Рози и тамариск - Алиса Дорн

— Лучше бы ты рассказал мне о своем расследовании, — проворчали на том конце провода. И после некоторых раздумий добавили: — Но я согласна и на это. Кто он?

— Некто Роберт Альтманн. Змей.

Было слышно, как перо царапнуло бумагу, пока его собеседница записывала информацию.

— Я слышала, что он из колоний. Что он делает в городе?

— Приехал к родственникам, — Эйзенхарт замолк, приближаясь к опасной территории.

— И? Кто его родственники?

Молчание по обе стороны телефонной линии стало красноречивым.

— Я, — наконец признался детектив.

— Что?

— Ну, моя мать является младшей сестрой его матери, и так получилось, что…

— Сволочь, — констатировала Лидия.

Эйзенхарт не обиделся, зная, что заслужил, но по привычке попробовал опротестовать ее заявление:

— Почему? Я дал тебе его имя…

— Имя, которое я не могу использовать! Потому что, в отличие от кое-кого, держу свое слово!

Это Виктор уже слышал во время их последней ссоры. Пытаясь отвлечь Лидию, он беспечно продолжил.

— В любом случае, так или иначе часть своей сделки я выполнил. Выслушай теперь хотя бы мою просьбу. Мне нужна информация о леди Эвелин Гринберг. Все. Каждая мелочь… алло?

Судя по всему, его слова остановили Лидию как раз в тот момент, когда она собиралась положить трубку.

— А ее ты в чем подозреваешь? — наконец заговорила она.

— Во многом.

Она беспокойно потарабанила ногтями по корпусу телефона и наконец решилась. Виктор в этом не сомневался: нюх на сенсации у Лидии был отличный, иначе девчонка из порта не сумела бы пробиться в "Флит и партнеры".

— Будет нелегко. До ее дебюта о ней никто и особо и не знал — слабое здоровье, родные держали ее все время в деревне. А после… Ну, про помолвку с Фрейбургом ты знаешь, ты расследовал его убийство. А в остальном — скажем так, есть причина, по которой о леди Эвелин не пишут.

— И какая же?

— Ее брат. Младший, Райнхардт, — уточнила журналистка. — С ним… что-то не так.

В принципе, фраза "что-то не так" обладала большим диапазоном, означая все возможное, от умственного заболевания до исходящей от мужчины угрозы. Судя по тону, Лидия имела в виду второе.

— Но ведь "не пишут" не значит "не знают", — как можно более легкомысленно сказал Эйзенхарт.

— Не значит, — согласилась Лидия. — Ты расскажешь все о своем нынешнем деле, — выдвинула она свои требования. — Дашь эксклюзивное интервью по окончании расследования — разворот, а не как в прошлый раз. Расскажешь, зачем тебе понадобилась леди Гринберг. И никаких "последних просьб умирающего" больше.

— Хорошо, — покладисто пообещал Эйзенхарт. Последнее условие далось ему особенно легко: едва ли он успеет еще раз обратиться к Лидии за помощью. — Слушай, я должен идти.

Появившийся две минуты назад на пороге Брэмли отказывался уходить и даже пытался что-то показать жестами. Быстро свернув разговор (а ведь впервые Лидия никуда не убегала, оправдываясь срочными делами!), Эйзенхарт бросил подчиненному.

— Ну?

— Помните, вы просили сказать, когда появятся новости? Леди Хоторн вернулась в город.

— Почему ты не сказал раньше? Идем!

Не то чтобы Эйзенхарт не доверял леди Эвелин — нет, суждениям ее он верил, находя их зачастую не только верными, но и весьма точными и неожиданными, однако стоило уделить внимание и другой точке зрения. Возможно, Грею были невыгодны эти смерти, но в письмах, которые передала Эйзенхарту леди Незерфилд, подруга погибшей Хэрриет Лайонелл, содержалось достаточно слез, чтобы понять, кто довел леди Хэрриет до самоубийства. И на момент смерти Коринн Лакруа алиби у мистера Грея тоже отсутствовало. Зато был повод: в последнее время мистер Грей, утомленный растущими запросами любовницы, в открытую срывался на ней, даже находясь в обществе.

Оставался один вопрос: был ли Александр Грей способен на убийство?

Эйзенхарту не удалось поговорить с леди Тенеррей, но из присланного ею письма было очевидно, что бывшая невеста мистера Грея боится. Чего или кого? Виктор полагал, что жениха. И чтобы проверить это, он намеревался поговорить с человеком, женщиной, которая могла знать Грея не просто хорошо, но и лучше других.

Род Хоторнов был одним из самых древних в империи. Верные советники при императорском престоле, они обладали властью, равной которой в стране не было. Но время меняет все. Неблагополучное стечение обстоятельств, и от семейства осталось две дочери — и Имя с большой буквы. Теперь же и леди Милфорд и вовсе была последней.

Чтобы попасть в дом, Эйзенхарту пришлось преодолеть немалое сопротивление со стороны дворецкого. Нет, он и сам понимал, что на дворе стоит еще слишком ранний час для визитов, но дело не терпело промедления. Сегодня утром ему опять принесли перевязанный траурной лентой букет (и опять отправитель оказался слишком хитер, чтобы его засечь!), и Эйзенхарт опасался, что вскоре узнает о новой жертве.

Благодаря медному жетону его все-таки пропустили в гостиную, куда шофер продолжал перетаскивать чемоданы со двора. Похоже, что Шон не преувеличивал, и леди Хоторн вернулась в Гетценбург только что. Первым, что бросалось в глаза в комнате, был портрет покойной Роуз Хоторн работы Персиваля и яркий букет разноцветных цинний на комоде перед ним. "Вспоминаю о тебе каждый день", — машинально отметил про себя Эйзенхарт.

— Мне сказали, вы хотели меня видеть, — леди Хоторн спустилась в гостиную, кутаясь в расшитое цветами неглиже [7]. — Простите мой вид, — извинилась она, — я приехала только час назад и, честно говоря, хотела отдохнуть после дороги.

— Я постараюсь отнять у вас как можно меньше времени, — Эйзенхарт учтиво поклонился. — Я хотел поговорить с вами о мистере Александре Грее.

Леди Хоторн не скрывала своего удивления:

— Со мной? Почему?

В отличие от погибших женщин, леди Милфорд Хоторн никогда не состояла в любовных отношениях с Греем. И все же, Эйзенхарт подозревал, что она знала о нем куда больше его влюбленных жертв.

Осиротев вскоре после совершеннолетия, леди Милфорд решительной рукой выгнала из дома многочисленную толпу дядюшек, желавших взять под свою опеку сестер Хоторн, и занялась воспитанием своей младшей сестры сама. Души не чая в ней, леди Милфорд принесла в жертву свое собственное счастье, заменила Роуз мать и была рядом с ней на протяжении всей ее жизни. Она своими глазами видела, как Грей впервые встретил леди Роуз, отговаривала сестру принимать его предложение, утешала, когда помолвка оказалась под угрозой… была рядом до последнего, когда ее сестра, заболев от переживаний, слегла с пневмонией. Ей было чего сказать о мистере Грее.