Жестокий мучитель - Бьянка Коул
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он перестает прикасаться ко мне, хватает за бедра и усаживает на место рядом с собой.
— Открой рот.
Я свирепо смотрю на него, едкая ненависть поднимается к моему горлу и обжигает его.
— Пошел ты.
Он с силой хватает меня за подбородок и засовывает пальцы мне в рот.
— Почисти их и не забывай, кому ты принадлежишь.
Я неохотно слизываю свое возбуждение с его пальцев и тут же отворачиваюсь от него, однако Элиас хватает меня за волосы и резко разворачивает лицом к себе.
— Никогда больше не отворачивайся от меня, — рычит он, а затем его губы оказываются на моих, яростно целуя меня, словно я — его кислород.
Это сбивает с толку, и все же я ловлю себя на том, что склоняюсь навстречу поцелую, утопая в интимности момента. Со мной что-то очень не так, и если он продолжит в том же духе, я не знаю, что скажу своим подругам. Спустя Бог знает сколько времени он отрывает свои губы от моих и ухмыляется своей злой улыбкой.
— Мы на месте, Гурин. А теперь веди себя хорошо и будь моим милым маленьким питомцем.
Он встает и рывком поднимает меня, кладя руку мне на плечо.
У меня подкашиваются ноги, когда он выводит нас из микроавтобуса в бар, который они выбрали сегодня вечером. Я цепляюсь за Элиаса, как за костыль, несмотря на желание убраться от него как можно дальше. Я знаю, что выхода нет, и единственный выбор — делать то, что он говорит, чтобы сохранить мою семью в безопасности.
Глава 11
Элиас
Блядь.
Кажется, что кровь отливает от моего лица, когда директор Бирн подходит к нашему столу. Однако на самом деле я беспокоюсь не о нем. Проблема в том, что с ним профессор Ниткин.
Он прочищает горло.
— Не знал, что у всех вас было разрешение покинуть территорию.
Его голос звучит спокойно, слишком, блядь, спокойно.
Тренер Дэниелс спихивает Алекса со стула и садится, не сводя глаз с Адрианны Васкез. Ходят слухи, что именно за ней он охотится в этом году, но она не сдается.
Ниткин остается стоять со скрещенными руками на груди, что делает его еще более устрашающим.
— Это всё я. — Я поднимаю подбородок, зная, что мне придется отвечать за это. Как ни крути, я организатор. Я встречаю взгляд директора. — В конце концов, нам по восемнадцать лет. Мы можем делать все, что, черт возьми, захотим.
Бирн поднимает бровь.
— Может быть, и так, но вы все слишком молоды, чтобы находиться здесь легально.
Я смеюсь.
— Кого, блядь, волнует законность? Цель академии — преподавать все, что не является легальным.
Несколько парней посмеиваются над этим, потому что это чертова правда.
— Туше, — говорит тренер Дэниелс. — Как насчет того, чтобы присоединиться к вам?
— Если думаешь, что справишься с этим, старик, — говорит Риццо.
Тренера Дэниелса, похоже, не смущает замечание Риццо.
— Ты знаешь, что я могу надрать тебе задницу даже после того, как утопил две бутылки скотча, Риццо.
Тогда напряжение как-будто немного ослабевает, Риццо смеется и пододвигает к нему бутылку водки.
— Угощайтесь.
Я не пропускаю то, как профессор Ниткин свирепо смотрит на Риццо, и удивляюсь его бесстрашию. Если бы Ниткин наградил меня таким взглядом, мне не стыдно признаться, что я бы обделался.
Тренер Дэниелс наливает себе бокал и потягивает его, ведя себя так, как будто это нормально — сидеть и пить с нами в баре. В баре, где мы по закону все слишком молоды, чтобы пить. За столом воцаряется тишина, а директор Бирн, похоже, особенно внимательно следит за Евой.
Официантка-кокетка, которая пытается заигрывать со всеми посетителями, наклоняется к Бирну и сует ему в руку бокал, что-то нашептывая.
Я по-волчьи присвистываю, и несколько парней следуют моему примеру.
Сначала Бирн выглядит раздраженным, но затем наклоняется к ней, что-то бормочет и протягивает двадцатидолларовую купюру.
Официанта кивает и подмигивает ему, прежде чем отправиться за новыми напитками.
— Итак, как, черт возьми, вам всем удалось улизнуть с кампуса? — Спрашивает Бирн.
— Боюсь, если бы мы сказали Вам это, профессор, нам пришлось бы Вас убить, — говорю я, ухмыляясь ему.
Если он думает, что мы собираемся разгласить самый тщательно охраняемый секрет в СА, пусть подумает еще раз. Я продолжаю обнимать Наталью за плечи, прижимая ее к себе. С тех пор как к нам присоединились учителя, она стала жесткой, как гребаная доска.
— Я бы хотел посмотреть, как ты пробуешь, Элиас, — говорит Бирн, удерживая мой взгляд. — Некоторые пытались, но ни один из них не преуспел.
Я фыркаю.
— Да, верно, старина.
Я убираю руку с плеча Натальи и перемещаю ей на бедро, сжимая, когда наклоняюсь к ней.
— Не волнуйся, я все равно собираюсь повеселиться с тобой сегодня, bonita.
Ее грудь вздымается, дыхание становится более неровным, и мне нравится видеть, как я воздействую на неё.
— Дмитрий, — рявкает Бирн, привлекая к себе всеобщее внимание.
Глаза Дмитрия расширяются.
— Что?
— Ты забыл, что произошло в последний раз, когда ты прошептал что-то неподобающее мисс Кармайкл?
— Я не сказал ничего такого, чего Ева не хотела бы услышать, — говорит Дмитрий, бросая взгляд на Еву. — Правда, Ева?
Напряжение, кажется, снова нарастает, поскольку Еве становится неловко, а затем она внезапно встает.
— Мне нужно подышать свежим воздухом.
Дим делает движение, чтобы встать.
— Ты хочешь, чтобы я…
Ева мотает головой.
— Нет, я вернусь через минуту.
Бирн раздраженно смотрит, как Ева уходит. Я бросаю взгляд на Ниткина, но жалею об этом, когда его бездушные карие глаза встречаются с моими, и в них светится восторг. Ему это нравится. Предвкушение того, как он будет наказывать нас всех. Дрожь пробегает по моей спине, и я крепче сжимаю бедро Натальи.
— Ты делаешь мне больно, — шипит она.
Когда я оглядываюсь, Бирна уже нет.
Следующим заговаривает тренер Дэниелс.
— Расслабьтесь, все вы. Мы тоже здесь только для того, чтобы хорошо провести время. — Его глаза по-прежнему прикованы к Адрианне. — Как у вас дела, мисс Васкез?
— Прекрасно, — выдавливает она сквозь зубы, ее ноздри раздуваются. — По крайней мере, были прекрасно, пока Вы не появились.
Он вскидывает бровь.
— Не очень вежливо говорить такое своему тренеру, не так ли?
Я хлопаю в ладони и смотрю на Ниткина.
— Предполагаю, что нам надерут задницы, как только мы вернемся в школу, но почему бы Вам не выпить, сэр? —
