Затонувший мир - Джеймс Боллард

Беатрис Дал подбежала к Керансу со своего наблюдательного пункта в дальнем конце гостиной, прикрывая уши от рева вертолета.

— Роберт, он старается что-то сказать нам.

Керанс кивнул, но голос полковника совершенно заглушался шумом вертолета. Риггс кончил, вертолет поднялся и полетел над лагуной, унеся с собой шум и вибрацию.

Керанс обнял Беатрис за плечи, ощутив под пальцами ее гладкую кожу.

— Что ж, я догадываюсь, что он хотел нам сказать.

Они вышли во дворик и помахали Бодкину, который вышел из лифта и принялся укреплять груду бочек. Под ними, на противоположном краю лагуны, из воды выступала верхняя палуба затопленной испытательной станции, вокруг которой кружились в водовороте сотни блокнотных листов. Стоя у перил, Керанс указал на желтый корпус базы, пришвартованный к отелю «Риц» в дальнем углу третьей лагуны.

После напрасной попытки поднять затонувшую станцию, Риггс, как и планировалось, отплыл в двенадцать, послав катер к дому Беатрис, где, по его предположению, находились оба биолога. Обнаружив, что лифт не действует, его люди не смогли поднять на двадцать этажей, где на каждой лестничной площадке было множество гнезд игуан. Тогда Риггс попытался добраться до них на вертолете.

— Слава богу, он уходит, — сказала Беатрис. — Почему-то он всегда раздражал меня.

— Вы показывали это очень явно. Удивляюсь, как он вообще не приказал стрелять.

— Но, дорогой мой, он на самом деле несносен. Этот всегда гладко выбритый подбородок, это ежедневное переодевание к ужину — абсолютная неспособность приспосабливаться к обстановке.

— Риггс вполне нормален, — спокойно ответил Керанс. — Он жил так, как привык. — Теперь, когда Риггс уходил, Керанс понял, как много держалось на жизнерадостности и выдержке полковника. Без него моральное состояние отряда быстро упало бы. Это напомнило Керансу, что теперь ему самому придется заботиться о расположении духа своего маленького трио. Очевидно, лидером придется быть ему: Бодкин слишком стар, Беатрис занята собой.

Керанс взглянул на часы с термометром, прикрепленные к запястью. Уже три тридцать, но температура все еще около ста десяти градусов, солнце, как кулак, бьет по коже. Они присоединились к Бодкину и вместе с ним пошли в гостиную.

Резюмируя итоги совещания, прерванного прилетом вертолета, Керанс сказал:

— В резервуаре на крыше у вас около тысячи галлонов, Беа, этого достаточно на три месяца, или, скажем, на два, так как мы ожидаем, что температура повысится, и я рекомендую вам закрыть остальные комнаты и жить здесь. Она находится с северной стороны дворика, а надстройка на крыше защитит вас от ливней, которые начнутся вскоре. Десять к одному, что они сломают ставни и воздушные завесы в спальне. Как насчет еды, Алан? Насколько хватит запасов в холодильнике?

Бодкин повернул лицо к нему с видом отвращения.

— Если не считать деликатесов, типа змеиных языков, там находится главным образом первоклассное пиво. Если вы действительно захотите напиться этими запасами, их хватит на шесть месяцев. Но я предпочитаю игуан.

— Несомненно, игуаны предпочтут вас. Ну что ж, дела не так плохи. Алан сможет жить на станции, пока уровень воды не поднимется, я по-прежнему буду в отеле «Риц». Что еще?

Беатрис встала и направилась к бару.

— Да, дорогой. Кончайте. Вы начали говорить, как Риггс. Военные манеры вам не идут.

Керанс шутливо отдал ей честь и отправился в противоположный конец комнаты, к пейзажу Эрнста, а Бодкин в это время глядел через окно на джунгли. Все более и более эти два пейзажа становились неотличимы друг от друга, а в мозгу у каждого был и третий — из ночного кошмара. Они никогда не обсуждали свои сны — этот призрачный общий мир, в котором они двигались, как приведения с картин Дельво.

Беатрис уселась на диван спиной к нему, и Керанс вдруг отчетливо осознал, что нынешнее единство их маленькой группы продержится недолго. Беатрис была права: военные манеры ему не шли, он был слишком пассивной и погруженной в себя личностью. Более важно, однако, что они вступали в новую жизнь, где прежние привязанности и обязательства не имели никакого смысла. Узы между ними будут слабеть, и первое свидетельство этого — решение жить порознь. Хотя Керанс нуждался в Беатрис, тем не менее ее личность мешала ему ощущать свою полную свободу. Каждый из них пойдет отныне по джунглям времени своим путем. Хотя они и будут видеться время от времени в лагунах или на испытательной станции, подлинные встречи возможны теперь лишь во сне.

7. КАРНАВАЛ АЛЛИГАТОРОВ

Разорванная страшным шумом, разлетелась тишина раннего утра, и тяжелый рев послышался за окнами отеля. С усилием Керанс извлек свое вялое тело из постели, спотыкаясь о груду книг, разбросанных по полу. Он успел отбросить проволочную дверь балкона, чтобы увидеть большой белый гидроплан, с большой скоростью скользивший посередине лагуны. Две его плоскости, рассекая воду, оставляли длинные полосы пены. Когда тяжелая волна ударила в стену отеля, сбрасывая колонии водяных пауков и обеспокоив летучих мышей, гнездящихся в гниющих обломках, Керанс успел заметить в кабине гидроплана высокого широкоплечего человека, одетого в белый шлем и короткую куртку. Человек наклонился над приборным щитом.

Он вел гидроплан с небрежным щегольством, включив две мощные турбины в тот момент, когда самолет, казалось, ударит в берег. Самолет отвернул в брызгах, пене и радуге. Человек продолжал вести его с небрежным видом, ноги его были гибкими и расслабленными, он напоминал возницу, управляющего движением горячей тройки.

Прячась за зарослями тростника, которые покрывали весь балкон — многочисленные попытки уничтожить эти заросли ни к чему не привели, — Керанс, незамеченный, наблюдал за пришельцем. Когда самолет делал очередной поворот, Керанс заметил щегольской профиль, яркие глаза и зубы этого человека и выражение веселого победителя на его лице.

Серебряные круги патронташа блестели на его поясе, и когда он достиг дальнего конца лагуны, послышалась серия взрывов. Сигнальные ракеты, как маленькие парашюты, выстроились в ряд в воздухе.

Взревев турбинами, гидроплан вновь свернул и скрылся в проходе, ведущем в следующую лагуну, срезая по пути зеленую листву. Керанс ухватился за балконные перила и смотрел, как постепенно успокаивается взволнованная вода. Деревья на берегу все еще продолжали гнуться и трепетать под ударами воздушной струи. Тонкая полоса красной дымки тянулась на север, постепенно исчезая по мере того, как затихал шум моторов гидроплана. Внезапное вторжение шума и движения, появление незнакомца в белом костюме привели Керанса в замешательство, грубо выведя его из обычного состояния усталости и апатии.