д1000д - Вадим Воинроз

Хаос. Дезориентация. Паника. Ужас. Вопли отчаяния. И хоть бы доля рассудка промелькнула в этом дьявольском столпотворении.

Вжавшись спиной в стену и закрывая плачущее лицо руками, ангел оседала на пол.

— Где их ангелы? — крикнул я, наливая себе очередной стакан виски. Нагнувшись под стойку пытаясь найти ведерко со льдом. — У вас, крылатых, свои ночные клубы? И они погибают здесь, пока вы, где-то там?

Ангел подбежала ко мне и дернула за рукав. Я чуть не расплескал всю выпивку.

— Эээй, поосторожнее! Не порть мне наслаждение от такого хоррора.

— Спаси их! Они же тебе не нужны! Посмотри на их ауры! Их смерть тебе ничего не даст! Сделай же что-то хорошее в своей жизни! Ты можешь их спасти! Умоляю!!! — ее заплаканные глаза смотрели на меня с мольбой. Слезы текли по ее щекам к уголкам дрожащих губ.

— И не подумаю. Я не крылатый ангел. Это не моя работа. Плоды моих трудов вон там, за дверью, — я кивнул в сторону комнаты, из которой вышел не так давно. — И где же вас носит, когда вы так нужны, а? Есть ли у вас дела важнее человеческих жизней? Вижу, что нет. И вряд ли когда было. Я тому пример.

Встав со стула, я медленно прошел к лестнице на первый этаж.

— Здесь уже не так комфортно, — просипел я, размахивая рукой и отгоняя от себя столб поднимающегося дыма.

Криков уже было меньше. Спустившись, я перешагивал через тела людей, медленно пробираясь к выходу.

Они задыхались. У них уже не было сил сражаться за свою жизнь. А те, кто выбрался, не спешили на помощь остальным. Я остановился в центре этого бушующего крематория. Огонь перегородил выход и пожирал все вокруг. Огненные щупальца уже опоясывали тела, пожирая их дорогие шмотки с модными брендами.

А здесь еще кое кто дышал на полу, кто-то, кого можно было спасти. Но это не моя работа.

Я повернулся, и собрался идти к выходу, как моргнув, случайно увидел оранжевый проблеск.

Что?

Я повернулся в сторону блика и посмотрел. Так и есть, у входа в кухню лежала молодая девушка в спецформе.

— Опа! Мой формат! — пожав плечами, я вальяжно пошел к ней. — Не пропадать же добру.

Сияние девушки становилось все тише. Она умирает. Нужно поспешить. Быстрыми прыжками, я добрался до нее. Позади меня упало что-то тяжелое объятое пламенем, задев мой пиджак.

Выругавшись, я быстро его скинул и откинул подальше. Здесь сработать не получится. Схватив девушку и перекинув ее через плечо, я прошел на кухню.

Здесь было пусто, лишь разбросанные по полу приборы, овощи, разные блюда.

Краем глаза я заметил, как ее свет стал еще тусклее.

— Ну уж нет, ты будешь моя!

Я опустил ее на разделочный стол и сорвал себя рубашку. Подбежав к раковине, смочил ее водой и набросил на голову девушке.

Помещение заволокло дымом.

— Вот гадость!

Осмотревшись, я увидел под самым потолком небольшое окно. Схватив сковородку с плиты, я запрыгнул на стол, и с размаху разбил двойное стекло. Решетка!

Кухня тут в подвальном помещении, понятно, почему окно высоко. Схватившись руками за железные прутья, я силой выдернул решетку вместе с осколками кирпичей и бетона.

Отлично, пролезем.

Мне пришлось постараться, чтобы в дыму отыскать тело девушки. Снова взвалив ее на плечи, и вскочив на стол, я протолкнул ее через оконный проем и вслед за ней стал выбираться отсюда. Я выскользнул из проема на улицу, можно даже сказать грациозно.

Бережно взяв девушку на руки, я постарался отойти подальше от пылающего здания.

Девушка излучала едва заметное свечение. Но оно больше не угасало, свежий воздух, если его можно назвать таковым в городских условиях, приводил ее в чувство. Сквозь какие то кусты я пробрался к дороге. Меня ослепил свет фар и оглушил визг тормозов.

Зажмурившись, я не понимал, что происходит.

У меня резко выхватили девушку из рук, самого взяли под локти и куда-то поволокли.

Встряхнув головой, я уже осознавал, что меня затаскивают в газель скорой помощи.

Захлопнулись двери. Мне пережали руку выше локтя, почти сразу же в вену воткнули иголку.

— Я в порядке! — вот так весело. Что ж, девушке повезло.

— У нее интоксикация! Кислородную маску!

Врач зажал мне руку ваткой и согнул локоть.

— Состояние стабильно! Давление понижено, пульс слабый, но умеренный. Выкарабкается. Давай ее в третью городскую!

— Ты герой! — хлопнул меня по плечу врач. — Как тебе это удалось?

— Через окно, — я пожал плечами. — Пришлось выдернуть решетку.

— В состоянии шока и при ударной дозе адреналина люди еще и не то вытворяют.

Я лишь усмехнулся.

Кончики пальцев начало покалывать. Это уже плохо. Значит, я скоро исчезну. Моя ночь подошла к концу. Я сунул руку в карман брюк и благоговейно сжал свой хрустальный шарик.

— Ты знаешь ее? — спросил меня фельдшер.

— Нет, — я помотал головой и впервые взглянул в ее лицо. В горле встал комок. Там, среди дыма и отблесков пламени я не смог рассмотреть ее лица, да и не пытался. А сейчас…

— Это же наша студентка! — воскликнул врач. — Судя по форме, подрабатывала в этом клубе. Обучение сейчас не дешевое.

— Ты… — вырвалось у меня.

В ней я узнал ту, которую я спас, когда она прыгала с моста, и когда ее чуть не изнасиловали в парке.

Воспоминания стрелой промчались в моей голове.

Стремительный поток мыслей и образов прервало прикосновение.

Чуть придя в себя. Она смотрела на меня и взяла мою руку. В ней было так мало сил.

Противясь этому чувству, я все же сжал ее руку. В душе даже зажглось слабое желание ей помочь. Я отогнал от себя прочь эти мысли, уверяя себя в том, что я все что мог для нее уже сделал, и даже больше.

Свободной рукой она попыталась снять кислородную маску, и чуть приоткрыв ее, прошептала тихим сдавленным голосом:

— Мой ангел…

Машина остановилась. Двери отворились, и ее вывезли на носилках, снова надев на нее маску.

— Двигаться можешь? — спросил меня врач, выскакивая вслед за фельдшером из машины.

— Конечно.

— Тогда пройди в приемное отделение, а мы о ней позаботимся.

Я остался один. Словно все еще чувствуя на себе ее взгляд. Ее глаза, усталые, печальные, они с благодарностью смотрели на меня, с мольбой.

Я четвертый раз встретил ее и третий раз спас. Это может быть просто так, совпадением? Ладно, раз, или два, но три!!!

Подняв голову, я увидел сидящего передо мной ангела.

— Чего ты лыбишься? — огрызнулся я.

Улыбка не исчезла с ее лица.

— Некоторые отказываются от Бога, продавая души, или совершая один грех за другим и тогда ангелам труднее найти своих подопечных. Грехи глушат свет их душ, делают нас бессильными. Те богатые, наглые и извращенные имели право на жизнь, имели право на спасение, имели шанс измениться. У них было много денег и мало души. А она — ангел кивнул в сторону, — имеет богатый внутренний мир. Ее душа красива и чиста. И ее ангелу просто найти ее. Иначе она умерла бы еще там, на мосту.