Раб. Часть 1 и 2 - Нидейла Нэльте

А всё-таки как она изящно Лайлу отправила. Ну а дальше что?

Так значит, ты за ним ухаживала? Только я, как дурак, ничего не знал. Или не хотел видеть.

Спускаемся, сгружаю посуду в посудомойку. Тали садится на кровать, молчит.

— Вы ложитесь, — говорю, — а я поищу…

— Антер! — вдруг вскакивает, подходит. — Пожалуйста, перестань!

— Что перестать? — бурчу.

— Выкать и… — обнимает меня, кладёт голову на плечо. Прижимаю к себе.

— И сколько… тебе будет нужно времени? — спрашиваю.

— Для чего? — не понимает.

— Ну ты же… не готова.

— С Климом ц… отношения заводить? — хмыкает.

Вспоминаю наши поцелуи, её губы откликающиеся на каждое моё движение, наши сумасшедшие прикосновения. И что я должен думать?

Снова реабилитацией прикрывается?

— Зачем он тебе? — спрашиваю.

— Не нужен он мне. Я же не знала, что он там себе нарисовал какие-то романтические картины, меня вполне устраивала дружба.

— Что ж ты ему так и не сказала?

— Да потому что мужчины не умеют с нами дружить! В большинстве своём. Скажи вам про дружбу, вы тут же испаряетесь, а из всех аристократов он самый нормальный!

Ну да, мне ты уже про дружбу говорила. А я всё мечтаю о чём-то. О ещё одном поцелуе… хотя бы. Слегка смущаюсь.

— Лучше с ним общаться, чем с Олинкой или Оридой, — добавляет. Да зачем?!

— Тали, я не понимаю…

— Антер, — вздыхает, проводит рукой по моим губам. — Пока я здесь, мне необходимо поддерживать с ними отношения. Так что пускай думают, что я за ним… ухаживаю. А не… что рабы для меня лучший контингент и весь график вокруг постельного. Понимаешь?

Что ж тут не понять. Молчу.

— Давай поищем наше Лихо Одноглазое, — говорит. Значит, поцелуев больше не будет? Стараюсь не вздохнуть.

— Давай, — соглашаюсь.

Долго и тщательно обыскиваем судно, часа два, не меньше, даже на крылья заглядываю. Тали чуть отплыла от корабля, наверное, чтобы никто не видел.

Устаём, просто с ног падаем. Одноглазого нигде нет.

Яхта совсем замедлилась, подходит к Скальному Рифу. Устрашающее зрелище, эти утёсы светящиеся — длинные, а некоторые совсем высоченные, острые, изгибаются в разные стороны, словно когти или зубы некоего гигантского морского монстра, раскрывшего пасть в ожидании добычи. Блики мертвенно-зелёной луны на гладких поверхностях, так и хочется завернуть и бежать.

Тали опирается о борт, всматривается.

— Неужели это — естественное? — бормочу. Пожимает плечами. Подплываем совсем близко, тёмная вода возле скал бурлит и пенится, волны разбиваются, разбрызгиваются мокрой пылью. Яхта очень медленно маневрирует, корабль почти совсем пропал из вида. Брызги оплетают защитное поле паутиной словно висящих в воздухе капель, делая картинку расплывчатой и ещё более сюрреалистичной.

Почему-то останавливаемся, Тали снимает поле. Налетает шквал холодного ветра, одежда быстро начинает промокать, судно подпрыгивает на волнах совсем рядом со скалой. Тали протягивает руку в её сторону, словно хочет прикоснуться, как-то мне не по себе, обхватываю за талию, так и хочется забрать её руку и вернуть поле, здесь мы хоть в относительной безопасности, а там — словно бы в любой момент зубы могут сомкнуться. Что тебя привлекает в этом жутком месте?

— Тали, зачем… — начинаю.

— Интересно, — пожимает плечами, — странные они.

Слежу за водой, не могу отделаться от ощущения, что оттуда за нами тоже кто-то следит. Но не показывать же это Тали. Псих я, наверное, с идиотскими ассоциациями. Молчу.

Она ещё несколько минут рассматривает скалу, трёт висок, наконец-то закрывает поле и запускает яхту. Замёрзшие и слегка намокшие спускаемся в каюту.

Тали идёт в ванную, не удерживаюсь, выглядываю в иллюминатор. Даже под водой заметно свечение скальных оснований, теряющихся в глубине. Их опутывают водоросли, иногда мелькают мелкие ночные рыбы.

Полоса скал не очень широкая, медленно, но уверенно преодолеваем её. Хочу домой. На Теллусе нет никаких зубастых утёсов, неестественно зелёных лун и прочих леденящих кровь явлений. Тарин словно бы создан для того, чтобы взрастить садистов-аристократов.

Отхожу от иллюминатора, на всякий случай даю мысленную команду им всем сделаться непрозрачными. Становится на удивление уютно, хотя мне кажется, с Тали где угодно было бы уютно. С каких пор она начала ассоциироваться с теплом, с чем-то родным, самым важным, без чего вообще невозможно представить свою жизнь?

Быстро моется, иду следом. Размышляю об этом сумасшедшем дне. О том, что снова придётся спать в одной постели. Выхожу поскорее, почему-то волнуюсь. Что я буду делать, когда вернёмся? Ты же разрешила приходить к тебе, я же не смогу утерпеть. На сколько ещё хватит выдержки?

Тали уже спит, так безмятежно, сколько там она поспала — пару часов всего. Устала. Аккуратно залезаю, чтобы не потревожить. Наклоняюсь, рассматриваю, разглаживаю волосы по подушке. Отдала эту ужасную пижаму Лайле, мне твоё бельё гораздо больше нравится!

Не могу сдержать свою руку, провожу по щеке, прикасаюсь к губам, спускаюсь пальцами по изящной шее. По шёлковой ткани. Едва касаюсь, боюсь разбудить. Наслаждаюсь. Томящие изгибы и округлости, я бы не оставил на тебе незацелованного миллиметра.

Аккуратно просовываю под спиной руку, притягиваю к себе, обнимаю, прижимаюсь щекой к щеке. Закрываю глаза. Как это по-настоящему, Тали.

Просыпаюсь от звонка коммуникатора и острого ощущения опасности. Подхватываюсь, яхта скачет по волнам, словно горная антилопа, странно, как это мы с Антером не колотились друг о друга, в обнимку же лежим. Корнель.

Укладываюсь обратно, отвечаю сонным голосом. Рань-то какая, судя по часам. Антер иллюминаторы закрыл, не видно, что за бортом творится.

— Ямалита, дорогая, — говорит Корнель взволнованно.

— Угу, — мычу, не разлепляя глаз.

— Ямалита, ты меня слышишь? Буря надвигается, плыви к нам, вы отстали немного, быстрым ходом — минут за двадцать доплывёшь.

— Угу, — снова муркаю. Не собираюсь я к тебе плыть, как не использовать такой повод?

— Ямалита, — повторяет настойчиво, — просыпайся… Твоя же яхта субмариной не становится, а буря очень сильная.

— Какая буря? — бормочу. — Я прогнозы проверяла…

— В периоды затмений случаются непрогнозируемые бури. Плыви к нам!

— Уже встаю, встаю, — соглашаюсь.

— Я жду, задай команду и спи дальше!

— Угу, — снова соглашаюсь, отключаюсь. Подскакиваю, смотрю на Антера — тоже открывает глаза.

Делаю прозрачными иллюминаторы. В воде самый настоящий ураган, лучше бы не видела! Ил, песок, водоросли, камни мотаются безумными клубками, бьются в стёкла и борта, ужас берёт.