Не та профессия. Тетрология (СИ) - Афанасьев Семён

– А, да, сейчас, – рассеянно огляделся по сторонам Юсуф, закатывая для удобства рукава.

Наместник явно выбросил из головы постороннее и сосредоточился на предстоящем противостоянии.

Со стороны всадников в воздух взмыли арканы, числом явно больше десяти.

Юсуф удивил всех спокойным лицом, охватывая взглядом происходящее по фронту; затем взмахнул кистями рук, чуть шевеля при этом губами…

И покатился по камням, выдернутый брошенным арканом прямо через каменный бортик, разбивая в кровь лицо о камни (вместе с остальными своими спутниками). Теряя сознание от удара и теряясь в догадках, почему каст не прошёл.

_________

– Надо позвать Актара. – Алтынай закатила по колено штаны для верховой езды и, забравшись в местный фонтан, бороздит его теперь от бортика к бортику, с усилием раздвигая толщу воды ногами и весело хихикая время от времени.

– Слушай, не моё, конечно, дело, но ты уверена, что именно такое впечатление хочешь сейчас на всех произвести? – я сижу на бортике фонтана, ногами «вовнутрь», а на площади вовсю толпятся зеваки.

Наместник и его «соратники по борьбе» (оказавшейся такой неудачной в адрес Алтынай), со связанными за спиной руками и ногами, лежат прямо тут, рядом, силясь перекусить кляпы. Ну‑ну.

– Ты же выглядишь как ребёнок, – стараюсь говорить чуть тише, чтоб кроме неё никто не услышал. – Не позорься при людях!..

– Ай, да что ты понимаешь! Знаешь, как я всегда хотела свой фонтан?! – она размахивается, бьёт босой ногой по поверхности воды, срывая верхний её слой и обдавая брызгами и меня, и лежащих рядом пленников. – Ну и ты же не хочешь, чтоб меня запомнили, как хладнокровного мясника? Вот я вхожу в образ.

– А это тут при чём?! – удивляюсь. – Экзекуцию найдётся кому учинить! И кстати, ты ещё не сказала, что собираешься предпринять.

– И не скажу. По крайней мере, до тех пор, пока тут не появится Актар, – упирается Алтынай, разворачиваясь на второй круг по внутренней зоне фонтана. – Мы союзники в этом походе. Будет невежливо вынести решение без него!

– Да хочешь, я тебе за него сам с одного раза угадаю, что он ответит?! – мне, в отличие от неё, почему‑то чисто инстинктивно неприятно оставаться в этом городе дольше положенного. – Он тебе скажет так: твой кровник – это только твой кровник! Делай, что хочешь! Просто пашто таких‑то хель рассчитывают в будущем и на твою поддержку, случись у них со своими врагами замятня… всё очень просто.

– Вот пусть Актар сам придёт, и сам мне это скажет. – Мягко отклоняет все мои попытки давления Алтынай. – А этих три минуты распластать, пф‑ф… Главное – союзник не должен заподозрить даже тени неуважения или пренебрежения. В свете происходящего, мне кажется, на пашто нам придётся рассчитывать в гораздо бо льшей степени, чем на моих «земляков».

– А ты уже решила, что с этими сделаешь? – уточняю на всякий случай.

– Решила. Вот на эту тему как раз и хочу посоветоваться с Актаром, – встряхивает волосами в воздухе она и разворачивается, чтоб бороздить фонтан ногами снова, на этот раз поперёк.

_________

Актар появляется только через пару часов, которые он был занят «раздачей слонов» местным стражникам‑пашто.

Понятно, что, выйдя из строя сразу перед стрельбой всадников, местные пуштуны очень чётко обозначили свою позицию по отношению и к местной власти, и к своим офицерам‑туркан.

Стража Города, конечно, не армия; за это казнить не будут (тем более что формально имел место мятеж против Султана – именно такая версия, с изрядным количеством допущений, по городу и гуляет, будучи запущенной всё теми же пашто).

Но и жить им в этом городе могут спокойно не дать. Особенно после уходя отсюда Алтынай.

– Я закончил, – Актар тяжело усаживается на каменный бортик фонтана. – Не нашли… кто‑то ловко умеет прятаться.

– Ты о судье или…? – Алтынай заинтересованно отрывается от созерцания водной глади, намекая на того «марафонца», которого мы уже раз не догнали по пути сюда.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– А об обоих сразу. – Актар дышит тяжело; видно, годы всё же берут своё. – Мы сделаем всё, что надо, но я сейчас не понимаю, с чего надо начинать их разыскивать.

– А ты? – Алтынай требовательно смотрит на меня.

– Вообще‑то, у тебя появляется одна очень плохая привычка. В каждом сложном случае рассчитывать на кого‑то, помимо себя, – ворчу. – А надеяться в жизни можно только на себя! Рассчитывать на кого‑то – грубая ошибка…

– Мудрые слова, – серьёзно кивает Актар. – Но это и правда, и неправда одновременно. Во‑первых, она женщина. Которой, по всем и любым законам, допустимо надеяться ещё и на своего мужчину, либо на отца, либо на брата.

– Вот когда заведёт себе этого самого мужчину – пусть надеется! – начинаю закипать.

Актар, из каких‑то там своих «лучших» побуждений, сейчас срывает мне весь воспитательный эффект.

С моей точки зрения, Алтынай в этом «турне» сделала сразу несколько ошибок, от которых лично я её предостерегал.

Когда‑то, ещё в бытность пацаном т а м, я не особо слушал родителей. Причём досадовал в основном отец:

– Порвал новые брюки? А ведь я говори‑и‑и‑ил, не на‑а‑адо кататься на той горке в новой одежде…

– Подрался с цыганами? А я предлага‑а‑а‑ал, учи их язык! Ты в той компании не будешь своим, пока не понимаешь всего, о чём идёт разговор…

– Разбил новую игрушку? А ведь я предупрежда‑а‑ал, она тяжёлая; не надо ею играть над камнями…

В какие бы неприятные ситуации по детству я ни попадал, отец всегда оказывался прав в том плане, что он меня предостерегал. Аккурат от того, во что я в итоге вляпался.

Сейчас, конечно, об этом смешно говорить. Но тогда я его слов «…а ведь я предупрежда‑а‑а‑л!..» боялся больше, чем всего остального мира вместе взятого.

Каюсь сам перед собой. В те годы, по недомыслию, у меня возникали желания не раз и не два: взять большую сковородку с кухни, что на длинной ручке… размахнуться – и… Прости, батя.

Причём в детстве, представляя себе эту сцену в ярких красках, я почему‑то видел его в роли героя мультфильма: вылетающего спиной вперёд; через разбивающееся мелкими осколками окно; так, чтоб только пятки в окне сверкнули.

Сегодня мне очень стыдно за те свои мысли. А отца я потом много раз с благодарностью вспоминал уже в других ситуациях, в других странах и по другим поводам… Гораздо более серьёзным, чем порванные на горке штаны.

Смешно, но не обзаведясь своими детьми ни там, ни тут (если не считать погибших детей Атени), я сейчас буду выступать в роли своего бати.

– Актар, извини, если скажу грубость. Ты сейчас учишь её тому, что ей может сослужить очень плохую службу. – Выныриваю из некстати нахлынувших воспоминаний. – Ей несказанно везёт. Все последние месяцы – несказанно везёт, начиная от того момента, как мы первый раз встретились.

Деликатно не напоминаю, чьи соплеменники стали тому причиной .

– А ты ей в голове закрепляешь ту мысль, что на везении можно строить какие‑то расчёты, – продолжаю такую очевидную (с моей точки зрения) мысль.

– Ну да, – недоумённо поднимает на меня глаза пуштун. – На всё Воля Аллаха, и ничто да не случится без Воли Его, нет?

– Гхм… – сходу не нахожусь, что ответить. – Давай ты сейчас просто помолчишь?! – крайне невежливо прошу того, кто раза в два старше этого тела.

Актар в ответ беспардонно ржёт, а Алтынай выбирается наконец из фонтана.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Ты бываешь невообразимо глуп там, где можешь себе это позволить, – говорит она мне свой очередной ребус, успокаивающе похлопывая напрягшегося Актара по спине. – Поверь, я смогу найти в жизни того, на кого смогу надеяться помимо себя. И да, помощь Аллаха тоже никто не отменял.

– Ну, знаете… на это даже не знаю, что вам сказать, – снова сдерживаюсь, на сей раз – чтоб не плюнуть прямо в фонтан. – По судье всё просто. Первое. Собрать совет старейшин, либо суд из троих знающих и уважаемых людей. Желательно из пашто. Поручить им проверку его дел за последний год, они в здании суда. Всё, что они нароют – его обвинение. Это формальный повод сделать с ним всё, что хотите.