Золотая ветвь - Джеймс Фрэзер

Заточение женщин во время месячных недомоганий имеет своей целью нейтрализовать опасные токи, которые в такое время якобы исходят от них. То, что при первой менструации опасность представляется особенно значительной, явствует хотя бы из того, что в таких случаях принимаются чрезвычайные меры предосторожности. Выше мы проиллюстрировали на примерах два таких запрета: запрет прикасаться к земле и запрет смотреть на солнцу. Предписания эти направлены на то, чтобы, так сказать, „подвесить“ женщину между небом и землей. Подвешивают ли завязанную в гамаке девушку к потолку, как в Южной Америке, или, как в Новой Ирландии, сажают в возвышающуюся над землей узкую темную клеть — ее в любом случае стараются отделить от земли и скрыть от солнца, чтобы испускаемый ею смертоносный яд не мог отравить эти великие источники жизни. Короче, говоря языком электротехники, ее изолируют для того, чтобы обезвредить. Стремление заточить или изолировать девушку диктуется как соображениями ее собственной безопасности, так и интересами безопасности других. Действительно, считается, что сама девушка пострадает, если вздумает пренебречь предписанным ей режимом. Мы уже убедились, что девушки-зулуски уверены, что если на них во время первых месячных упадут солнечные лучи, то от них останутся кожа да кости; макуси верят, что не успеет девушка нарушить эти предписания, как ее тело покроется язвами. Другими словами, девушка как бы содержит в себе заряд страшной разрушительной силы и, если его не обезвредить, это губительным образом скажется как на ней самой, так и на всех, с кем она соприкасается. Цель всех табу — ради всех заинтересованных лиц удержать этот заряд в границах.

Теми же причинами объясняется соблюдение подобных предписаний священными царями и жрецами. „Нечистота“ девушек, достигших половой зрелости, и святость таких лиц, на взгляд первобытного человека, существенно ничем не отличаются друг от друга. Они являются лишь проявлениями единой таинственной силы, которая, подобно всякой другой силе, сама по себе ни хороша ни плоха, но становится доброй или злой в зависимости от того, как ее применяют. Поэтому таким священным особам (как и девушкам при появлении месячных) нельзя прикасаться к земле и смотреть на солнце по двум причинам: во-первых, из опасения, как бы при соприкосновении с небом и землей энергия, которой заряжены эти люди, не разрядилась с роковой силой; во-вторых, из опасения, что, лишившись заряда энергии, эти лица в будущем потеряют способность выполнять свои магические функции, от чего зависит благополучие народа и окружающего мира. Таким образом, интересующие нас предписания принадлежат к категории уже разобранных в этом труде табу, имеющих своей целью сохранение жизни человекобога, а с ней и жизни его подданных и верующих. Считается, что драгоценная — и вместе с тем подверженная опасностям — жизнь такого лица в наибольшей степени будет находиться в безопасности и останется безвредной, если будет подвешена между небом и землей.

Глава LXI

МИФ О БАЛЬДЕРЕ

Божеством, чья жизнь была в известном смысле подвешена между небом и землей, был скандинавский бог Бальдер, великодушный и прекрасный сын великого Одина, самый мудрый, кроткий и любимый из бессмертных. Вот предание о нем в том виде, в каком оно содержится в „младшей“, прозаической Эдде. Как-то раз Бальдеру привиделся зловещий сон, предвещавший ему скорую смерть. После этого боги, собравшись на совет, решили сделать Бальдера неуязвимым для любой опасности. Богиня Фригг взяла с огня, воды, железа и других металлов, с камней, земли, деревьев, болезней, ядов, со всех четвероногих тварей, птиц и пресмыкающихся клятву, что те не причинят Бальдеру никакого зла, В итоге Бальдер прослыл неуязвимым. Боги забавлялись тем, что, поставив Бальдера в середину, делали его мишенью для стрел, мечей и камней. Но бог этот оставался цел и невредим, что приводило в восторг всех других богов. Недоволен был только смутьян Локи. В обличье старухи он явился богине Фригг и выведал у нее, что оружие богов не может ранить Бальдера, потому что все предметы, животные и растения поклялись ей не причинять ему вреда. „Что же, — спросил Локи. — весь мир, что ли, дал клятву не трогать Бальдера?“ — „К востоку от Вальгаллы, отвечала Фригг, — есть одно растение, называемое омелой. Я не взяла с него клятву — оно показалось мне для этого слишком юным“. Локи нашел и сорвал омелу и пришел с ней на собрание богов. Он подошел к слепому богу Готеру, который стоял в стороне от кружка бессмертных, и спросил его: „Почему ты не стреляешь в Бальдера?“ — „Потому что я его не вижу и не имею при себе оружия“, — ответил ему Готер. „Не отставай от других, — посоветовал ему Локи, — и окажи честь Бальдеру. Я покажу тебе, где он стоит, а ты бросишь в него вот эту ветку“. Готер взял в руку омелу и бросил ее туда, куда указал ему Локи. Ветка омелы навылет пронзила Бальдера, и он замертво упал на землю. На богов и людей обрушилось величайшее несчастье. Боги на некоторое время лишились дара речи, а потом стали громко и горько рыдать. Они взяли тело Бальдера и принесли его на берег моря, где стоял принадлежавший Бальдеру „Рингхорн“ — величайший из всех кораблей. Боги хотели спустить этот корабль на воду, чтобы сжечь на нем тело, но не могли даже сдвинуть его с места. Пришлось послать за великаншей Гиррокин. Она прискакала верхом на волке и толкнула корабль с такой силой, что земля затряслась и пожар прокатился по волнам. Тогда боги взяли тело Бальдера и положили его на погребальный костер, разложенный на борту корабля. При виде этого сердце Нанны, жены Бальдера, разорвалось, и она умерла, так что ее тело положили на погребальный костер вместе с телом мужа. Костер подожгли, и кроме супругов сожгли на нем коня Бальдера со всей упряжью.

Был ли Бальдер исторической личностью или мифическим героем, мы не знаем. Зато нам известно, что когда-то в Норвегии существовал культ этого бога. Великое святилище Бальдера стояло на берегу одной из бухт прекрасного фьорда Согне. Фьорд этот врезается в глубь величественных норвежских гор с их мрачными сосновыми лесами и высокогорными водопадами, обращающимися в водную пыль, прежде чем достичь темнеющих далеко внизу вод фьорда. Называлось это святилище рощей Бальдера. Священный участок был обнесен оградой, внутри которой находился большой храм, где стояли статуи многих богов. Однако ни один из них не был окружен таким поклонением, как Бальдер. У местных язычников святилище этого бога вызывало чувство такого благоговения, что людям запрещалось на его территории причинять друг другу зло, воровать скот и осквернять себя сношениями с женщинами. Тем не минее за статуями богов в храме ухаживали как раз женщины; они же поддерживали огонь в храме, умащивали статуи богов, насухо вытирали их тряпками.

Нам неизвестно, содержится ли в этой мифической шелухе историческое ядро. Предание о Бальдере, судя по отдельным фрагментам, принадлежит к разряду мифов, которые нашли драматическое выражение в ритуале, другими словами, исполнялись как магические обряды, чтобы вызвать в природе те изменения, которые в мифе описываются языком образов. Наибольшей выразительности и точности в деталях миф достигает в том случае, когда он служит, так сказать, либретто для спектакля, который разыгрывают участники священного обряда. Если нам удастся доказать, что скандинавы и другие народы Европы действительно совершали обряды, напоминающие по своему содержанию эпизоды скандинавского предания о Бальдере, вероятность того, что это предание принадлежит к числу такого рода драматизованных мифов, значительно возрастет. Это предание распадается на два основных эпизода: во-первых, сцену нахождения омелы, а во-вторых, сцену смерти и сожжения тела бога. Может статься, что оба эти эпизода имеют аналоги в обрядах годового цикла, вместе или порознь совершаемых обитателями различных областей Европы. Изложению и обсуждению этих обрядов и будут посвящены следующие главы. Начнем с ежегодных праздников огня, а сцену сбора омелы оставим на конец.

Глава LXII

ЕВРОПЕЙСКИЕ ПРАЗДНИКИ ОГНЯ

Общая характеристика праздников огня. С незапамятных времен в Европе существует обычай, следуя которому крестьяне в определенные дни года разжигают костры, танцуют вокруг них или же через них прыгают. Есть основания отнести эти обычаи к эпохе средневековья. Но аналогичные обычаи соблюдались и в древности, а это говорит о том, что они своими корнями уходят в дохристианскую эпоху. Действительно, самые первые сведения о существовании этих обычаев в Северной Европе мы черпаем из предпринятых в VIII веке попыток христианских синодов упразднить эти обычаи как языческие. Нередко на этих кострах сжигались чучела людей или инсценировались сожжения живого человека. Есть основания полагать, что в далеком прошлом в таких случаях действительно подвергались сожжению живые люди. Краткий обзор такого рода обычаев выявит существование в них следов человеческих жертвоприношений и одновременно поможет прояснить их смысл.