Двукратное путешествие в Америку морских офицеров Хвостова и Давыдова, писанное сим последним - Гавриил Давыдов

Проснувшись рано мы очень обрадовались, что дождь перестал и вода в Белой много убыла. Якут гнавший коров в Охотск и ночевавший не далеко от нас, принес поутру молока, за что мы дали ему несколько денег и табаку, который он в ту же минуту искрошил и примешал к нему несколько стружек. Якуты любят черкасский табак, но по крепости оного курят всегда смешанный с стружками. Каждый Якут имеет медную трубочку, в которую табаку входит не более одной щепотки. Трубка вставляется в деревянный чубук, состоящий из двух желобков, обвитых ремнем, развивши который, чубук раскладывается на двое и удобно вычищается. Сгоревший в трубке табак и нечистоту от дыма насевшую они не бросают, но снова мешают с стружками и опять курят. Якуты глотают дым, от чего иногда так закуриваются, что с ног падают. На поясе, где привязана трубка, привешены также щипчики железные, коими — Якут и выщипывают себе бороду, еще мешочек с трутом, состоящим из высушенной полыни, и маленький нож с деревянным или костяным черенком.

В 10-м часу пустились мы в путь, перешли более 20-ти раз вброд Белую, и стали подниматься на первый из семи хребтов: так называются семь гор, следующих одна за другою. Иногда мы ехали вдоль по самой реке, когда горы с обеих сторон так сближались, что между ими и рекою не оставалось никакой иной дороги. Вершина первого хребта подобна полукругу, с коего впереди видно несколько других; так что чем оные были далее, тем становились выше, a верх последнего скрывался в облаках. Мы стали спускаться в том месте, где вытекает Акарская речка, впадающая в Аллах-Юну. Первую из оных, равно как и многие втекающие в нее большие ручьи, перешли мы несколько раз вброд. На всех их видимы были не большие водопады. Иные из ручьев падая порогами с высоких крутых гор, с шумом ударялись о большие висячие каменья, представляя глазам повсюду прекраснейшие живописные картины.

В 10-м часу вечера приехали мы к реке Аллах-Юне, находящейся в 233 верстах от Алдана. Она впадает в Маию, текущую в Алдан. Мы пристали у сарая или у крышки поставленной на нескольких столбах у самого перевозу через реку, которую однако осенью вброд переходят. Якуты не хотели ехать к станку, ибо около оного переколано много лошадей от заразы. Едва успели мы скластся под крышку, как пошел дождь.

Аллах, значит проворная и сия река не без причины так названа, по чрезвычайно быстрому её течению. Хотя последний дождь и не велик был, Июль. но вода в реке много возвысилась.

На Аллах-Юне содержатся в летнее время почтовые лошади, которых только что достает под курьеров, почты и эстафеты, почему проезжающие, хотя и с подорожными, принуждены бывают на одних, весьма худых лошадях, ехать от Алдана до Охотска, или на дороге брать оных насильно у поворотчиков. Так называют Якутов, кои отвезти товары по подряду в Охотск, откармливают там лошадей и возвращаются в свои улусы с порожними, не могли подрядиться везти что либо из Охотска. Сии поворотчики обыкновенно взыскивают по суду с станочных поставщиков весьма дорого за взятых проезжими лошадей, но тяжба идет так долго, что ни кто не остается в выгоде; a потому поворотчики, для избежания хлопот, возвращаются в улусы окольными дорогами; когда же бывают принуждены выезжать на большую, то впереди себя, в нескольких верстах, имеют всегда двух или трех человек на лучших лошадях. Люди сии встретив кого-либо скачут назад известить товарищей своих, кои с табуном скрываются в сторону.

Прежде на Аллах-Юне был поселен Казак, который менял лошадей и продавал съестные припасы, и хотя сам весьма разбогател, однако же Якуты и проезжие в тоже время имели многие от сего выгоды, которых ныне совершенно лишены.

В 60-ти верстах от Алдана, начинается дорога из неровного камня и продолжается до Аллах-Юны, от, чего многие из наших лошадей подбили копыта. К тому же на сем расстоянии нет ни одного порядочного кормовища; a от сих двух причин некоторые лошади сделались совершенно неспособными к продолжению пути. Хорошо что иных переменили уже у встретившегося нам обоза Американской кампании.

He могши отыскать многих лошадей и лодку, которая одна только и была, и ту оторвав унесло течением, принуждены мы были оставаться на Аллах-Юне. Около полудня дождь перестал. На досуге мы рвали голубику и княженику.

Прежде и зимняя дорога здесь же была проложена, но когда уничтожили селение на Аллах-Юне и узнали, что Почты, Курьеры и Эстафеты, проезжая севернее, могут у встречающихся Тунгусов скупать много белки и другой мягкой рухляди; то проложили зимнюю дорогу на Аймякон, через которую реку от Якутска до Охотска будет около 2000 верст, то есть почти в двое далее, нежели по летней дороге. И езда там труднее; ибо находятся пустые места по 600 и 700 верст, на коих при жестокости морозов случаются большие метели, называемые Буранами a в Охотске и Камчатке Пургами. Уверяют, что снега по той дороге не столь глубоки, как местами по здешней; например в семи хребтах и некоторых других. Зимняя дорога идет следующим образом: из Якутска едут по летней на переменных лошадях до Арылаха, где сворачивают влево. До реки Алдана находятся частые Якутские селения, a оттуда на одних уже лошадях путешествуют до реки и большого Якутского селения Аймякон, находящегося от Якутска в 1000, от Алдана же слишком в 600 верстах, на котором расстоянии нет ни какого жилища. здесь переменяют лошадей и едут более 400 верст пустыми же местами до Тульского хребта, где хотя также нет селения, но берут оленей от кочующих Тунгусов, если встретятся с оными, иначе же продолжают ехать на тех же лошадях еще 200 верст, до хребта и реки Баргачан. Тут, когда найдут кочующих Тунгусов, берут у них оленей и переезжают 100 верст до озера и реки Улеи. Пешими Тунгусами, называются те, кои имеют непременные жилища; кочующие же летом и зимою переменяют места, гоняют с собою оленей и перевозят на них все свое имение и юрты, состоящие из берестовой коры, коею покрывают несколько кольев связанных вверху, так что юрта всегда имеет конический вид; или покрывают сии колья, оленьими и других зверей кожами. От Тульского хребта до Охотска, дорога идет по реке Охоте. На Уяге берут у пеших Тунгусов собак, на которых доезжают 200 верст в Нартах (род саней) до самого Охотска; по большей же части переменяют их на половине дороги в Арке, где живут пешие Тунгусы; a потом у Якутов на Мете, в 55 верстах от Охотска.

На лошадь и зимою вьючат около 4-х пуд. Остановившись пускают ее на волю, дабы разгребая копытом снег, находила оставшуюся под оным поблекшую траву; или расчищают не большое пространство и туда ее пускают. Езда на лошадях очень скучна зимою, ибо оные ослабев от худости и недостатка корма, идут весьма медленно, a иногда устают до того, что седок должен большую часть дороги ехать на лыжах, и тащит на себе съестные припасы и питье. На оленя вьючат обыкновенно около трех пуд, если же не велик переезд, то четыре и пять; но тогда выбирают двух лучших оленей под сугубую сей тяжесть переменяют их поденно. Через два или три часа, должно остановиться покормить немного оленей, кои разгребая снег едят белый мох, растущий обыкновенно на горах им не дают нисколько выстаиваться и прямо пускают к корму.