Кейли - Лия Рой
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Как далеко ты хочешь зайти в этом, что за идиотская игра, Салливан? Хочешь мстить, тогда почему не насилуешь и не держишь в подвале, что у тебя на уме?! – Кажется, я повысила голос и поняла это по резко потемневшему взгляду Криса и по тому, как быстро он подался вперед, сокращая и сужая пространство между нами.
– Ты не будешь решать, как я буду тебе мстить, каким образом буду уничтожать тебя и твою прогнившую на сквозь семейку, – прошипел, словно змея, заставляя меня сжаться. – Ты и твой брат заслуживаете самого худшего, что мы с Каилом могли придумать и давай, скажи мне, глядя в глаза, что считаешь меня неправым!
– Я…
– Скажи! – закричал он. – Скажи, что я неправ, и ты не заслуживаешь этого! Что твой брат не заслуживает находиться в тюрьме! Говори!
– Я… – слезы против воли прочертили дорожки на щеках. – Я не могу, – почти неслышно ответила.
– Вот именно. Ты не можешь. И я не могу остановиться. Вы будете платить, потому что восемь с половиной лет назад вы сделали такое, что не прощается. – Я лишь кивнула головой. – Ты ведь помнишь, правда? Помнишь те события?
– Да… – Я помнила все… каждое слово, каждое действие, каждый наш поступок…
– Ты помнишь Коула? – Я кивнула. – Дрю? – Снова кивок. – Эмили? – Мой плач перешел в тихое рыдание. – Я тоже очень хорошо все помню. В особенности, тот день, когда наша жизнь раз и навсегда перевернулась. Когда из обычной семьи мы превратились в изгоев, а затем и сирот…
Глава 9
Я не могла сказать, что Кристофер был неправ. Итон действительно должен был отправиться в тюрьму восемь лет назад, потому что действительно был виновен. И, сделай он это тогда, наши жизни были бы совершенно другими, наши семьи – в порядке. Но я не могла винить брата, потому что на тот момент ему было всего восемнадцать, а наш отец Джереми Хендерсон, в те годы главный прокурор города, не дал выбора ни ему, ни мне. Он принял решение за всех и теперь оставшимся в живых с этим нужно было как-то существовать.
Тот вечер был обычным, за исключением того, что с нами не было мамы и Кары. Они уехали к ее родне в Висконсин и должны были пробыть там несколько дней. Мама часто жаловалось, что совсем не видит родственников и, наконец, отец сдался, давая добро на довольно длительную поездку. Мы остались втроем – отец, я и Итон.
Я вместе с папой готовила ужин, он рассказывал мне про одно дело, которое полиция не могла раскрыть больше двадцати лет, и мы настолько увлеклись беседой, что не сразу заметили, что Итон прилично запоздал к ужину. Отец позвонил ему и по изменившемуся лицу родителя, я поняла, что стряслось что-то очень серьёзное и плохое. В тот момент наша жизнь перевернулась, изменилась раз и навсегда. Правда узнать мне об этом суждено было позже.
Папа ничего не стал объяснять, бросил готовку, велел оставаться дома, никому не открывать и дождаться их с братом. Мне ничего не оставалось, как послушаться его.
Уже погодя я узнала, что тем поздним вечером, Итон сбил человека на своей машине. А затем, испугавшись, уехал. Пострадавшей оказалась пожилая Лили Абрамсон, которая, впоследствии скончалась в больнице, не приходя в себя. Родственников и богатого наследства она за собой не оставила, возможно, брату дали бы незначительный срок за непреднамеренное убийство и тогда… а, впрочем, какая разница? Так ведь не случилось.
Мало кто помнит, но Коул с Итоном дружили несколько лет прежде, чем наш отец основательно подпортил их отношения. По правде говоря, папе никогда не нравилась семья Салливанов, обычные работяги, не имевшие больших денег или связей. В те годы Каил был буйным, частенько устраивал пьяные потасовки и ввязывался в драки, и родитель боялся, что Итон может попасть под его плохое влияние. Впрочем, беспокоился он зря. Коул тоже был не самым тихим подростком, за ним числились парочка мелких приводов, но брат всегда отмахивался, говоря, что все ошибаются. Тут он был прав.
К великому сожалению, наш отец рассудил, что своя семья дороже и принял решение практически молниеносно. Все знали, что Итон и Коул друзья и папа решил, что если главную улику в преступлении найдут возле дома Салливанов, то все будет кончено.
– Скажи, что отдал машину своему небогатому другу, потому что тебе стало жаль его. Коул радостно ее принял, и ты забыл об этом щедром подарке. Вы ездили в этой машине вместе, значит, там должны остаться его отпечатки пальцев.
– Но папа, Коул ничего не делал, ты не можешь…
– В последнее время ты ведь ездил на мустанге, так?
– Да…
– Вот и отлично, значит, мало кто видел тебя на той шевроле, это очень-очень хорошо!
– Отец, ты не можешь так поступить!
– Только вдумайся, сынок, что ты натворил! Я – главный прокурор, ты хоть понимаешь, чем твой поступок обернется для всей нашей семьи?!
Я подслушивала разговор отца и брата, прячась в холле, возле гостиной, куда они меня не пустили.
– Я припаркую ее максимально близко к их дому, чтобы не вызывать подозрений. В салоне автомобиля найдут банки из-под пива. Все сделаю в перчатках, чтобы никто ничего не заподозрил. Суд решит, что он совершил пьяный наезд…
– Но отец!
– Я улажу все с анализом на алкоголь, и тогда у них просто не останется шанса…
– Он мой друг! – закричал Итон, вскакивая с дивана, перегораживая путь ходившему туда-сюда отцу. – Он ничего не делал!
– А теперь сядь и замолчи, – прорычал отец, отчего я вздрогнула. Я никогда не видела его таким, папа всегда был добрым и заботливым, никогда не повышал на нас голоса…
Он толкнул брата обратно на диван и навис над ним, словно коршун.
– Моя карьера полетит к чертям, окажется
