Словарь-справочник по психоанализу - Валерий Лейбин

Впоследствии некоторые аналитики стали обращать внимание на специфику некоторых семей, объединение членов которых между собой осуществляется посредством интериоризации друг друга и в которых ни организационная, ни институциональная структура не имеют изначальной функции цементирующего союза. Р. Лэйнг (1927–1994) назвал такой тип семей «нексусом» (узел). В противоположность нексусу имеется другой тип семей – «серии», члены которых не испытывают друг к другу особой привязанности, заботятся только о том, чтобы выглядеть пристойно в глазах окружающих, и совместное существование которых основывается на страхе по поводу того, что у посторонних людей может сложиться негативное мнение об их семьях.

В работе «Ращепленное Я» (1957) Р. Лэйнг отметил, что в семье типа нексус каждый ее член воздействует на другого посредством соучастия, шантажа, ощущения обязанности, вины, благодарности или откровенного насилия. Только в этом случае такая семья остается неизменной. Любое отступничество от нексуса, будь то предательство, измена, ересь, согласно соответствующей семейной этике наказывается, и самое худшее наказание состоит в изгнании из семьи или отказ от общения. По мнению Р. Лэйнга, некоторые семьи живут в постоянном страхе, в своего рода «семейном гетто», основанном на материнской излишней опеке. Своеобразная защита, которую подобная семья предлагает своим членам, строится на предпосылке, в соответствии с которой в семье превалируют фантазия о внешнем мире, как чрезмерно опасном, и страх, порожденный внутри нексуса этой внешней угрозой. Стабильность нексуса является продуктом взаимодействия членов семьи, опосредованным страхом и насилием, производимым внутри семьи друг над другом.

Р. Лэйнг считал, что в семье-нексусе наблюдается взаимная озабоченность, и каждый ее член озабочен тем, что другой думает, чувствует, делает. «Семья может действовать как банда гангстеров, предлагая друг другу обоюдную защиту от насилия по отношению друг к другу. Это взаимный терроризм с предложением защиты и безопасности от насилия, которым один стращает другого и которого человек страшится, если нарушает правила». При взаимном воздействии друг на друга нарушение правил в такой семье является использованием взаимозависимости для того, чтобы причинить вред другому во имя блага нексуса, но самое страшное из всех преступлений – это отказаться действовать на основе семейной этики.

СИМБИОЗ (от греч. «sym-biosis» – «вместе») – союз между зависящими друг от друга организмами, взаимосвязь между двумя людьми, обычно между ребенком и матерью, нуждающимися друг в друге. В биологическом отношении симбиоз – связь между матерью и зародышем в ее утробе. В психической симбиотической связи тела независимы друг от друга, но психологически взаимосвязаны между собой.

Представления о симбиозе содержались во многих работах психоаналитиков, изучавших отношения между младенцем и матерью. В частности, понятие симбиоза использовалось такими психоаналитиками, как А. Балинт, Т. Бенедикт, М. Малер. Однако в более общем плане размышления о симбиозе имели место у Э. Фромма (1900–1980), попытавшегося вслед за З. Фрейдом рассмотреть специфику мазохизма и садизма. В работе «Бегство от свободы» (1941) он показал, что, несмотря на очевидные различия, между садистской и мазохистской тенденциями, между стремлением к неограниченной власти, господству над другим человеком и стремлением зависеть от других, испытывать страдание, имеется нечто общее. С точки зрения психологии, обе тенденции берут свое начало из одного и того же источника – неуверенности, слабости личности, неспособности терпеть изоляцию. Исходя из этого, он предложил называть общую для садизма и мазохизма цель симбиозом. «В психологическом смысле этого слова симбиоз есть своеобразный союз, то есть взаимовлияние и взаимозависимость, одной личности с другой (или же силой, внешней по отношению к индивидууму), в котором каждая из сторон лишается своей индивидуальности, своего «я».

По мнению Э. Фромма, садист и мазохист остро нуждаются в своем объекте. В обоих случаях основную роль играет неспособность вынести одиночество собственного Я. И хотя внешне садистская и мазохистская тенденции кажутся взаимоисключающими, в психологическом отношении у них много общего. Их первоосновой оказывается одна и та же потребность избежать одиночества. Поэтому редко бывает так, что человек является или только садистом, или только мазохистом. В действительности «между активной и пассивной сторонами симбиотического союза существуют постоянные колебания и отклонения то в одну, то в другую сторону».

В дальнейшем понятие симбиоза было распространено Э. Фроммом на инцестуальную связь между матерью и ребенком, являющуюся центральным понятием З. Фрейда. Он считал, что открытие связи с матерью является одним из наиболее значительных открытий в науке о человеке. Однако в отличие от З. Фрейда, рассматривавшего инцестуальную связь между матерью и ребенком через призму сексуальности, Э. Фромм исходил из того, что в инцестуальной связи с матерью кроется не только тоска по ее любви и защите, но и страх перед ней. Если сын или дочь воспитываются каннибалической, похожей на вампира, или некрофильной матерью и не порывают связи с ней, то они будут неизбежно страдать от интенсивных страхов быть уничтоженной этой матерью. Обсуждая эти вопросы, Э. Фромм провел различие между доброкачественной формой связи с матерью и злокачественной формой инцестуальной связи, которую он назвал «инцестуальным симбиозом».

В работе «Душа человека» (1964) Э. Фромм подчеркнул, что существуют симбиозы различной степени, но их объединяет одно: личность, симбиотически связанная с другой личностью, становится частью своего «хозяина», с которым она связана. Когда эта связь находится под угрозой, личность впадает в состояние страха и ужаса. Речь идет не обязательно о физической связи, а о той привязанности, которая по своей природе является связью посредством чувства и фантазии. У человека может быть такое чувство, что он представляет собой часть другого человека. «Чем экстремальнее симбиоз, тем становится труднее провести ясную разграничительную линию между двумя личностями». Это симбиотическое единство можно сравнить с единством матери и плода.

По мнению Э. Фромма, тенденция к связи с матерью или ее эквивалентами (семьей, племенем, страной, нацией) присуща всем мужчинам и женщинам. Она находится в конфликте с тенденциями рождения, роста, движения вперед. При нормальном развитии верх берет тенденция роста, при патологии побеждает «регрессивная тенденция к симбиотическому объединению». Чем злокачественнее форма инцестуальной связи и чем ближе она сходится с некрофильной и нарциссической ориентациями, тем в большей степени человек характеризуется тем, что Э. Фромм назвал «синдромом распада».

Для многих психоаналитиков симбиоз отражает взаимосвязь ребенка с матерью. Так, М. Малер (1897–1985) под симбиозом понимала такое слияние ребенка с матерью, при котором у младенца еще нет ощущения различия между внешним и внутренним. Исследуя проблему слияния ребенка с матерью в первые месяцы его жизни, она соотнесла полную зависимость младенца от матери с «симбиотическим психозом». Такое понимание симбиоза нашло отражение в статье М. Малер и Б. Гослайнер «О симбиотическом детском психозе» (1955). Вместе с тем симбиотическая связь характеризовалась психоаналитиками не только зависимостью ребенка от матери, но и зависимостью матери от ребенка. Словом, симбиоз отражает не одностороннюю зависимость, а взаимозависимость и взаимовлияние, обусловленные биологическим, социальным и психологическим единством.

СИМВОЛ – образ, наделенный знаковостью и смыслом, имеющий отношение к чему-то другому и являющийся его представителем.

В психоанализе понятие символа используется, как правило, при рассмотрении сновидений и симптомов психических заболеваний. З. Фрейд обратился к этому понятию в работе «Толкование сновидений» (1900), где им была рассмотрена сновидческая символика. Для основателя психоанализа символ – это прежде всего элемент сновидения. Кроме того, он считал, что невротические симптомы являются не чем иным, как «символами воспоминаний об известных (травматических) переживаниях». Именно такое понимания связи между невротическими симптомами и символами было высказано им в работе «О психоанализе» (1910), в которой также обращалось внимание на то, что украшающие города памятники и монументы «представляют собой такие же символы воспоминаний».

З. Фрейд исходил из того, что сущностью символического отношения является сравнение, хотя и не любое. С одной стороны, не все то, с чем можно сравнить какой-либо процесс или предмет, выступает в сновидении как символ. С другой стороны, «сновидение выражает в символах не все, а только определенные элементы скрытых мыслей сновидения». Пока понятие символа строго не определено, оно сливается с замещением, изображением, то есть приближается к намеку. Удивительным, с точки зрения основателя психоанализа, представляется то, что, если символ и является сравнением, то оно не обнаруживается при помощи ассоциации и сновидящий пользуется им, ничего не зная о нем.