Радоваться жизни самой - Владарг Дельсат
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Гарри видел во сне добрые улыбки, маму Настю, ощущал магию дома, который теперь его дом, и становился ребенком. Из волос детей уходила седина, но души их уже переплелись, и с этим ничего поделать было нельзя. Однако седина уходила, даря им детство. То детство, которого у обоих никогда не было, полное тепла, материнской ласки и доброты. Уходил из души Гермионы страх наказания, уходил из души Гарри страшный чулан.
Когда Гермиона проснулась, она обняла своего Гарри, сразу же открывшего глаза, но в них не было уже боли и тоски, он был дома, как и она. Они были дома, среди своих, за окном сияло солнце, а рядом с кроватью стояла Настя, смотревшая на них обоих с любовью и нежностью, присущими маме. Гарри улыбнулся. Открыто, ярко, совсем по-детски. Рядом с ним так же ярко, солнечно улыбалась и Гермиона. Прошлое отпустило их, забрав и седину, не присущую детям.
— Ура! — закричала Лара, прыгая в кровать к сестричке и ее Гарри, сразу же обнявшими ее. Они были дома.
А русская богиня в это время демонстрировала могучему Велесу то, что она вынула из двух исстрадавшихся детей. И выражение лица бога трех миров было очень далеко от спокойного. Кому-то предстояло испытать его гнев.
Часть 17
Существо, выглядящее совсем юным Высоким Эльфом, даже, скорее, ребенком, хотя это мог определить только такой же Эльф, понуро стояло посреди огромного пространства. Оно совершенно по-человечески опустило голову, что было для этих существ не характерно. Огромные сияющие шары окружали это существо, отчего ему было явно неуютно. Нарушение такого типа было чем-то чрезвычайным, потому существу дали возможность объясниться [13].
— В детях основной расы мира были обнаружены управляющие контуры, как ты это объяснишь?
— Я играл… — проговорило существо, пусть будет эльф, раз он так выглядит.
— Ты знал, что в этих мирах нельзя играть, — это было не вопросом, а утверждением.
— Ну знал, — эльф продолжал изображать представителя расы существ спорного мира.
— Зачем ты нарушил баланс? — голос, который слышал эльф, был лишен всяких эмоций.
— Мне было интересно, как они забегают, — ответило существо.
— Только то, что ты ребенок, избавляет тебя от немедленного уничтожения, — это был приговор, с которого начиналось наказание. Старшие не умели шутить, а наказание должно соответствовать проступку, потому все его проступки были показаны.
Существо, сбежавшее от Воспитателей, принимает форму эльфа и пробирается в один из Спорных миров, запрещенных для посещения. Почему они запрещены, существо не знает, впрочем, это его и не интересует. Пробравшись, выглядящий эльфом выронил деталь туалета, на которую сразу же набросились люди в черной одежде, что нарушителя разозлило, но он решил вернуться к этому позднее. Обнаружив, что его силы теперь равны той форме, которую он принял, эльф сначала расплакался, но потом отвлекся и начал играть.
Трое похищенных детей, с даром видеть суть вещей, были перенесены в другую страну и отданы на воспитание в разные семьи. Выросшие девушки передали свои дары детям и были убиты, а дети отправились по семьям, которых лишили чувства любви к этим детям. Эльфу интересно наблюдать за страданиями малышей, он подправляет их поведение управляющими контурами, заставляя медленно умирать, создавая очень вкусные эманации страдания, которые для этого существа сродни сладостям.
Равнодушие профессоров в школе создает фон, полный боли и гораздо более вкусных страданий. Эльфу это очень нравится, но быстро приедается, и тогда он решает поиграть в войну, где гоблины будут резать людей и умирать. Почему-то существу это кажется очень забавным, но у него заканчиваются батарейки для того, что люди зовут ритуалами, и он делает живую батарейку из девушки, которая должна еще привести эльфа к потерянной детали туалета.
— Твои Воспитатели будут наказаны, а ты, раз тебе так нравятся страдания других… — слышится приговор. — А сделанное тобой, да будет исправлено.
Маленькая девочка открывает зеленые глаза в корзинке, стоящей у двери в добротный дом. Открывается дверь, и на порог выходит женщина… В одном из миров начинается история девочки-которая-выжила, ненавидимой, страдающей и этим очищающей свою душу. История существа, выглядевшего, как Высокий Эльф, закончилась.
Велес благодарит Старших за вмешательство, ибо ребенок чужого мира натворил очень много злых дел. Ребенок, не понимавший, что другому тоже больно. Именно за это и наказаны его Воспитатели.
— Да, дорогая, — сказал Велес жене. — Кто бы мог подумать, что страшным древним артефактом окажется соска из другой вселенной…
* * *
Сара очнулась внезапно. Просто, как включили. Она лежала на траве, а на нее с удивлением смотрели какие-то военные. Почему-то в голове появлялись странные картины, которых она ранее не помнила, и вот, когда все встало, кажется, на свои места, она заговорила:
— Лили Мун, она вам нужна, это очень важно… Хогвартс… — Сара пыталась объяснить что-то, но потеряла сознание.
— Девочку в наш госпиталь, — отрывисто произнес Олег, не понимающий, куда исчез камень с ее груди. — Она, похоже, принесла важную информацию.
— Есть, понял, — ответил «просто Валя», подхватывая девушку заклинанием.
— Группа! — крикнул Олег, подняв руку. К нему заторопились военные спецназа ГРУ, обеспечивавшие работу магов. — Все ко мне, прыгаем в Британию.
— Через посольство? — поинтересовался кто-то.
— Похоже, нет времени, разворачивайте запасной комплекс, — проговорил маг.
Началась суета и беготня, а в это время в Хогвартсе, в Больничном крыле, пришла в себя задыхавшаяся по неизвестным причинам девочка. Она огляделась по сторонам, но к ней никто не пришел, потому что Годрик Гриффиндор объяснял персоналу школы, насколько он недоволен сложившимся положением и качеством образования. Профессора совершенно не ожидали того, что им будут объяснять, как они должны учить и защищать детей, да еще и такими методами. Годрик решил, что время слов наступит как-нибудь потом, потому объяснял единственно, как он посчитал, доступным профессорам методом.
Девочка, очнувшаяся в Больничном крыле, вспомнила все, что происходило в школе, и поняла, что больше не хочет. Опекуны накажут, конечно, но, может быть, хотя бы, не убьют, а вот в этой школе… Она нацепила мантию дрожащими еще руками и пошла на выход. Некому было остановить одинокую детскую фигурку, бредущую по дороге в Хогсмид, когда почти рядом с ней с треском открылось портальное окно, из которого начали
