Горное безумие. Биография Скотта Фишера - Роберт Биркби
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Они изучали семитысячник, ища приемлемый маршрут. «У Лангтанга есть длинный гребень, ведущий к вершине, – сказал Брюс. – Мы подумали, что лучше всего будет добраться до него. Никаких проблем».
В верхней части долины просматривался цирк[17]. «Мы решили пойти к нему и посмотреть, можно ли начать подъем оттуда», – вспоминает Брюс. Они задержались в Горатабеле на пару дней, чтобы отдохнуть, а затем отправились вверх, на склоны Лангтанга. «Мы еще не добрались до снега, но это уже была страна яков», – говорит Брюс.
Пастухи в преддверии зимы ушли ниже, перегнав скот с высокогорных лугов, и Скотт с Брюсом поселились в одной из каменных времянок пастухов.
«Сначала жгли дрова, которые хранились в хижине, а затем перешли на ячий кизяк, собственно, как это делают местные, – вспоминает Брюс. – Дрова старались экономить, потому что было очевидно, скольких трудов стоило собрать их в этой безлесной местности. Мы оставили им немного денег».
В путешествии они всегда старались пить либо бутилированную, либо кипяченую воду, либо обеззараживали ее таблетками йода. Теперь, оказавшись выше всех деревень, парни стали пить прямо из ручьев, как обычно делали на хребте Уинд-Ривер в Вайоминге. Но вскоре у Скотта начался понос. «Несло его как следует, – сказал Брюс. – И очень часто. Так что на время он стал Скоттом Троцки»[18].
Они провели двое суток в относительном комфорте хижины, ожидая, пока Скотту не полегчает, но как только он пошел на поправку, стал заболевать Брюс. Он решил поскорее спуститься в Горатабелу в надежде раздобыть антибиотик.
Пока Брюса не было, Скотт решил попытать счастья на горе. Он положил в рюкзак снаряжение и суточный запас еды и до темноты поднимался по склону. Палатку на ночь ставил уже на снегу. На следующее утро он прошел дальше вверх и поднялся достаточно высоко, чтобы рассмотреть как следует цирк. Выше по склону Скотт увидел линию подъема, он был почти уверен, что там удастся пройти не одну сотню метров и добраться до гребня. Скотт помнил, что гребень приведет к вершине, но он также знал, что он поднялся слишком высоко без нужного снаряжения и поддержки. Поэтому он еще раз внимательно посмотрел на огромную гору, по-прежнему возвышавшуюся над ним, а затем вернулся к хижине. Брюс был уже там и радостно приветствовал его. Оказалось, что в Горатабелу пришли трекеры и у них были с собой лекарства. Брюс чувствовал себя гораздо лучше. Скотт рассказал другу, что увидел наверху, и Брюс проникся его энтузиазмом. «На следующий день я поднялся на Лангтанг, насколько смог, и дошел примерно до места, где Скотт ставил палатку», – говорит Брюс.
Высота тут давала о себе знать – Брюс никогда еще не поднимался так высоко. Это было изнурительно. Хотелось просто лечь и заснуть. Но вместо этого он собрался с силами и спустился назад, в хижину.
Наступил декабрь, погода ухудшалась. Ребята понимали, что зашли в этом приключении настолько далеко и высоко, насколько позволяли навыки, возможности и средства. Пора было отправляться домой. «Непал великолепен, – написал Скотт Джинни, когда они с Брюсом готовились к отъезду из Катманду. – Эти горы невозможно описать. Они огромные! Набрать за день около двух километров высоты тут – обычное дело! Вот такая история. Наши горы – просто игрушки по сравнению с этими».
По возвращении в Дели Брюс первым делом проверил билеты на самолет домой. До вылета оставался еще месяц, но их обоих это устраивало. «Каждый день был приключением, – объяснил Брюс. – Вставая утром, мы не знали, что будем делать, просто были уверены, что скучать не придется».
Однажды вечером они прогуливались по Старому Дели и прошли мимо большой палатки-шатра. Сидящий у входа мужчина спросил, не хотят ли они зайти. «Зайдете поесть?» – спросил он. Скотт и Брюс подошли и поинтересовались, что происходит внутри. «Свадьба, – ответил мужчина. – Хотите побывать на индийской свадьбе?»
Конечно, они хотели! Зайдя в шатер, они оказались в самом разгаре индуистского свадебного пира. Они устроились в креслах за столом, улыбались и весело болтали с гостями, а затем принялись за еду. «Мы прекрасно провели время, – вспоминает Брюс. – В тот вечер в шатер заглянули еще несколько европейцев, их тоже звали присоединиться, но они отказались. По всей видимости, испугались и не поняли такого радушия. Действительно, часто люди пытаются что-то получить от тебя, но мы со Скоттом были абсолютно открыты».
Как-то они заглянули в британское посольство к Уильяму Харрисону, он пригласил их к себе домой встретить Рождество с его женой и восемью детьми. «Это было еще одно очень интересное и удивительное культурное впечатление, – говорит Брюс. – Уильям приготовил курицу с картофельным пюре. Я надел свою ковбойскую шляпу и спел песню Ghost riders in the sky. Это было отличное Рождество».
Наш с Брюсом вечер тоже получился отличным. Пока мы допивали вино, он рассказал, как они со Скоттом вернулись в Вайоминг. Скотт снова отправился вести курсы в школе, а Брюс сломал запястье, катаясь на лыжах, и больше не мог заниматься скалолазанием. Чуть позже он устроился на работу в геодезическом отряде и стал работать на правительство. Он остался жить в Ландере и обзавелся семьей.
Я поблагодарил Брюса за то, что поделился этими историями, и он проводил меня до двери. «Иногда мне его очень не хватает, – сказал Брюс, глядя в ночное небо. – Скотт никогда не сидел просто так и не говорил, что ему скучно. За свои сорок лет он прожил больше, чем многие проживают за восемьдесят». Мы пожали друг другу руки, и я подумал, что, хотя Брюс шел своим путем, его жизнь тоже была значительно полнее и интереснее, чем у большинства людей.
6. Самый падающий скалолаз
Скотт знаменит потому, что умер на Эвересте, а не во время двенадцати смертельных падений, в которых сумел выжить.
Рэнди Серф, инструктор школы и партнер Скотта по восхождениям
Задолго до публикации своей книги «Идеальный шторм» писатель и журналист Себастьян Юнгер записался на курсы в «Национальную школу лидерства». Его инструктором был Скотт Фишер. «Время от времени, когда ставили палатку возле скал, я высоко вверху видел Скотта, который
