Ты моя надежда - Уиллоу Винтерс

Ведь иногда лишь темнота,

И холод, и чистый свет дают нам то, что недоступно взору,

но там всегда на небесах.

Увидеть и лелеять эти звезды только ночью.

— Мейсон.

Он молча сидит в кресле в углу спальни. Это кресло я купила некоторое время назад и поставила в угол, когда переехала к Мейсону.

Кажется, он предпочитает это место другим, когда думает о том, что делать. Или, может быть, когда жизнь ломает его до такой степени, что ему нужна поддержка.

— Мейсон, — нежно зову я его, но он, кажется, снова не слышит.

Вокруг меня уютная атмосфера и тепло, я не двигалась со своего места на кровати с тех пор, как мы вернулись сюда после его разговора с отцом. Между нами воцаряется тишина, и мы оба даем волю своим мыслям. Его подбородок покоится на руке, а глаза, не мигая, смотрят в одну точку прямо перед собой на шкаф.

Кто-то пытался убить одного из нас. Или, по крайней мере, впрыснуть то, что находится в шприце… Закрыв глаза, я спокойно выдыхаю, мои пальцы сжимают одеяло, собранное у меня на коленях.

— Мейсон, пожалуйста, поговори со мной, — говорю я, повышая голос.

Я хочу знать, что ему известно. Я не могу оставаться в неведении.

На этот раз Мейсон поднимает на меня свои серые глаза, и, как только взгляд падает на меня, я вижу в них вспышку. Как будто я зажгла в них огонь, и интенсивность его взгляда пригвождает меня к месту. Единственное, о чем я могу думать в этот момент, что с таким взглядом он планирует сократить дистанцию между нами, толкнуть меня на кровать и взять, как он делал раньше. У меня перехватывает дыхание, тело застыло, но не от страха или отрицания. Это похоть. Я хочу, чтобы он взял меня, почувствовал мое тело, а я — его. Прямо сейчас мне нужно, чтобы он обнял меня. Точно так же как раньше, когда Мейсон впервые привез меня домой.

Я хочу забыть все это.

Но Мейсон не дает мне этого. Стул отскакивает от деревянного пола, когда он поднимается с него. Он проходит мимо, обдавая меня холодом, и останавливается перед комодом спиной ко мне. Откинувшись на спинку кровати, я пытаюсь подавить волну негодования, которая проходит по всему моему телу. Пустота давит мне на грудь. Неужели он больше не хочет меня?

Разве не этого я хотела? Почему это так больно, почему настолько больно?

Мейсон опускается на корточки перед комодом, выдвигает третий ящик и не останавливается, пока полностью не вынимает его из комода.

— Что ты делаешь?

— Тебе нужна защита, когда я не смогу быть рядом.

Требуется мгновение, чтобы осознать, что он сказал, но только до тех пор, пока Мейсон не лезет в комод, где был ящик, и вытаскивает кейс. Он тонкий и серебристый, очевидно, кейс для оружия. Я не могу оторвать взгляд от матового металла, когда он несет его к кровати.

Мои пальцы онемели только от одной мысли о том, чтобы прикоснуться к нему. Я никогда раньше не стреляла из пистолета. До сегодняшнего дня я ни разу не видела оружия вживую. Пока дуло пистолета не было направлено на меня. Я слегка отступаю назад и не спускаю глаз с Мейсона, пытаясь избавиться от мысли о пистолете, направленного на меня.

— Если кто-нибудь снова войдет сюда, ты пристрелишь его. Поняла меня? — спрашивает Мейсон.

Мое сердце бешено колотится, а тело нагревается от почти парализующей тревоги. Я не знаю, смогу ли я кого-нибудь убить.

— Кто это был? — спрашиваю я Мейсона, но он просто переводит на меня взгляд, прежде чем перевернуть кейс, игнорируя мой вопрос.

— Комбинация — день рождения моей матери: десять, пятнадцать, пятьдесят семь.

Я моргаю, ожидая большего, но он просто придвигает кейс ближе ко мне, гремя им, чтобы привлечь мое внимание, пока кончики моих пальцев не скользят по холодному серебристому металлу кодового замка.

Десять, Пятнадцать. Пятьдесят семь.

Щелчок. Громкий звук открывающегося кейса не пугает меня так сильно, как я думала; я все еще жду, чтобы узнать, кем был этот человек и почему он здесь оказался. Мне нужно знать, что он искал и что было в том шприце.

Мейсон судорожно сглатывает, открывает кейс и показывает блестящий пистолет.

— Девять миллиметров. Это…

— Мейсон, — говорю я, прерывая и ожидая, когда его глаза встретятся с моими. — Кто это был? — спрашиваю я, полностью завладевая его вниманием.

— Я не знаю, — тихо отвечает он, выдерживая мой пристальный взгляд.

— Почему…

Я не могу закончить предложение, кровь шумит в ушах, температура тела поднимается.

У меня пересыхает в горле, когда Мейсон молчит. Выражение его лица не меняется, и я сразу понимаю, что он ни черта мне не скажет. Я облизываю губы и отодвигаю кейс от себя. Я этого не выбирала, и не хочу этого.

— Ты должна знать, как им пользоваться, Джулс, — говорит Мейсон, хватая пистолет за ствол и передавая его мне рукояткой вниз, настаивая, чтобы я взяла его. Я смотрю на него, но на самом деле ничего не вижу. Все как в тумане.

— Я не могу описать, насколько я была напугана, — произношу я, стараясь придушить поднимающийся во мне страх. — Не из-за собственной жизни или того, что должно было случиться со мной, или того, что могло случиться…

Случайно взглянув ему в глаза, я осознаю, что он меня слышит. Знаю, что он понимает, о чем я говорю.

Я боялась, что он никогда не вернется. Я беспокоилась, что Мейсон умрет.

— Мне нужно, чтобы ты поговорил со мной, — говорю я ему, эмоции бушуют во мне.

Придвигаюсь ближе к нему на кровати, я наклоняюсь ближе.

— Мне нужно знать, что происходит.

Я делаю успокаивающий вдох, удивляясь тому, насколько спокойно я произношу. На то, как сильно звучит мой голос, хотя я чувствую, что нахожусь на грани обморока от безнадежности.

— Я не хочу говорить больше, чем тебе следует знать, Джулс, — говорит Мейсон и смотрит на меня