Всемирная история: в 6 томах. Том 2: Средневековые цивилизации Запада и Востока - Коллектив авторов История

Черная смерть показала, как изменяется поведение человека в критической ситуации. С 1348 г. в Европе наблюдаются эпизоды коллективной паники, массовые психозы, галлюцинации. «Почетный авторитет как божеских, так и человеческих законов почти упал и исчез», — с горечью отмечает Боккаччо. Авторитет церкви сильно снизился, поскольку и народ, и власть обвиняли ее в неспособности предотвратить эпидемию. Для «человека перед лицом смерти» девальвировались религиозные и нравственные нормы: «Не станем говорить о том, что один горожанин избегал другого, что сосед почти не заботился о соседе, родственники посещали друг друга редко, или никогда, или виделись издали: бедствие воспитало в сердцах мужчин и женщин такой ужас, что брат покидал брата, дядя — племянника, сестра — брата и нередко жена — мужа; более того и невероятнее: отцы и матери избегали навещать своих детей и ходить за ними, как будто то были не их дети». По многим линиям происходил разлом отношений человека с официальной церковью, и поэтому чума вызвала к жизни еретические течения. По городам

Франции и Германии двигались процессии братства флагеллантов, призывавших искупать свои грехи путем публичной исповеди и самобичевания. В годы пандемии движение флагеллантов получило очень широкое распространение, хотя особая булла папы Климента VI объявляла их учение еретическим.

Страшная пандемия не могла не найти свое отражение в изобразительном искусстве и литературе. Весьма распространенной в литературе и искусстве стала тема «Пляски смерти» — страшного хоровода, в который Смерть вовлекает мужчин и женщин, молодых и стариков, рыцарей и крестьян. Мироощущение человека приговоренного, человека за гранью отчаяния приводило к различным эксцессам: в художественной литературе прочно утвердилась тема «пира во время чумы».

Вместе с тем «Черная смерть» способствовала серьезным сдвигам в духовной жизни. Появляются новые формы почитания святых — защитников от чумы: ев. Роха, самостоятельно исцелившегося от этой болезни, ев. Себастьяна, пораженного стрелами, которые ассоциировались с поражением болезнью, ев. Христофора, также принявшего мученическую смерть от стрел, Богородицы, укрывающей род людской своим покровом от болезни. Но главное состояло в том, что пандемия подтолкнула людей к размышлениям о том, что только они сами в первую очередь ответственны за спасение своей души.

Раздел V

Накануне Нового времени. Мир к 1453 году

Китай в конце XIII–XV веке

Династия Юань и ее упадок

Во второй половине XIV в. в Китае к власти пришла династия Мин (1368–1641), свергнувшая монгольское владычество. Завоеватели создали империю Юань («Изначальную»), ставшую первой иноземной династией, подчинившей себе весь Китай. В китайской исторической традиции отношение к наследию эпохи Юань (1271–1368) двоякое. Монгольское завоевание принесло больше разрушений и жертв, чем любое другое (в ходе установления господства династии Юань была уничтожена треть китайцев), сделав местное население неполноправным и униженным. С другой стороны, эта династия вернула Поднебесной земли, утерянные династией Сун, и даже присоединила новые территории (Тибет, Наньчжао). Более того, Китай оказался частью огромной империи, простиравшейся от Новгорода до Тайваня, причем старшинство державы Юань признавалось владельцами прочих улусов. Китайцы с гордостью отмечают, что многие достижения их культуры распространились по всему Старому Свету (так, некоторые историки полагают, что китайские принципы управления, тиражированные монголами, оказали влияние на политическую культуру Руси), ссылаются на лестную оценку императора Хубилая венецианцем Марко Поло.

Монгольские правители во многом нарушали китайскую традицию. Их жестокость казалась непредсказуемой и непоследовательной. Их правители, как и китайские императоры, претендовали на «мандат Неба», но выбирали их на курултае. Они, как и их китайские предшественники, полагали себя властителями Вселенной, но не довольствовались приемом символических даров, а стремились к реальному господству, снаряжая военные экспедиции в Японию, Аннам (Центральный Вьетнам), Тьямпу (Чампу), Бирму, на Яву.

Как было сказано выше, население империи Юань делилось на четыре категории, основанные на политико-географическом и этно-конфессиональном принципах.

Земли щедро раздавались в уделы монгольской знати, крестьяне переводились на положение рабов и «крепостных». Богатыми пожалованиями монголы осыпали монастыри: буддийские (в особенности — ламаистские) и даосские. Покровительством пользовалось мусульманское духовенство.

В качестве этико-политической и философско-религиозной доктрины конфуцианство (неоконфуцианство) при Юанях не пользовалось таким влиянием, как при династиях Тан и Сун. Однако введение экзаменационной системы отбора чиновников и открытие «Академии сынов отечества» (1287 г.) влекло за собой «ползучее» восстановление конфуцианской доктрины, сросшейся с учением о государстве.

Эпоха Юань была слишком противоречивой, чтобы давать ей однозначные оценки. Одни области лежали полностью в руинах (территория государства тангутов навсегда превратилась в пустыню), но при этом на юге продолжался демографический рост (правда, подпитываемый эмиграцией с Севера). Косвенные данные (рост арендной платы и хлебных цен) позволяют предположить, что в провинциях Юго-Востока, несмотря на завоевание, уровень жизни населения начал превосходить предыдущую эпоху. Наблюдался определенный хозяйственный прогресс, так, помимо свидетельств Марко Поло о цветущих городах, сохранились описания системы орошения, когда сложные колеса с черпаками поднимали воду из каналов, распределяя ее на поля по бамбуковым трубам, кроме того, южане освоили культуру гаоляна.

Постепенно в империи Юань развивались процессы, характерные для многих «варварских» государств: китайская цивилизация постепенно размывала традиции кочевой культуры. Великая Яса Чингисхана считалась главным законом империи, но параллельно с ней действовали своды китайского права. В делопроизводстве Хубилай предпринял попытку заменить китайские иероглифы на «квадратный алфавит», разработанный для монгольского языка на основе тибетского письма. Но данное поползновение не увенчалось успехом, как и многие другие начинания.

Хубилай и его преемники хотели опереться на китайских чиновников, а не на ненадежную монгольскую знать, и стремились восстановить систему экзаменов. Правда, это получилось лишь с пятой попытки в 1313 г., причем монголы и другие некитайские подданные могли сдавать экзамены по облегченной программе. Каракорум оставался священной столицей империи, но властители предпочитали жить в новой ставке — Ханбалыке (совр. Пекин). Судьбы империи Юань все дальше расходились с траекторией развития других монгольских улусов (Джучи, Хулагу, Чагатая), где в первой трети XIV в. утверждается ислам.

В первые годы правления Хубилая был воссоздан государственный аппарат по китайской модели. Однако крепость государства зависела не от мощи его государственного аппарата. Быстро росло крупное землевладение, подтачивающее финансовую состоятельность и военную силу Юаней. Число податных сокращалось, а рабы и арендаторы налогов не платили. И монгольские князья, и монастыри, и китайские землевладельцы действовали одинаково, укрывая от переписи «своих» крестьян. Попытки контролировать внешнюю торговлю, запретив частным судам выход в море, оставались безуспешны. Крепостные, приписанные к монгольским гарнизонам, разбегались. Командиры пьянствовали, пренебрегая подготовкой войск. Столицу сотрясали интриги, министры не задерживались у власти.

На Китай надвигался голод. Возможно, он был вызван аграрным перенаселением самых плодородных районов, но важнее, что во второй четверти XIV в. на страну обрушились бедствия — эпидемии, нашествия саранчи и ливневые дожди, несущие наводнения. В этом видят признаки изменения климата, проявившиеся и в Западной Европе. Последствия стихийных бедствий были столь разрушительны потому, что дамбы и плотины не чинились, склады не ремонтировались и хранящееся в них зерно гнило. Транспортные средства выходили из строя, в связи с чем запасы продовольствия пополнялись плохо, и зерно не могли доставить в голодающие провинции. В 1344 г. р. Хуанхэ разрушила давно не ремонтированные дамбы и изменила русло, затопив Шаньдунский полуостров и разрушив Великий канал — главную артерию снабжения столицы и северных районов. В глазах населения это было знаком утраты династией «мандата Неба». Вспыхивали мятежи, активизировались тайные общества, готовившие восстание, и все чаще китайцы вспоминали древнее изречение: «У варваров не бывает удачи, которая длилась бы сто лет».