Ленинград сражающийся, 1941–1942 - Борис Петрович Белозеров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
18 июля генерал Ф. Гальдер в дневнике записал: «Группа армий “Север”, а) Существенных изменений не произошло. В районе Опочки противник пытается атаками пробить путь к своим изолированным частям и вывести их из окружения. Все атаки отбиты; б) Аэрофотосъемки района Бологое, который, если судить по трофейным документам, очевидно, является центральной базой снабжения сухопутных войск (артиллерийские парки, склады имущества противохимической защиты), в) Обнаружены передвижения на стороне противника с севера: 1) от Старой Руссы и Великих Лук на Бологое; 2) в районе западнее Москвы к Вязьме, которая, очевидно, является конечным железнодорожным пунктом снабжения войск; 3) из района южнее линии Смоленск – Москва, откуда эшелоны с эвакуированным имуществом движутся в северо-восточном направлении; 4) очень большое движение эшелонов с запада на Кременчуг»[92]. Но здесь представляет интерес запись, внесенная в дневник: «На фронте группы армий “Север” продолжалось подтягивание тылов и пехоты вслед за наступлением танковых соединений 4-й танковой группы. Противник направляет свежие силы против левого и правого флангов этой группы. Однако, поскольку наши пехотные соединения уже подошли к фронту танковой группы, это не представляет большой опасности»[93].
Не менее важным в плане состояния боевой техники, и прежде всего бронетанковой, для германской армии являлось низкое ее качество. На российских дорогах, а точнее, бездорожье, эта техника быстро выходила из строя, особенно страдали от пыли и грязи моторы. Боевые и не боевые потери бронетанковой техники уже в первый месяц войны показали, что многие моторизованные и танковые дивизии вермахта имели укомплектованность техникой всего на 50 %, а некоторые еще меньше. Ответственный за укомплектование войск, и прежде всего бронетанковых и механизированных, генерал-майор Буле в первую неделю войны докладывал, что 5-я танковая дивизия в целом будет готова к боевым действиям только к 1 августа 1941 г., а 23 июля он заявил, что безвозвратные потери в танках составляют 20 %. Наиболее сильно пострадали 11, 16, 3, 17, 18, 19, 1 и 8-я танковые дивизии. В отдельных соединениях потери составили 50 %. И Буле подчеркивает, что необходим восьмидесятидневный отдых для пополнения подвижных соединений[94]. Поездки Буле в войска свидетельствовали о серьезном положении, связанном с дополнением экипажей танковых и пехотных дивизий. По состоянию на 1 августа 1941 г. группа армий «Юг» потеряла 63 тыс. человек, а пополнение получила всего 10 тыс.; группа армий «Центр» потеряла 74,5 тыс. человек, а получила 23 тыс.; группа армий «Север» потеряла 42 тыс. человек, а получила всего 14 тыс.[95].
Гитлер, в отличие от Сталина, был действительно маньяком. Он мыслил завоевать мировое господство не только над всеми европейскими странами, но и усилить свое влияние в странах Северной Африки, захватить господство в Средиземном море. Он считал, что как только война на востоке перейдет из фазы разгрома вооруженных сил противника (СССР) в фазу экономического подавления противника, на первый план выступят задачи дальнейшей войны против Англии, к осуществлению которых тогда следует немедленно приступить. Такими задачами являются: подготовка наступления через территорию между Нилом и Евфратом из Киренаики и через Анталию, а возможно, с Кавказа через Иран. Первое направление, которое всегда будет находиться в зависимости от морских коммуникаций и поэтому останется подверженным всяким не поддающимся учету случайностям, будет второстепенным театром военных действий…[96] Эти задачи были изложены в директиве ОКВ № 32 от 11.06.1941 г., когда речь шла о завоевании Средиземного моря, Северной Африки, Ближнего и Среднего Востока при одновременном возобновлении «осады Англии», т. е. об очередном этапе завоевания мирового господства. Вслед за этим нацистскому руководству рисовалась перспектива завоевания Индии и перенесения боевых действий на Американский континент[97]. 3 июля, на 12-й день войны, Гитлером эти намерения были озвучены.
Не все складывалось удачно, как замышляло германское командование, в отношении Ленинграда. Во-первых, шел второй месяц войны, а Прибалтика еще не была занята немецкими войсками. Боевые действия продолжались в Эстонии; во‑вторых, сражающиеся части Красной армии отвлекли на себя значительные войска германской армии, которые вели бои в районе Великие Луки, Торопец. В-третьих, танковый корпус Рейнгардта (танковая группа Гепнера), остро нуждавшийся в материально-техническом имуществе, не имел возможности обеспечить запчастями свою технику. В-четвертых, 2-й армейский корпус встретил в районе Холма сильное сопротивление противника, что задержало его продвижение. Под Лугой кроме 8-й танковой дивизии в бой вступала 3-я моторизованная дивизия, что явно свидетельствовало о введении в бой новых сил противника. И в этих непростых условиях Гитлер 30 июля 1941 г. отдает приказ, который был изложен в директиве ОКВ № 34. В нем говорилось: «Группе “Север” продолжать наступление на Ленинград, окружить его и установить связь с финской армией; группе армий “Центр” перейти к обороне, на ее правом фланге провести наступление с ограниченной целью – занять выгодные исходные позиции для последующей наступательной операции против 21-й армии Центрального фронта. 2-ю и 3-ю танковые группы, как только позволит обстановка, вывести из боя и ускоренно пополнить и восстановить их; группе армий “Юг” продолжать операции против советских войск западнее Днепра, захватить плацдармы в районе Киева и южнее, уничтожить 5-ю армию Юго-Западного фронта»[98].
Такое решение было обусловлено возросшим сопротивлением советских войск и непрерывным ростом потерь немецких армий, особенно в танковых группах. Гитлер считал, что в создавшихся условиях одновременное наступление на Ленинград, Москву и в сторону Донбасса уже невозможно, и решил сначала добиться намеченных целей под Ленинградом и на юге Советского Союза, а наступление на Москву остановить. Пожалуй, это был первый случай с начала Второй мировой войны, когда немецко-фашистские армии вынуждены были перейти к обороне на главном стратегическом направлении фронта[99].
Немецкое командование всячески стремилось повысить боевую готовность тех резервных батальонов, которые поступали на пополнение групп армий. Солдаты этих частей и подразделений приобретали навыки борьбы с танками противника, умение работать с огнеметным оружием, действовать решительно после нанесения мортирного огневого удара по долговременным укреплениям противника, умело использовать самозарядное оружие и оптические прицелы. Особое внимание уделялось бесшумному овладению передовыми траншеями русских войск и умению действовать в ближнем бою.
Германские офицеры удивлялись, что в тактике русских войск практически ничего не изменилось с периода финской кампании. Русская тактика наступления была такова: трехминутный огневой налет, потом пауза, после чего атака пехоты с криком «Ура!» глубоко эшелонированными боевыми порядками (до 12 волн) без поддержки огнем
