Гимли нарубил веток. Их связали тетивами, настелили плащи. Получились носилки, и на этих грубых носилках отнесли они к берегу тело соратника, а потом груду оружия — немое свидетельство последней, смертельной брани. Идти было недалеко, но трудно дался им этот ближний путь, ибо тяжел был покойный воитель Боромир.

Арагорн остался на берегу, у погребальной ладьи, а Леголас и Гимли побежали к Парт-Галену. До него была всего миля или около того, но вовсе не так уж скоро пригнали они две лодки.

— Чудные дела! — сказал Леголас. — Две у нас, оказывается, лодки, и не более того. А третьей как не бывало.

— Орки, что ли, похозяйничали? — спросил Арагорн.

— Какие там орки! — отмахнулся Гимли. — Орки ни одной бы лодки не оставили и с поклажей разобрались бы по-своему.

— Ну, я потом погляжу, кто там побывал, — обещал Арагорн.

А пока что они возложили Боромира на погребальную ладью. Серая скатка — эльфийский плащ с капюшоном — стала его изголовьем. Они причесали его длинные темные волосы: расчесанные пряди ровно легли ему на плечи. Золотая пряжка Лориэна стягивала эльфийский пояс. Шлем лежал у виска, на грудь витязю положили расколотый рог и сломанный меч, а в ноги — мечи врагов. Прицепленный челн шел за кормой, его плавно вывели на большую воду. Со скорбной силой гребли они быстрым протоком, минуя изумрудную прелесть Парт-Галена. Тол-Брандир сверкал крутыми откосами: перевалило за полдень. Немного проплыли к югу, и перед ними возникло пышное облако Рэроса, бледно-золотое марево. Торжественный гром водопада сотрясал безветренный воздух.

Печально отпустили они ладью на юг по волнам Андуина; неистовый Боромир возлежал, навек упокоившись, в своем плавучем гробу. Поток подхватил его, а они протабанили веслами. Он проплыл мимо них, черный очерк ладьи медленно терялся в золотистом сиянии и вдруг совсем исчез. Ревел и гремел Рэрос. Великая Река приняла в лоно свое Боромира, сына Денэтора, и больше не видели его в Минас-Тирите, у зубцов Белой Башни, где он, бывало, стоял дозором поутру. Однако же в Гондоре родилось преданье, будто эльфийская ладья проплыла водопадами, взрезала мутную речную пену, вынесла свою ношу к Осгилиату и увлекла ее одним из несчетных устьев Андуина в морские дали, в предвечный звездный сумрак.

Трое Хранителей безмолвно глядели ей вслед. И сказал Арагорн:

— Долго еще будут высматривать его с высоты Белой Башни и ждать, не придет ли он от горных отрогов или морским побережьем. Но он не придет.

Первым начал он медленное похоронное песнопение:

По светлым раздольям Ристании, по ее заливным лугамГуляет Западный Ветер, подступает к стенам.«Молви, немолчный странник, Боромир себя не явилВ лунном сиянии или в мерцании бледных светил?» —«Видел его я, видел: семь потоков он перешел,Широких, серых и буйных, и пустошью дальше ушел,И, уходя в безлюдье, шел, пока не исчезВ предосеннем мареве, в сонном сиянье небес.Шел он к северу: наверно, Северный БратЗнает, где странствует витязь, не ведающий преград». —«О Боромир! Далеко видно с высоких стен,Но нет тебя в неоглядной, в западной пустоте».

И продолжил Леголас:

От ста андуинских устьев, мимо дюн и прибрежных скалЮжный несется Ветер: как чайка, он застонал.«Какие же вести с Юга? Стоны и вскрики — к чему?Где Боромир-меченосец? Стенаний я не пойму». —«Где бы он ни был — не спрашивайНад грудами желтых костей,Усеявших белый берег и черный берег — как те,Как древние костные груды, рассыпавшиеся в прах.Спроси лучше Северный Ветер, что он сберег впотьмах!» —«О Боромир! Далеко вопли чаек слышны,Но тебя не дождутся с юга, с полуденной стороны».

И опять вступил Арагорн:

От Княжеских, от Привражьих, непроходимых ВратГрохочет Северный Ветер, обрушиваясь, как водопад.«Какие вести оттуда, могучий, ты нам принес?Ты трубишь горделиво — за громом не ливень ли слез?» —«Я слышал клич Боромира, и рог его слышал я,Пролетая над Овидом, где гладью помчалась ладья,Унося его щит разбитый и его сломанный меч,Его непреклонный лик и мертвую мощь его плеч». —«О Боромир! Отныне и до скончания временТы пребудешь на страже там, где ты был сражен».

Так они проводили Боромира. Потом развернули лодку, изо всех сил выгребая против течения, к Парт-Галену.

— Восточный Ветер вы оставили мне, — сказал Гимли, — но я за него промолчу.

— И правильно сделаешь, — сказал Арагорн, спрыгнув на берег. — В Минас-Тирите лицом встречают Восточный Ветер, но о вестях его не спрашивают. Что ж, вот мы и снарядили в путь Боромира, наш-то путь где? — Он обошел приречный луг, обыскал его скорым и пристальным взглядом. — Орков здесь не было. Они бы все истоптали. Зато мы сами прошлись по своим следам. Я уж теперь не знаю, были тут наши хоббиты или нет с тех пор, как потерялся Фродо. — Он вернулся к берегу, к тому месту, где в реку впадал медлительный ручей. — Вот здесь следы отчетливые, — заметил он. — Хоббит забрел в реку и вышел назад; только не знаю, давно ли это было.

— Ну и как, тебе что-нибудь понятно? — спросил Гимли.

Арагорн ответил не сразу; он прошел к месту ночевки и осмотрел поклажу.

— Двух мешков не хватает, — сказал он. — Сэмова мешка уж точно нет — он был самый большой и тяжелый. Понятно: Фродо взял лодку, и его самый верный друг, его слуга уплыл вместе с ним. Должно быть, Фродо возвратился, пока мы его разыскивали. Я встретил Сэма на склоне и велел ему бежать за мной, но он, значит, не побежал. Он догадался, что на уме хозяина, и вернулся в самую пору. Нет, не вышло у Фродо — от Сэма так просто не избавишься!

— От нас-то зачем ему избавляться, слова не молвив на прощанье? — полюбопытствовал Гимли. — Опять загадка! — Не загадка, а разгадка, — возразил Арагорн. — Похоже, Сэм был прав. Фродо решил не вести нас — никого из нас — на верную смерть в Мордор. А сам пошел — понял, что должен идти. Видно, что-то случилось — и он одолел свой страх и сомнения.