Шаляпин в Петербурге-Петрограде - Виталий Дмитриевский

вышвыривали его из вагона среди пустыни, как это было с Шаляпиным в

С[редней] Азии. Он прожил много, — не меньше меня, он видывал виды не

хуже, чем я. Огромная, славная фигура! И — свой человек!»

Самобытная личность Шаляпина не могла не пленить Горького. Однако

скоро Горький почувствовал, что у Шаляпина нет определившегося

мировоззрения, что его жажда свободы, независимости чрезвычайно стихийна.

Близость с Горьким заставила Шаляпина пересмотреть некоторые свои взгляды.

В 1901 году в издательстве «Знание» в Петербурге печаталось собрание

сочинений Горького. Писатель подарил его певцу с таким автографом: «Милый

человек Федор Иванович! Нам с тобой нужно быть товарищами, мы люди одной

судьбы. Будем же любить друг друга и напоминать друг другу о прошлом

нашем, о тех людях, что остались внизу и сзади нас, как мы с тобой ушли вперед

и в гору. И будем работать для родного русского искусства, для славности

нашего народа. Мы его ростки, от него вышли и ему все наше.

Вперед, дружище! Вперед, товарищ, рука об руку!

Максим Горький».

Влияние Горького на Шаляпина было огромно. Шаляпин очень гордился

дружбой с писателем. Он познакомил Горького с Теляковским, вместе они

бывали у Стасова, у многих петербургских друзей. Артист целиком был

поглощен личностью Горького, увлечен его творчеством. Он знал наизусть

множество произведений Горького и часто читал их друзьям.

Репортер «Петербургской газеты», проникнув в гостиничные номера

Собинова и Шаляпина, рассказывал читателям, с каким восторгом отзывался

Шаляпин о пьесах «Мещане» и «На дне», как читал по памяти диалоги Сатина и

Актера.

В один из приездов в Петербург Шаляпин остановился в доме №5 на

Колокольной улице. Узнав от Теляковского, что тот собирается предложить «На

дне» для постановки в Александрийском театре, Шаляпин вызиался прочитать

пьесу. Контора императорских театров и киартира Теляковского в Петербурге

помещались в здании за Александринским театром (сейчас здесь разместились

Театральный музей и Театральная библиотека имени А. В. Луначарского).

Вечером в квартире Теляковского собрались актеры, режиссеры, художники

— Гнедич, Санин, Озаровский, Головин, Дарский и Шаляпин. «Читал пьесу

Шаляпин и читал ее превосходно, — записал в своем дневнике Теляковский, —

Есе слушатели, конечно, были в восторге от такого изложения Шаляпина.

Шаляпин, по-моему, знаком хорошо с пьесой и читал ее как настоящий

художник. Сама по себе пьеса написана отличным языком и содержит в себе

довольно много философских рассуждений. Видны и большой ум, и

наблюдательность, и образование автора... Чтение продолжалось дс-трех часов

ночи. ...После ужина Шаляпин нам еще прочел «Манфреда», — конечно, все

наизусть».

Теляковский рекомендовал «На дне» к постановке в Александрийском

театре, но министр внутренних дел Плеве, узнав об этом, категорически

потребовал прекратить репетиции, и спектакль не был поставлен.

* * *

В декабре 1902 года в купе поезда Москва — Петербург ехали в столицу

едва ли не самые большие знаменитости России — «чародей звука» Леонид

Собинов, любимец публики, знаменитый тенор, в общении добрый, чуткий,

внимательный человек, и его коллега по Большому театру Федор Шаляпин. Их

обоих вызвала телеграммой М. Г. Савина, основательница Русского

театрального общества, для участия в благотворительном концерте в пользу

общества.

Дорогой Собинов и Шаляпин говорили на разные темы, обменивались

впечатлениями, беседа затянулась далеко за полночь. «Федор был именно такой,

каким я его больше всего люблю, простой, душевный, без всякого ломанья.

Говорили о всякой злобе последних дней... потом он рассказывал историю своей

карьеры, своего артистического развития, которое началось с перехода его в

Мамонтовскую оперу», — вспоминал Собинов. Шаляпин много и увлеченно

рассказывал о Горьком, читал Собинову наизусть отрывки из его произведений.

На Николаевском вокзале Ф. И. Шаляпина, Л. В. Собинова, а также ехавших

с ними в одном поезде М. Н. Ермолову и Г. Н. Федотову встречала М. Г. Савина.

Сразу же отправились в Мариинский театр на репетицию. Собинов отметил, что

Шаляпин в Петербурге проще, скромнее, чем в Москве.

В этот период Шаляпин и Собинов жили вместе в меблированных комнатах

Мухиной на Большой Морской, где любил останавливаться Собинов. Номер

окнами выходил на Мойку. До поздней ночи через окна была слышна

зажигательная музыка румынского оркестра: внизу помещался ресторан Кюба.

Отдохнув после репетиции, артисты отправились в Мариинский театр, где и

должен был состояться спектакль в пользу Русского театрального общества. В

этот вечер ставилась опера «Русалка». Шаляпин пел одну из своих коронных

партий — Мельника, Собинов — Князя.

Приезжая в Петербург, Шаляпин по-прежнему часто виделся с В. В,

Стасовым, композитором А. К. Глазуновым. Знакомство с композитором,

начавшееся еще в пору гастролей в Петербурге Мамонтовской оперы, быстро

перешло в большую привязанность и дружбу.

Рядом с шумным, громогласным Стасовым Глазунов казался его антиподом.

Однако стоило Глазунову сесть за рояль, как он на глазах преображался.

Композитор всегда добровольно брал на себя обязанность аккомпаниатора

Шаляпина. Это был великолепный дуэт. Глазунов прекрасно понимал певца,

интуитивно проникал в его настроение. Обладая поразительной музыкальной

памятью, Глазунов без нот великолепно воспроизводил оперный репертуар

Шаляпина.

Летом Глазунов жил обычно в Озерках, в доме №2 на Варваринской улице.

Это был двухэтажный дом на берегу озера, закрытый густой зеленью.

Композитор очень любил бывать здесь, в тишине за роялем он проводил долгие

часы. У Глазунова часто гостил пианист и дирижер Ф. М. Блуменфельд, тонкий

и талантливый музыкант, также много аккомпанировавший Шаляпину у Стасова