Коварный уклонист - Харитон Байконурович Мамбурин

Следующего мы нашли по источаемому им ореолу страха. Этот клон безумного ученого заполз в кусты, где и валялся, прижав руки к животу. Какой-то удачливый горожанин (я почему-то был уверен, что все стражи закона сейчас сидят и дрожат под крылышком губернатора и вояк графа) попал особи прямо в живот, причем из чего-то крупного. Клон был визуально крупнее своих сородичей, лежа на боку и тихо всхлипывая от боли. Мы едва не попались, пытаясь к нему подобраться — как оказалось, еще один урод сидел около раненого, определенно переживая о его здоровье. Внезапно прыгнув на меня, жалельщик чуть не преуспел в отрывании моей головы, но был выпотрошен в прыжке саблей так, что, приземлившись, тут же растерял большую часть своих потрохов. Пока Басх мудро стрелял в неподвижно лежащего недобитка, я контролировал выпотрошенного, крутящегося с визгами и хрипами на брусчатке. Вскоре они издохли.

И вновь отличия, причем на этот раз более серьезные. Бросившаяся на меня тварь имела ярко-выраженные черты полугоблина, а добитый Крюгером здоровяк вообще имел довольно отдаленное отношение к известным расам живых существ. Кажется, неведомым образом выживший Доннорифт много экспериментировал.

С пятым получилось почти забавно. Он метался по дороге, подбирая с земли горячие булки, которыми в него кидалась ревущая полненькая полугоблинша в замызганном белом фартуке, стоящая на пороге пекарни. Тварь давилась, чавкала, даже постанывала, обжигаясь о горячее подношение, но продолжала упорно жрать, сверхъестественно быстро перемещаясь к новому угощению. Он был настолько поглощен этим занятием, что даже не обернулся к нам, справедливо получив от меня пулю в спину. Попало удачно, перебив клону позвоночник, от чего тот, задрожав, вытянулся на камнях, а выжившая сообразительная девчушка, шлепнувшись на задницу, завыла белугой.

На вопли и плач девчонки прискакало местное ополчение, вооруженное ружьями и пистолетами. Семерка сурового вида мужиков, возглавляемая взъерошенной женщиной средних лет в местами подранном платье. Эта команда сначала попробовала взять меня на прицел, видимо, из-за угрожающего и таинственного вида кожаной униформы, только бодро вступивший в перепалку Крюгер моментально сшиб местным весь боевой настрой. Пара шуток, немного матюгов, грубоватый комплимент даме, которая, как оказалось, пристрелила одного из клонов из своего дробовика… и вот, мы идем дальше почти дружной толпой.

Я шел впереди, ведя табун, чьи мозги быстро засирались Крюгером, к ближайшей цели. Ей оказался маленький хлев, в котором очередной клон сосредоточенно жрал из мешка с сухим кормом, полностью игнорируя возмущенно хрюкающую свинью. Увидев меня, он на краткое мгновение заколебался, схвативший одной рукой за мешок, от чего и получил пулю в торс, сначала одну, а потом еще три. Добив клона, я выволок его наружу, а затем, под комментарии честного народа, уже со сноровкой раздел, оценивая разницу с предшественниками. Народ плевался, сквернословил и покрывал последними словами графа, а я обкатывал в голове мысль, что твари вовсе не прирожденные убийцы.

— Они просто дикие, — пробормотал я себе под нос, — Атакуют, чтобы отнять еду. Выводы?

— В задницу выводы, Кастор, — обратился ко мне Басх, — Их осталось немного. Что-то я сомневаюсь, что мы после чистки вновь столкнемся с этими упырями в ближайшем времени.

Хлопнув меня по плечу и сказав тихим шепотом пару слов, революционер ушел к горожанам. Процессия, приросшая еще на пару мужиков со стволами, двинулась дальше под моим руководством. Мы шли в центр города, туда, где я видел больше всего вспышек красного и серого. Идущие за мной люди посерьезнели, замолчали, начали целить своими берданками по сторонам.

Это им не помогло.

Сидящая на очередной крыше тварь, молниеносно спустившись вниз, классическим быстрым прыжком преодолела расстояние до не успевших ничего понять людей, начав раздавать размашистые удары. Быстро, очень быстро. Его жертвы как сломанные марионетки валились по сторонам, пошли крики и выстрелы. Отпрыгнув за угол дома, чтобы не быть случайно пристреленным паникующими, я попытался навести прицел на неистовствующего клона, гробящего горожан. Не получалось. Он дергался, приседал, уворачивался, и бил, бил, бил… пока Михаил, подгадав момент, не выстрелил дуплетом с обоих пистолетов, роняя тварь на землю. А дальше её буквально порвали картечью на части все, кто еще мог держать в руках оружие.

Вопли, стоны, просьбы о помощи… Надеюсь, Крюгер, ты знаешь, зачем попросил меня пропустить к гражданским эту скотину.

Оставшихся мы перебили быстро. На ногах после атаки клона, осталось всего четыре человека, не оказавших нам никакой помощи, но бывших, по словам самого революционера, крайне ценными свидетелями. Твари, чьим единственным преимуществом была скорость, просто ничего не могли сделать против тех, кто уже наловчился определять, каким образом они атакуют. На нашем месте справились бы и обычные люди, будь у них возможность понять, как определять подобных чудищ в темноте.

А эти бледные твари просто хотели жрать…

Крейвенхольм потерял 13 разумных убитыми (считая бордель-маман и рыжего кузнеца), шесть голов скота и трех кошек. Еще в частичные потери можно было занести почти два десятка тех, кто получил ранения — жесткие кончики пальцев быстрых клонов буквально разрывали кожу и плоть у несчастных, нанося жестокие рваные раны. Губернаторский особняк и его жители остались целыми и невредимыми… если не считать бурную истерику у графа Клагстона, переросшую в нечто совсем уж непотребное, когда все три судна его флотилии, находящиеся в порту, неведомым способом затонули прямо у причалов, а волшебно быстро наладивший радиосвязь Датворт Типпс успешно разыграл нервный срыв, вызвав в Крейвенхольм военную помощь.

Крыса оказалась загнанной в угол. Дориан Клагстон не мог себе позволить оставить позади хоть одного из своих людей и не мог остаться в городе, куда по одной единственной железнодорожной нитке уже должен был выдвинуться отряд из более крупного города. Реквизировав две раздолбанные рыбацкие шаланды и пяток катеров, Клагстон спешно погрузился в них и убыл в неизвестном направлении.

Вскоре настало всеобщее счастье, иначе как-то происходящее назвать было сложно. Пока эсхатовские вояки носом рыли следы графа, не имевшего, разумеется, никакого отношения к королевству, Датворт Типпс вовсю восстанавливал своё реноме среди местных жителей, в чем ему немало помогал Басх, добравшийся до ушей губернатора. Тот был отнюдь не против, причем по целому ряду причин — советы разноглазого пройдохи работали именно так, как надеялся толстый полуэльф, а кроме того, у барона была острая аллергия на споры с кем-то, способным быстро и решительно потопить военный корабль набитый полугоблинами. Или перебить в ночи отряд чудовищ, способных добраться до разумного с последующим потрошением за пару секунд.

Бегунки, дождавшись, пока военные убудут, в город вернулись присмиревшие и сосредоточенные на выборе нового пахана. С этим у них капитально не