У свободы цвет неба (СИ) - Аусиньш Эгерт

   Я ошалело смотрела на него, не моргая, и слышала странный еле заметный звук вроде шелеста. Потом поняла: это шуршат волосы людей, склоняющих головы в приветствии. Я подумала и поклонилась в ответ.

   - Вопрос о присвоении тебе дворянского достоинства будет решать судебная коллегия, - произнес Димитри.

   Я тоскливо посмотрела на него:

   - Пресветлый князь, а можно я сначала наш специалитет получу, а потом уже ваша судебная коллегия будет решать мой вопрос?

   - Можно, - ответил он. - Не вижу препятствий. Иди отдыхай.

   Алиса скрылась за дверью. Вейен да Шайни все еще смотрел ей вслед, не обращая внимания на оставшихся. Тишина длилась и длилась. Наконец, маркиз как будто очнулся и обратился к князю:

   - Мне правда жаль, Димитри.

   - А мне-то как жаль, Вейен, ты себе даже не представляешь, - хмыкнул князь. - Я и сам не знаю, как буду с этим всем жить, хотя за семь лет успел свыкнуться с некоторыми мыслями, а кое-что из случившегося даже смог поправить. Что уж говорить о тебе...

   Маркиз еще раз оглядел собравшихся, поднялся и вышел.

   Через всего-то неделю замужества Марина Лейшина имела все возможности насладиться мастерством настоящего, зрелого, богатого, влиятельного и очень опытного интригана, щелкавшего, как семечки, все построения любой из сил, участвующих в игре вокруг судьбы края. Особенно новым в ее опыте было то, что этот конкретный интриган играл на ее стороне. Новые правила Афье усваивал с такой скоростью, что пару раз Марина косилась на него с подозрением, а на восьмой день замужества за завтраком попыталась спросить, откуда такая осведомленность. Он только улыбнулся в ответ - мол, успел сориентироваться, разбираясь с делом "край против империи". И вернулся к теме референдума и его странного результата.

   - Да, вы считаете, что оба раза проголосовал народ. Но у одного человека не может быть двух мнений по одному вопросу, верно, любовь моя? Мнение, конечно, может и измениться, но для этого должно произойти некое событие, способное к этим изменениям подтолкнуть. Между первым и вторым голосованием никаких событий не было, если не считать самого факта первого голосования. Следовательно, оно и есть знаковое событие. И значит, высказывались разные люди. В первый раз высказались те, кто молчит теперь, а те, кто промолчали в первый раз, сейчас решили подать голос. Второе мнение точно не в пользу края, зато оно похоже на слова, звучавшие, когда власть передавали Унрио да Шайни. Именно с согласия высказавшихся тогда случилось все, что привело к аварии на атомной станции и дало свободу работорговцам и казнокрадам. Важно понимать, моя радость, что заставляет одних молчать, а других говорить. У них разные интересы, значит и выгоды тоже должны различаться.

   - Афье... - вздохнула Марина. - Я могла бы тебе рассказать про лейбористов и консерваторов или про демократов и, допустим, республиканцев. Могла бы пуститься в рассуждения о прямой, взвешенной и представительной демократии. И то, и другое могло бы занять нас на целый день, которого у нас нет. Поэтому я скажу просто. Ты видел это со своей стороны звезд, но видимо, не смог поверить. Здесь происходит то же самое, что происходит у вас между Академией и светской властью.

   - Марина, этого не может быть, - строго сказал ей муж. - Академия создана, чтобы защищать смертных от произвола магов, склонившихся к старым богам и не принявшим Путь. Светская власть не спорит с представителями Академии, потому что их цель - благо каждого из живущих в земле Аль Ас Саалан.

   - Да, светская власть в Саалан не спорит с представителями Академии, - согласилась Марина несколько утрировано и слегка чересчур невозмутимо. - Будь иначе, мы с тобой не встретились бы никогда.

   Афье замер на миг, потом расхохотался.

   - Ты можешь больно кусаться, любовь моя.

   - Знаешь что? - заявила Марина вместо ответа. - Давай потратим остаток дня на достижение взаимопонимания. Только это будет довольно долгая поездка. Вернемся уже по темноте.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

   - Ради взаимопонимания с тобой? Хоть ночь в снегу, - храбро ответил ей Афье.

   - Ну хорошо... - она качнула головой и взялась за телефон.

   - Валя? У тебя кто-то свободный на машине есть? Да, на весь день. Окрестности Выры. Через час? Отлично, как раз соберемся.

   Положив трубку, она сунулась в холодильник и, пропав там по пояс, принялась собирать еду в дорогу на троих. На минуту вынырнув, сказала мужу через плечо:

   - Иди одевайся, мы весь день проведем в пути, - и снова пропала в холодных недрах.

   Афье да Юаль послушно отправился собираться. Его пятая свадьба пришлась на последний теплый день, что, по словам жены, было и так невероятным подарком судьбы, обычно холода приходили в край дней на двадцать раньше. Поразмыслив, он, в расчете на уже пришедший холодный туман, надел свое привычное: жойс из плотной шерсти, теплую люйне, грисс и эннар. Брайт взял в руки: в доме в нем было бы жарко. Марина убежала одеваться, оставив на столе контейнеры из пластика с яркими крышками и три расписных сосуда, сохраняющих питье горячим. Афье смотрел на припас и радовался. В этот раз ему повезло жениться по любви, и он решил, что пятый брак станет завершающим куплетом его баллады. Ведь лучший финал истории любви и отношений для мужчины придумать сложно. Внелетний маг, получивший после четырех договорных браков подарок судьбы в виде простой человеческой приязни мудрой и зрелой женщины, безыскусной и прямой, как луч света... в конце концов, это просто красиво. Его любовь, еще сама не понимающая, что она любит и любима, вышла из своей комнаты в обычном виде: черные штаны из неубиваемого хлопка, тонкий шерстяной свитер, тоже черный, черная же кожаная куртка с застежкой наискосок к плечу...

   - Ты так не замерзнешь? - спросил он.

   - Не должна, - Марина пожала плечами. - В машине тепло. Пошли, за нами приехали.

   Внизу их ждал автомобиль, один взгляд на который привел Афье в восторг, напомнив ему морскую юность, походы в Хаат, игру в догонялки под парусами с морскими ящерами и Пророк весть что еще. У дверей подъезда стоял драный и замызганный УАЗ Патриот защитного зеленого цвета. Его двери, местами проржавевшие, пестрели полустертыми наклейками, а лобовое стекло украшала надпись: "Слабоумие и отвага!".

   - Привет, Вадим, - бросила Марина, садясь на заднее сидение. - Переднее подвинь вперед, будь добр.

   Афье, устраиваясь, наклонился вперед через подголовник и увидел надпись пальцем на пыльной торпеде - четыре буквы: "а пох..." Остальное было стерто отпечатком чьей-то ладони. После этого герцог был готов ехать хоть к старым богам и совершенно счастлив: он ни на волос не ошибся в жене. Это оказалась именно его женщина - резкая, уверенная, решительная, умная. Все, что он любил в женщинах вообще, соединилось в его избраннице.

   - Куда, МаринВикторовна? - спросил водитель.

   - Для начала на Киевское шоссе, а по нему до Выры, - распорядилась Марина.

   Дорога Афье понравилась, за исключением печального места за старой обсерваторией, где погибла студентка князя и где стояли памятники давно прошедшей войне. За ними были красивые чистые домики из дерева с садами и аккуратными огородами и ухоженные поля. Только один раз на краю дороги ощетинилось многоствольное орудие. Деревни перемежались роскошными старыми аллеями, и наконец Афье увидел в окне указатель с надписью "Выра". Марина завертелась на сидении рядом и, к восторгу мужа опершись рукой о его бедро, выглянула в окно с его стороны.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

   - Вадик, вот за корчмой поворот направо, нам туда.

   Вадик послушно свернул, помянул черта на ухабе, потом еще, потом замолчал и начал выписывать по дороге кренделя, уворачиваясь от ям. Герцог, не долго думая, уперся ладонью в потолок салона, обнял жену за плечо и прижал к себе. Марина не возражала. Дорога шла через лес, потом переехали какой-то ручей, заброшенное поле, и вдруг она сказала: