Жданов - Алексей Волынец

Будущий премьер-министр, а тогда первый посол недавно образованного государства Израиль в Москве Голда Меир позднее вспоминала тот день: «Мы прибыли в Москву через Прагу серым дождливым утром… Первым делом чиновники советского Министерства иностранных дел, встретившие меня на аэродроме, сказали, что сейчас добраться до гостиницы будет непросто, поскольку хоронят Андрея Жданова, одного из ближайших сотрудников Сталина. Поэтому первым моим впечатлением от Советского Союза были продолжительность и торжественность этих похорон и сотни тысяч — а то и миллионы — людей на улицах…»{786}

В 18 часов открылся траурный митинг. Первым от имени ЦК и правительства выступал Молотов: «Жизнь и деятельность товарища Жданова — пример самоотверженного служения своему народу, пример пламенного борца за дело коммунизма, каким должен быть верный ученик и соратник Великого Сталина… Прощай, наш дорогой друг, наш боевой товарищ!»{787}

Следом выступили руководители Москвы и Ленинграда, члены «ждановской» группировки — первый секретарь Московского обкома и горкома Георгий Попов и первый секретарь Ленинградского обкома и горкома Пётр Попков. Затем траурную речь произнёс маршал Говоров: «Товарищ Жданов был душой героической обороны Ленинграда… Вечная память и слава боевому товарищу Андрею Александровичу Жданову!»{788}

В 18 часов 40 минут Сталин и члены политбюро подняли гроб и понесли к могиле, вырытой у Кремлёвской стены. Под залпы орудийного салюта гроб опустили в землю, Сталин кинул первую горсть…

По Красной площади торжественным маршем двинулись войска — последняя дань памяти Андрею Жданову в тот день.

2 сентября 1948 года траурные митинги прошли и по всей стране, во всех областных и районных центрах. Траурная церемония в Мариуполе состоялась на улице Первого мая у дома 35, где в феврале 1896 года родился наш герой. Перед собравшимися выступил старейший учитель Мариуполя, преподаватель математики городской школы № 1 Юрий Константинович Попов — в конце XIX века он работал письмоводителем у инспектора народных училищ Александра Жданова… Накануне на стену мариупольского дома, где родился покойный, торжественно прикрепили мемориальную доску, дом украсили большим портретом Жданова с венком из живых цветов. В те же часы далеко от Украины, на Урале в Шадринске во время траурного митинга установили мемориальную доску на доме 120 по улице Октябрьской революции (бывшей Соснинской), где в 1917 году жил юный прапорщик Жданов…

Благодаря Алексею Рыбину, служившему в охране Сталина с 1931 года, мы знаем, что происходило на даче вождя в ночь после тех похорон: «Что касается самого Сталина… С 1930 по 1953 год охрана видела его "в невесомости" всего дважды: на дне рождения С.М. Штеменко и на поминках А.А. Жданова.

Все видели, что Сталин относился к Жданову с особым теплом. Поэтому после похорон устроил на даче поминки. Уезжая вечером домой, Молотов наказал Старостину (одному из охранников. — А. В.):

— Если Сталин соберётся ночью поливать цветы, не выпускай его из дома. Он может простыть.

Да, уже сказывались годы. Сталин легко простужался, частенько болел ангиной. Поэтому Старостин загнал ключ в скважину так, чтобы Сталин не мог открыть дверь. Впустую прокряхтев около неё, Сталин попросил:

— Откройте дверь.

— На улице дождь. Вы можете простыть, заболеть, — возразил Старостин.

— Повторяю: откройте дверь!

— Товарищ Сталин, открыть вам дверь не могу.

— Скажите вашему министру, чтобы он вас откомандировал! — вспылил Сталин. — Вы мне больше не нужны.

— Есть! — козырнул Старостин, однако с места не двинулся.

Возмущённо пошумев, что его, Генералиссимуса, не слушается какой-то охранник, Сталин ушёл спать. Утром Старостин обречённо понёс в машину свои вещи. Тут его вызвали к Сталину, который миролюбиво предложил:

— О чём вчера говорили — забудьте. Я не говорил, вы не слышали. Отдыхайте и приходите на работу.

Интересной была ситуация, правда же? Ну, её психологические тонкости вы сами оцените. А я подчеркну лишь вот что: если Сталин всё-таки хотел поливать цветы и даже запомнил весь ночной разговор, значит, был не очень пьяным. Ведь так? Хотя чисто по-житейски тут всё понятно — человек похоронил самого лучшего собеседника. С кем теперь обсуждать новые художественные книги? Потому имел полное право утолить своё горе»{789}.

На даче Сталин закрыл и больше никогда не открывал рояль, на котором играл Жданов. После смерти друга вождь СССР, несомненно, понимал, что и ему осталось уже немного.

Жданов стал одним из первых в целом поколении руководителей социалистической системы, ушедших из жизни в период 1948—1953 годов. Обычно обращают внимание только на смерть Сталина и её последствия для СССР, но забывают, что тогда произошла настоящая смена поколений. В течение короткого отрезка времени умерли наиболее опытные и убеждённые руководители международного коммунистического движения: Андрей Жданов, Георгий Димитров, Хорлогийн Чойбалсан, Лев Мехлис, Иосиф Сталин, Клемент Готвальд… Влияние смены поколений на дальнейшие судьбы СССР и коммунизма до сих пор в должной мере не оценены историками.

В первую неделю сентября 1948 года все газеты СССР — от центральных до районных — заполнились материалами о жизни, смерти и похоронах товарища Жданова. 1 сентября появилось сообщение о смерти и некрологи от ЦК ВКП(б) и Совмина, Московского и Ленинградского обкомов. Затем появились многочисленные статьи с говорящими названиями: «Друг советских писателей», «Рыцарь большевистской правды», «Верный соратник вождя», «Вдохновенный строитель социализма» — последняя была от имени Союза писателей Казахстана…

Опубликовали и медицинское заключение о смерти Жданова — без намёка на альтернативный диагноз Тимашук, в формулировке кремлёвских профессоров медицины: «В течение многих лет тов. Жданов А.А. страдал болезнью высокого кровяного давления, осложнявшейся тяжёлым атеросклерозом, особенно сосудов, питающих сердце. В последние годы у него были частые приступы грудной жабы, а затем появились припадки сердечной астмы. Смерть последовала от паралича болезненно изменённого сердца при явлениях острого отёка лёгких»{790}.

Советские газеты в ту неделю заполнили многочисленные стихи, посвященные Андрею Жданову. Среди множества провинциальных поэтов отметились и известные в литературе имена. Самуил Маршак писал:

Он прожил только полстолетья,Но в будущие временаРасскажут внукам наши дети,Как эта жизнь была полна.Его слова не отзвучали.Мы слышим их призывный гул.И вся страна в Колонном залеВстаёт в почётный караул{791}.

Поэтесса Вера Инбер, пережившая блокаду Ленинграда и вступившая в ВКП(б) в осаждённом городе (кстати, троюродная сестра Льва Троцкого), написала следующие строки: