Чужая весна - Вера Булич

Памяти друга

Это всё? — Конечно, до гроба. —

Это жизнь? — А что же, она. —

Значит, эта лишь так, для пробы,

Значит, будет еще одна.

Он слишком рано от нас ушел.Легла между нами граница.Остался на свете: письменный стол,Недописанная страница.

Остались тетради за много лет.Те мысли, что в нём горели.Еще один замолчал поэт,Замолчал, не дойдя до цели.

Я в памяти строки его берегуПро жизнь, что была никакая.Звучит его голос на том берегу:— Будет вторая.

«Летний вечер в городе…»

Летний вечер в городе,когда закат заслонен домами.В комнате — душные сумерки,а в небе — розовые облака.

О как прекрасен вечер в поляхна широкой открытой земле!..

Жизнь продолжается

Черные ветки на голубом.Утренним солнцем зажженный дом.Холодно, очень холодно мне.А все-таки дело идет к весне.

Будет весна с горячим лучом,Будет весна с гремящим ручьем,С листиком узким — резные края —Настанет весна. Моя, не моя?

Если мне даже не будет даноВыглянуть утром весенним в окно,Будет весна для глаз не моих,Для многих, для разных, для глаз живых.

…Птицы поют на кудрявых ветвях,Дети играют в зеленых садах.Жизнь продолжается, жизнь жива!

От этого легче. Хоть это слова.

«Спросят в конце дороги…»

Спросят в конце дороги:— Что же ты в жизни нашла? —В быстрой пытливой тревогеПереберу все дела,Пересмотрю все итоги.

Утренний воздух свежий,Полдня звенящий зной,Вечер на побережье,Ветер смятенный ночной —Всё это было со мной.

Всё обаянье, томленье— розовые облака —Жажда без утоленья,Сила  без примененья…Вот, опустилась рука.

Знаю, даются недаромОстрые шрамы судьбой.Знаю, что после удараНадо встать над собойРаненою, но прямой.

Выше подняться, и сноваВыше по круче идти.Выше и даже без зоваГолоса неземного.Так до конца пути.

СТИХОТВОРЕНИЯ, НЕ ВОШЕДШИЕ В СБОРНИКИ

Без продолженья

I. «Это счастье слишком тяжело…»

Это счастье слишком тяжело,Тяжело для непривычных плеч.Отчего же тяжестью леглоЭто счастье необычных встреч?

Отчего пугает слишком яркий свет?Оттого что счастью продолженья нет.

II. «Счастье должно быть без продолженья…»

Счастье должно быть без продолженья,Как остановка в пути коротко.Равное жизни одно мгновеньеСердцем запомни и скрой глубоко.

Тронулся поезд, и замелькалиОблачные, голубые мосты,Солнечный полдень, закатные дали,Долгий туннель ночной темноты.

Так же по рельсам, обратно ведущим,В сумрак уносится поезд другой,Так же сопутствует окнам бегущимТемное небо летящей звездой.

В разные стороны — разные воли.Быстро по рельсам уходят года.Светится сердце, в пустынном полеПамять о счастье, живая звезда.

На смерть П.В. Вилькена

Ночь. Облаков нагроможденье.Волны тяжелое паденье.Звезда, растущая вдали,И тень покинутой земли.

На палубе — как изваянье.Печаль и доблесть — достоянье:Нежнее снега сединаИ на груди все ордена.

Мундир парадный. Треуголка.Наплечья золотого шелка.Как мрамор, строгие черты.А спутник — ветер высоты.

Растет звезда из тьмы пространстваВ великолепии убранстваТроящихся, цветных лучей,Как сквозь слезу огонь свечей.

И где-то, в страшном отдаленье,Сквозь облака, сквозь дым и пеньеНевнятный шелест голосов:…а похороны в пять часов…

«Кричат на улице, играя, дети…»

Кричат на улице, играя, дети,И в окна веет свежая весна.Пройдет когда-нибудь, как все на свете,И эта безысходная война.

Но уж не теми смотрим мы глазамиНа года вечный кругооборот.Мы видели развалины и пламя,И пепла тусклого на всем налет.

Душа скорбит, и жизнью воскрешеннойНавряд ли мир развеселит ее.Скорбит душа, как Лазарь искушенный,Познавший смерть и снова бытие.

«Эстрада пуста, и музыка не играет…»

Эстрада пуста, и музыка не играет.Ветер перелистывает брошенные ноты.Неуклюже застыли на улицах трамваиВ сиянье вечерней беглой позолоты.

Все люди спустились в глухие подземелья.И тайною жизнью живет аллея,В ней дышат только цветы и деревьяДа облака над лицами плывут, розовея.

И ветер тихонько говорит с цветамиО счастье, о нежности, о расцвете, о чуде,Он говорит о счастье такими словами,Каким удивились бы, наверное, люди.

Но люди не слышат в черном подземелье,Людям мерещатся огненные драконы.И небо пылает в закатном веселье,И облака задевают крыльями балконы.

Радуга

Рекой раздвинутые берегаНе могут в луг один соединиться.Но над рекой — извилистой границей —Порой сияет радуги дуга.

Свой край один в пространство оперевИ перекинув край другой за реку,Она берет всю землю под опеку,Когда грозы утихнет шумный гнев.

Не мост для переходов и коней,Для перевозки будничного груза,А знак небесный мирного союза,Союза всех цветов и всех теней.

«Новый журнал». Нью-Йорк. 1962, № 70.

Мелодия

Звенит, звенит мелодия одна,Как жалоба и как мольба она.

Звенит, томит, витает надо мнойИ слова ищет в тишине ночной.

И разрешенья грусти не найдя,Уходит в ночь и плачет, уходя…

«Весь этот мир еще сегодня твой…»

Весь этот мир еще сегодня твой:Дела и мысли, теплое дыханьеИ черной ветки мерзлой, неживойВ метельном небе слабое качанье.

Проходишь ты рассеянно, спеша,Не всматриваясь долгим, нежным взглядом.Душа пуста, слепа твоя душа,Ты даже счастья не заметишь рядом.

Но если завтра очередь твоя,И все и навсегда невозвратимо?— С какой любовной болью вспомню яО незамеченном, прошедшем мимо!

«За днями дни — безрадостный покой…»

За днями дни — безрадостный покой,Души ненарушимое молчанье,И черной ветки, ветки неживой,Над фонарем беззвучное качанье.

Не сказаны ли мною все слова?Но нет еще единственного слова,Последнего, скрепляющего шва,Чтоб я могла почувствовать: готова.

Готова к выходу из тесных стен,Где все окончено непоправимо.

…………………………………………………..

Последняя из всех моих измен,Измена жизни — неосуществима.

«Если бы он ожил и пришел ко мне…»