Лабиринт чувств - Сергей Калабухин

шею пальцами рук, Джу смотрел, как по широкой спине сыщика пробегают волны нервной дрожи.

— Я догадываюсь, кто вбил в твою глупую башку подобную мысль. Ты взбесился сразу после посещения имения твоего дяди — кира Ариксара Волка. Вот уж не думал, что ты так легко заглотишь крючок.

— Кир Ариксар Волк мне ничего не говорил, — прохрипел, наконец, Джу.

— Кто же тогда?

— Неважно. Я и сам вижу, что мне не соврали, иначе почему «Дело» о смерти моих родителей столь засекречено, что даже я не имею права его прочесть?

Господин Иль повернулся и подошел к Джу, достал из кармана платок, от которого пахнуло неведомым Джу ароматом, и ловко наложил на рану повязку.

— Я вел следствие по этому делу, малыш. Ты мне скажешь, кто внушил тебе мысли о вине Императора, а я расскажу тебе все, что знаю об этом деле. Согласен?

Джу задумался. Что он теряет? Сейчас он только изводит себя домыслами, а то будет иметь хоть какуюто базу для установления истины. Правда, придется выдать господина тайного советника Дина. А почему, собственно, выдать? Господин Дин не брал с Джу никаких обязательств сохранить тайну, да и никто его за язык не тянул. Наоборот, теперь Джу просто уверен, что господин Дин совсем не случайно подошел тогда к нему на приеме, а специально вроде как мимоходом бросил ту, перевернувшую жизнь Джу, фразу. Да и сыщик теперь вряд ли просто так все забудет. Джу жив до сих пор только потому, что господину Илю нужно узнать имя тайного врага Императора Аджаннара.

— Я согласен, — решился Джу. — Но у меня два условия.

— Не испытывай судьбу, малыш.

— Они ничего вам не будут стоить. Первое: я скажу вам имя после того, как прочту «Дело» моих родителей. Второе: если я найду убийцу, ты поможешь мне отомстить.

— А ты поумнел с тех пор, как вышел из стен Каменных Пристаней. Молодец! Вижу, я в тебе не ошибся и не зря натаскивал. Хорошо, твои условия приняты, и раз уж они скрыто включают в себя третье: я начну рассказ первым.

Господин Иль непринужденно вскочил на стол господина Кмура, смахнул бумаги на пол и сел, скрестив ноги, прямо перед Джу.

— Так вот, сразу раскрою тебе причастность Императора Аджаннара, кстати в то время он был всего лишь кир Александр Джел, молодой владетель Ишуллана, к смерти твоих родителей. Он действительно причастен. Спокойно, не дергайся, причастен, но не как убийца, а как жертва. Твои родители праздновали годовщину твоего рождения, будущий Император Аджаннар был почетным гостем. На стол подали отравленные пирожные. Твоих родителей спасти не удалось. Император долго болел, чуть не лишился глаза, лечился у колдунов, и те спасли ему жизнь. Были опрошены все слуги в доме. Сын пирожника, принесший лакомство, без всяких последствий для своего здоровья. Так как все пирожные оказались отравлены, с него сняли подозрения, и было решено, что яд был введен в лакомство уже в доме твоих родителей. Но установить, кто это сделал и почему, не удалось. Поэтому дело закрыли и объявили, что твоего отца в порыве ревности отравила любовница Миран, твоя мать, дочь часовщика Гермерида. Она потом повесилась.

Так что, Джу, засекречена не смерть твоих родителей, а попытка покушения на будущего Императора Аджаннара. А теперь позови господина Кмура, я прикажу ему принести «Дело» твоих родителей. Ты его прочтешь здесь, сейчас и вернешь. Никаких выписок и копий. Когда закончишь, назовешь мне имя.

Когда господин Иль растворился в парке «Семи холмов», Джу ступил на выложенную розовой мраморной плиткой дорожку, ведущую ко дворцу. Он поправил странную булавку, которую господин Иль воткнул ему в воротник мундира. Ярость, бушевавшая в душе Джу, перемежалась некоей неясной смесью злорадства, удивления и гордости от сознания того, что он неожиданно утер нос самому господину Илю. Джу невольно улыбнулся, вспомнив удивление на лице своего учителя, когда на язвительный вопрос сыщика, убедился ли Джу в правдивости его рассказа, прочитав «Дело», неожиданно услышал в ответ:

— Неужели проницательный господин Иль не увидел имя убийцы, столь недвусмысленно указанное в протоколах допросов?

Как и говорил всезнающий сыщик, кир Ариксар Волк был не один. Напротив него за столом, заставленном всевозможными напитками и яствами, восседал, поблескивая масляными глазками, господин тайный советник Дин.

Джу исполнил традиционное приветствие старшего младшим. Поцеловав Волку рукав, он фактически признал свой возврат в клан, т. е. открыто указал, на чьей он теперь стороне. Окончательно и бесповоротно.

— Я рад, Джуджели, что ты, наконец, сделал правильный выбор, — пророкотал Волк.

Дин встал со своего места, взял сосуд и стал разливать ифское, пахнущее яблоками вино в прозрачные кубки.

— Выпьем за то, что семя, брошенное мной, упало на благодатную почву.

— Что ж, давайте выпьем, — достал приготовленную бутылку Джу. — Я привез вино из запасов хозяйки моей квартиры. Последний урожай. Оно конечно недостаточно изыскано, чтобы конкурировать с Вашим, дядя, но, надеюсь, господин тайный советник Дин не побрезгует разделить эту бутылку со мной?

— Конечно, господин Джуджели, тем более, что Вы у меня в долгу: видели бы Вы, как ваш дядя ругал меня тогда за нашу с Вами беседу. Действительно, после ифского, Ваше вино несколько горчит.

— Разве? — Джу разлил остатки вина по кубкам. — Попробуйте еще раз, господин Дин. Мои солдаты его обожают.

Господин Дин допил вино и поморщился.

— Неужели так горчит, — удивился Джу, вертя пустой кубок в руке. — А вот интересно, пирожные, которыми Вы отравили моих родителей, тоже горчили?

— О чем ты говоришь, Джу? — нахмурился Волк.

— Да вот, дядя, никак не решу загадку: Вы уже тогда сговорились с господином Дином, когда он желая убить ненавистного Вам Императора Аджаннара отравил моих родителей? Он действовал по Вашему приказу?

— Наглый щенок! Как ты смеешь обвинять меня, главу клана, в убийстве собственного брата?!

Волк резко откинул седую голову, его сухие пальцы, сжавшие подлокотники кресла, побелели от напряжения.

— Ну как же, дядя, ведь это Ваш друг, господин тайный советник Дин, был тем самым сыном пирожника, отравившем моих родителей.

— Вы сошли с ума, юноша, или Ваше кислое вино ударило Вам в голову. Да, это я принес те пирожные в дом Ваших родителей, и я сам ел их на глазах слуг и повара. Следствие меня оправдало. Никто, даже сам Император Аджаннар не сомневался в моей невиновности, иначе бы я не достиг сегодняшнего звания.

— Конечно, никто не сомневался, даже тогда, когда Вы, господин Дин, женились на моей мачехе, кирэс Яане, и вышвырнули меня, ребенка, на улицу. А Вы, дядя, позволили это!