Шторм - Николай Малунов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Не, не гони, Колян! Давай компьютер ломать!
- Давай! – улыбнулся Николай и размахнулся кулаком.
Петров дернулся, но друг улыбнулся еще шире.
- Шучу, шучу…
- Шутник херов, - успокаиваясь, буркнул Байкал. – А если не сможешь?
- Ну, тогда будете взламывать систему или искать другой путь…
- А может взорвать?
Николай покосился на гранатомет в кобуре. Скорокамиллиметровых гранат у него много… Есть и разрывные, и зажигательные и осколочные, и, даже, кумулятивные… Может и сработает, но ведь для этого все равно туда идти нужно - у «Бульдога» точность и дальность не самые высокие. Он предназначен для поражения целей в прямой видимости до ста метров. По сути это больше автоматический ручной подствольный гранатомет, чем настоящий гранатомет, и мощности гранат может не хватить, чтобы повредить в таком серьезном агрегате что-то важное, но, с другой стороны, как там говорил их физик-ядерщик? Вполне возможно, что электроника чересчур хрупка и предельно чувствительна к поломкам…
- Ну, давай, и так попробуем… Двери откроем. Я улитку раскидаю, авось получится…
- Молоде-е-е-ежь! – проскрипел Куль. – Вам бы лишь взрывать! Сказали же! Там шнеки! – старик постучал себя по лбу. – Думать надо! К тому же закрыть надо, а не сломать! Тут по любому вручную только!
Николай почесал затылок. А старик ведь прав… Что-то он в последнее время тормозить начал. Все бы, действительно, как сказал Петров, грубой силой решать, да под пули первым кидаться. Что это? Последствия мутации, внутренний зверь тянет во мрак первобытности? Или еще что-то? Нужно будет по возвращению обязательно поработать с мозгами. Мысли все чаще стали какими-то тягучими и медлительными и лишь после укола они начинают разгоняться, и чувство это, словно наркотик, хотелось обретать все чаще и чаще, буквально купаться в нем…
- Колян! – легонько стукнул его Петров, вытаскивая из водоворота мыслей. – Ты тут? – здоровяк кивнул.
- Задумался.
- Шпиль говорит, что да, только вручную можно… Но я тебе приказ отдать такой, сам понимаешь, не могу…
- Нормально все. Вдруг мне радиация только на благо? Не проверяли же!
- Ага! А если кони там двинешь? Мне за тебя головой отвечать…
- На меня не смотри, - открестился Куль. – Мне мои бубенчики важнее…
Петров вздохнул. Что-ж... придется, наверное, самому тогда. Кнехт слишком важен для науки, старик может не вывезти, ученый нужен на базе… Остается только он – тупой солдафон, которыми во все времена правители и командиры раскидывались как семечками.
Пока Данил раздумывал, Николай поднялся, скинул рюкзак и принялся разминать руки. Если с этим вентилем обычный человек справлялся, то ему, с его силой это раз плюнуть. А радиация… Может не все так и плохо?! Вон, Чернобыль люди руками голыми разгребали и многие ведь выжили! Тут главное время! Скорость! А скорости у него хоть отбавляй.
Перед самым носом Петрова сжался огромный кулак, заставив солдата моргнуть.
- Коля… - попросил друг и его решительный взгляд говорил о многом. Спорить с ним Данил счел бесполезным.
- Три осталось… - достав спец аптечку, нахмурился капитан. – Уверен?
- Ага! Я быстренько! Туда, да обратно… Вы тут пока включайте, что нужно, а я пойду, руками поработаю.
- Осторожнее там, а то мне Чернова за тебя яйца оторвет…
Друг подмигнул, явно пытаясь опошлить шутку, но Байкалу сейчас было не до смеха. Его что-то тревожило. Он даже обернулся, не сидит ли где в углу очередной проект безумных ученых, вызывающий у него смешанные, запутанные чувства.
Получив дозу стимулятора, Николай дождался, пока вещество начнет действовать. Использовать его так часто было не желательно, но выбора особого-то не было. Или они сейчас все сделают правильно и быстро, или останутся здесь навсегда, или выпустят бродить по планете чудовищ, порожденных в этой чертовой лаборатории.
Натянув тактические наушники, здоровяк включил в записях плеера первую попавшуюся запись и блажено выдохнул, когда тяжелые басовитые удары барабанов, переплетаясь с ярким, насыщенным визгом электрогитары, ударили по мозгам, напитывая тело силой, и шагнул к двери.
Реакторная встретила жаром. Помещение действительно напоминало сауну, причем не финскую, сухую, а нашу, русскую. С паром и сырым, обжигающим легкие, паром. Помещение было огромным. В центре находился наполненный до краев исходящей паром водой здоровенный бассейн, из которого от непонятной, похожей на очищенный гранат, конструкции, исходил ярко-оранжевый свет. Лучи преломлялись в подвижной воде, слегка играя неясными, почти прозрачными тенями на стенах, затянутых странной субстанцией. Она походила на пепел, но при этом была насыщенно-черного, до маслянистого состояния цвета. Грибница, а это была именно она, Николай не сомневался, слегка пульсировала. Мельчайшие жгутики, протянутые от узловатых соединений, опутывали стены, потолок и пол помещения, словно венозная система. Были видно, как она вздрагивала при любом резком звуке. В голове тот час же, как только здоровяк вошел в помещение, что-то зашуршало. Мысли стали еще более медлительными, какими-то медовыми и с каждым шагом, с каждым ударом сердца, с каждым мгновением, лишь замедлялись. Где-то в углу, под армированным пандусом, куда вела какая-то лестница, зашуршал профессор Решетов. Существо больше не обладало над ним своей силой и, ощутив это, само постаралось убраться с пути накаченного странной энергией чужеродного монстра.
Сержант тяжело пошагал вперед, огибая гудящий реактор, стараясь дышать через смоченный в воде халат Шпиля, который тот с неохотой, но все же предоставил ему в качестве хоть какой-то защиты дыхательных путей от радиационной пыли, которой, буквально было напитано все пространство вокруг.
- Мы запускаем протокол, - раздался усиленный динамиком голос ученого и грибница пошла волнами.
Николай тут же ощутил агрессию и страх, испускаемую этой исполинской медузой, как на тревожный сигнал откликаются сотни, нет, тысячи организмов, связанной с ней.
Огромный сине-зеленый с красными прожилками «гранат» загудел, понижая вибрацию до зубодробительной. В груди откликнулось вибрацией, которая неприятно прошлась по костям, засверлила мозг.
Сержант ускорил шаг. Если он задержится, то хрен знает, что его добьет первым: невидимое излучение, жара, апатия густых, черных мыслей, или этот звук.
Подойдя к огромному вентилю, преодолевая муть в голове, которая уже казалась реально опасной, чем просто тревожной, он крутанул его сперва вправо, затем влево, наблюдая за тем, как огромные бетонные створки, никак не меньше метра толщиной, сначала
