Миссия Шута - Робин Хобб

– Он отпугивает некоторых птиц.

– Спасибо.

– Не за что. Здесь хорошее место для моих амулетов. Я с удовольствием их оставляю. А когда я приду в следующий раз, посмотрю, как они вам помогают.

Джинна второй раз сказала, что придет еще. Во мне проснулись остатки манер, которые мне привили при дворе.

– Когда вы придете ко мне в следующий раз, вам будут рады не меньше, чем сейчас. Буду ждать вас с нетерпением.

Джинна улыбнулась, и на щеках ее появились симпатичные ямочки.

– Спасибо, Том. Я обязательно к вам еще раз загляну. – Она склонила голову набок и вдруг заговорила с неожиданной для меня сердечностью: – Я знаю, что вы одинокий человек, Том. Так будет не всегда. Мне известно, что сначала вы не верили в мои заклинания. Вы продолжаете сомневаться в том, что я увидела на вашей ладони. Но я знаю, что не ошиблась. Единственная и самая истинная любовь проходит через всю вашу жизнь. Любовь к вам вернется. Не сомневайтесь в этом.

Карие глаза Джинны встретились с моими, и я увидел в них такую уверенность, что не смог ни засмеяться, ни рассердиться на нее. И потому я просто молча кивнул. Она надела котомку на плечи и зашагала по тропинке, а я стоял и смотрел ей вслед. Меня взволновали ее слова, и в мое сердце попытались закрасться давно утерянные надежды, но я прогнал их прочь. Молли и Баррич принадлежат друг другу. В их жизни для меня не осталось места.

Я распрямил плечи, вспомнив, что у меня полно дел – сложить дрова, закоптить рыбу, починить крышу… Сегодня выдался отличный летний денек, и нужно его использовать, потому что даже теплым летом не следует забывать о том, что скоро придет зима.

V

СМУГЛЫЙ ЧЕЛОВЕК

В древних рукописях, найденных на территориях, которые в дальнейшем стали Шестью Герцогствами, говорится, что Уит не всегда был презираемым видом магии. Впрочем, эти свидетельства обрывочны, а точность переводов древних манускриптов часто подвергается сомнениям. Но большинство мастеров-писарей соглашаются с тем, что было время, когда существовали целые поселения, где рождались люди, наделенные Уитом и часто им пользовавшиеся. В некоторых свитках утверждается, будто они являлись исконными жителями этих земель. Видимо, поэтому люди Уита называют себя Древней Кровью.

В те времена эти земли были не слишком густо заселены, и те, кто на них обитал, жили по большей части за счет охоты и дикой природы и не занимались возделыванием земли. Возможно, тогда связь между человеком и диким зверем не казалась столь необычной, поскольку люди, добывая себе пропитание, не слишком отличались от хищников.

Даже в более поздних свидетельствах редко встречаются упоминания о том, чтобы наделенных Уитом убивали. Тот факт, что о них вообще писали, говорит об их необычности, ведь необычное достойно истории. Только после короткого правления короля Чарджера, которого называли принц Полукровка, в рукописях начали появляться утверждения, что Уит навлекает на человека, им владеющего, позор и человек этот заслуживает смертной казни. И тогда по всей стране прокатилась волна казней. Имеются даже свидетельства о том, что гибли целые деревни. После этого либо людей с Древней Кровью стало меньше, либо они опасались признаваться в том, что природа наградила их Уитом.

Теплые летние дни сменяли друг друга, словно синие и зеленые бусины, нанизанные на нитку. У меня не было причин жаловаться на жизнь. Я работал в саду, подлатал дом, который давно нуждался в ремонте, а по утрам и в сумерках охотился с Ночным Волком. Мои дни были заполнены простыми заботами. Погода стояла прекрасная. Когда я работал, меня грело солнце, а легкий ветер обдувал лицо, если я выбирался на скалы по вечерам, земля в саду радовала своими дарами. Мир и покой были готовы снизойти на меня, но я не подпускал их к себе.

Порой я чувствовал себя почти счастливым. Посадки в огороде буйно шли в рост, бобы наливались силой, а горох упорно карабкался к солнцу. У меня было мясо – столько, что я даже смог запасти кое-что на зиму, а дом с каждым днем становился все чище и уютнее. Я гордился своими достижениями. Но иногда я обнаруживал, что стою около амулета Джинны в саду, задумчиво перебираю бусины и смотрю на дорогу. Я ждал. Ждать возвращения Неда было не так трудно, пока я не понимал, что жду его, но это ожидание стало аллегорией всей моей жизни. Мне пришлось спросить себя – а что будет, когда он вернется? Если он заработает достаточно денег, он снова уйдет. И это то, на что я должен надеяться. Потому что, если ему не удастся накопить необходимую сумму, мне придется искать другой способ ее собрать. Но я буду продолжать ждать. Ожидание его возвращения превратится в ожидание того времени, когда он меня снова покинет.

А что потом? Потом… что-нибудь еще, подсказывало мне сердце. Но я никак не мог сообразить, что же меня беспокоит, откуда взялась тревога, которая гложет душу. В такие дни работа валилась из рук, и мне казалось, что весь мир против меня. Тогда волк со вздохом вставал и подходил ко мне. Оттолкнув носом мою руку, он клал свою большую голову мне на колени.

Перестань тосковать. Ты портишь радость сегодняшнего дня, заглядывая в завтра. Мальчик вернется, когда вернется. Ну, что ты грустишь? С нами, с тобой и со мной, все в порядке. Завтра все равно наступит – причем гораздо быстрее, чем ты думаешь.

Я знал, что он прав, и обычно стряхивал дурное настроение и принимался за работу. Должен признаться, что один раз я спустился к скамейке у моря, сел на нее и долго смотрел на воду. И даже не пытался использовать Скилл. Возможно, прошедшие годы помогли мне понять, что справиться с одиночеством он мне все равно не поможет.

Погода по-прежнему стояла великолепная, и я каждое утро получал от природы чудесный свежий солнечный дар. Однако, раздумывал я, вынимая рыбу из коптильни, настоящим сокровищем стали вечера. Дела сделаны, можно и отдохнуть. Иногда, когда я позволял себе это, я чувствовал удовлетворение. Рыба закоптилась так, как я любил: с жесткой корочкой и достаточно мягкая внутри, чтобы сохранить вкус и аромат. Я положил последний кусок в сетку. В доме на потолочной балке уже висели четыре такие сетки. На зиму хватит. Волк наблюдал за тем, как я вошел в дом и забрался на стол, чтобы повесить последнюю.

– Давай встанем завтра пораньше, – сказал я, не оборачиваясь, – и поищем кабана.

Я не терял никакого кабана. А ты?

Я удивленно посмотрел на волка. Он отказался идти на охоту, да, с шуточками, но все-таки отказался, а я ожидал, что он будет счастлив. Лично я не люблю охотиться на кабанов, слишком много требуется сил, чтобы справиться со столь могучим противником, и предложил это волку, чтобы доставить ему удовольствие. В последнее время я заметил, что он стал каким-то скучным и ко всему равнодушным – наверное, ему не хватало Неда. Из мальчика получился отличный товарищ, с которым Ночной Волк с радостью ходил на охоту. Боюсь, по сравнению с Недом я для него староват. Я знал, что он почувствовал мое удивление, но ушел в свои мысли, оставив на поверхности лишь легкий, окутанный дымкой след.

– Ты плохо себя чувствуешь? – с беспокойством спросил я.

Волк резко повернулся к двери.

Кто-то идет.

– Нед? – Я быстро спрыгнул со стола и бросился к двери.

На лошади.

Я оставил дверь слегка приоткрытой, волк подошел и выглянул, навострив уши. Я встал у него за спиной. Через несколько минут я услышал ровный топот копыт.

Старлинг?

Нет, не Воющая Сука.

Он не скрывал своего облегчения, что это не менестрель. Мне стало немного обидно. Я только недавно понял, как сильно Ночной Волк ее не любил. Я ничего не сказал вслух и даже не послал ему никакой мысли, но он все равно понял, бросил на меня извиняющийся взгляд и быстро ускользнул из дома.

А я вышел на крыльцо и стал ждать, прислушиваясь к топоту копыт. Хорошая лошадь. Даже сейчас, в конце дня, она была полна сил и энергии. Когда появились всадник и лошадь, я затаил дыхание, увидев столь благородное животное. Чистокровный белый скакун с белоснежной шелковистой гривой и хвостом, словно только что расчесанными конюшенным мальчиком. Черные ленточки, вплетенные в гриву, великолепно сочетались с черно-серебряной упряжью. Лошадка была не слишком крупной, но в том, как она прядала ушами, почуяв волка, который бежал вдоль лесной тропинки, я сразу почувствовал характер. Она его не боялась и начала выше поднимать копыта, словно предупреждала, что у нее хватит сил либо с ним сразиться, либо убежать.

Всадник был достоин своей лошади. Он прямо сидел в седле, и я почувствовал, что этот человек и его скакун прекрасно друг друга понимают. Его черный костюм, отделанный серебром, дополняли черные сапоги. Мрачное сочетание, если бы вышивка серебром не украшала летний плащ и кружевные белые манжеты. Серебряная лента стягивала волосы, чтобы не падали на глаза, черные перчатки облегали руки, точно вторая кожа. Моим глазам предстал стройный молодой человек, глядя на которого сразу становилось ясно, что природа наградила его легкостью движений и силой. Позолоченные солнцем кожа и волосы, тонкие черты лица – смуглый незнакомец приближался ко мне совершенно безмолвно, только ровно стучали по земле копыта лошади. Оказавшись совсем близко от меня, всадник едва уловимым движением руки остановил скакуна, но остался в седле, глядя на меня своими янтарными глазами. Затем он улыбнулся.