Объект подлежит уничтожению (СИ) - "Fa-Natka"

День заканчивается, и из динамика звучат оповещения о необходимости возвращаться в блок. Привычная монотонная речь, заученные мною слова. И так изо дня в день. Свет в лаборатории становится тусклым, и лишь блики от капсул с голубоватой жидкостью сейчас освещают часть с инкубатором. Итан держит меня за руку, пока мой взгляд скользит по дисплею с стремительно меняющимися цифрами этажей. Так много поддержки в этом запретном жесте. Я не одна в этом мире уставов и правил. Как только мы останавливаемся на верхнем уровне — он отпускает мои пальцы, принимая абсолютно безразличный вид. Но я знаю, что он, как и я, чувствует незримую связь.

Выстроившись в шеренгу, мы проходим контроль, один за одним покидая пределы уровня лабораторий. Бесконечная линия одинаковых людей, как конвейер движется к выходу. Неотрывно слежу за движениями других членов общества и ещё больше понимаю, что все они — как роботы. Ни эмоций на лице, ни одного лишнего шага. В то время как я успела споткнуться и едва сдержала себя, чтобы не сказать ничего лишнего в этот момент.

Практически у самого входа в личный жилой отсек, там где все мы расходимся по собственным серым коробкам, Итан немного тормозит рядом и незаметно для других, чуть склонив голову, произносит простое "до завтра". И я вдруг ощущаю странный трепет внутри. Так всегда происходит, когда он рядом. А после того, что произошло сегодня — я и вовсе начинаю чувствовать тепло, приливающее к щекам. Почему-то в памяти тут же восстанавливается картинка прикосновения его губ к моим, а от тембра голоса по коже проходят мурашки.

***

Последующие два дня проходят без лишних проблем, практически идентично. Я занята решением рабочих моментов, стараясь оставить Итану чуть больше времени для того, чтобы найти возможность установить блокер на компьютер в отдаленной части лаборатории. Там, где нет камер. И всё так же разделяю свою порцию пополам. А вечером, после завершения рабочей смены, долго лежу в кровати, вспоминая каждое прикосновение, каждый взгляд Эванса в течении дня. И растворяюсь в этом тёплом ощущении. Это странно, но похоже, со мной действительно что-то происходит. Теперь Итан занимает слишком много места в моей голове и душе.

Это утро было таким же как и предыдущие. Привычное оповещение звучит по всему блоку, пробуждая объектов. Я одеваюсь, накидывая халат поверх серой рубашки, умываюсь прохладной водой и завязываю тёмные волосы в низкий хвост. Обычные действия, отточенные до автоматизма. И стоит только освещению стать более тусклым, останавливаюсь у двери в ожидании выхода из отсека. Но когда стеклянный разграничитель отъезжает в сторону, я еле сдерживаю себя, чтобы удивлённо не вздохнуть. Прямо передо мной стоит объект 2007. И я на секунду застываю у выхода, не в состоянии и шаг сделать.

— 2104? Сегодня я сопровождаю вас. Проходите.

Я только легко киваю в ответ, стараясь не выдавать никаких эмоций, и наконец-то выхожу в коридор. Холодок проходит по спине. Прошлый раз, когда Итан не смог утром сопровождать меня, его забрали на контроль. Я тогда целый день была один на один с собой в лаборатории. Именно тогда этот блондин сопровождал меня к рабочему месту. И это не пришлось мне по душе, потому что весь вид этого 2007 абсолютно не внушал никакого доверия. Слишком уж похож был его взгляд на тот, каким смотрят на всех свысока. Он напоминал мне администратора. Такие же острые скулы и неестественно лазурного цвета глаза. Кажется, если поставить их рядом, можно будет подумать, что они сделаны по одному лекалу. 2007 идёт достаточно быстро. Как и прошлый раз, я практически бегу за ним по длинному коридору, ведущему в зону лабораторий.

Привычная процедура прохождения пункта охраны и кабина лифта. Выдыхаю с облегчением, ведь знаю, что дальше 2007 не пойдет. В какой-то момент я даже обгоняю своего сопровождающего и практически лечу к створкам лифта. Панели отъезжают в стороны, пропуская меня в зеркальное пространство. Но как только я готова выдохнуть с облегчением, 2007 входит следом, и кабина начинает опускаться вниз. Титанических усилий мне стоит не смотреть на отражение мужчины в зеркалах. Какое-то непонятно неприятное предчувствие засело под ребрами, царапая изнутри сомнениями. Сжимаю пальчики с такой силой, что кажется, кости не выдержат такого напряжения, а латекс противно скрипит.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Ощущение, что лифт как на зло едет сегодня слишком медленно. Плывет между этажами и блоками, или даже просто висит на месте. И если бы не меняющиеся цифры на дисплее, я подумала бы, что мы никуда не едем.

Но вот когда я ощущаю дикую нехватку кислорода и нарастающее волнение — створки наконец-то отъезжают в стороны, пропуская нас в знакомое помещение лабораторий. Я тут же покидаю тесное пространство, стараясь как можно дальше отойти от сопровождающего.

Эванса нигде нет, и я действительно ощущаю нарастающую панику. 2007 выходит молча, сразу же направляясь к столу, туда, где Итан безуспешно в течении нескольких дней пытался самостоятельно установить блокер. Моё сердце летит вниз со скоростью свободного падения. Но, благо, что на полпути блондин оборачивается ко мне.

— Сделали перестановку?

Окидываю взглядом передвижной стеллаж, который стоит сейчас не на привычном месте.

— Это необходимо для работы.

На самом же деле, это лишь дополнительная перестраховка. Чтобы ни одна камера не выхватила и доли секунды из наших действий. Объект не отвечает, но по взгляду вижу, что он не верит мне. Впрочем, расспрашивать меня он не начинает. Просто продолжает очень внимательно рассматривать всё вокруг.

— Что с 2092?

Вопрос сам слетает с моих губ, но я тут же стараюсь принять абсолютно незаинтересованный вид. И мысленно даю себе хороший подзатыльник за столь опрометчивые слова.

— Он обратился в санчасть.

Начинаю нервничать ещё больше. Боюсь, что с Итаном случилось что-то страшное. Волнуюсь, что это как-то связано с нашим восприятием. Да и вообще, мне до ужаса беспокойно, что нас рассекретили. С момента моего перевода на уровень "В", я всё чаще нахожусь в состоянии стресса. Страх, что о нас узнают, а теперь ещё и то, что Эванс на грани по количеству меток — заставляет меня постоянно находится в таком состоянии. Я боюсь потерять его.

Хочу задать много вопросов, хочу плюнуть на всё и скорее влететь в лифт и бежать в сторону санчасти. Но цепкий вгзляд, сканирующий помещение заставляет меня остаться на месте. Вдохнув больше воздуха, стараюсь выглядеть спокойно. Что бы не задумал Итан, что бы не произошло, я просто не могу сейчас подвести его. Уверена, он скоро вернётся.

Бросаю беглый взгляд на компьютер, с которым несколько дней возился Эванс. И понимаю, что нельзя выдать наши замыслы. Никто не должен знать. Поэтому разворачиваюсь к 2007 и с максимально безразличным видом произношу:

— Какие мои задачи на смену? Не хочу, чтобы отсутствие научного руководителя ставило под угрозу миссию города.

Видимо, довольный моим ответом, 2007 протягивает знакомый для меня полупрозрачный дисплей, на котором тут же отражается список заданий. Первое по порядку — составление таблицы сравнительных характеристик по эмбрионам, попавшим в отбраковку за последние дни. Ладошки под перчатками начинают потеть. Единственный сервер, на котором хранится данная информация — это личный компьютер Эванса. Тот самый… Поэтому пропускаю первый пункт и листаю дальше, останавливаясь на второй позиции ежедневных заданий: снять показатели капсул 23–51. И уже направляюсь к двери инкубатора, когда меня останавливает голос блондина.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— 2104, вы пропустили задачу.

Прикрываю веки и вдыхаю глубже, собираясь с мыслями. Оборачиваюсь к 2007, смело глядя в глаза.

— У меня нет полномочий для доступа к компьютеру 2092.

Это ложь. Конечно же, я знаю все коды, ведь Эванс лично заставлял меня их выучить, чтобы в любом случае, я могла выполнять задачи и использовать информацию. Ухмылка на лице 2007 не обещает ничего хорошего, а по спине мгновенно пробегает холодок.