Блин и клад Наполеона - Евгений Некрасов

– Расскажите, – попросила Ирка.

– Это был обычный подвиг, каких немало в нашей опасной, но нелегкой службе… – издалека начал Фарафонов.

Рявкнула подъезжающая электричка, и Блинков-младший спохватился:

– Мы же билеты не взяли!

– Ничего, с нами не пропадете, – утешил его Фарафонов. – Оштрафуем вас и высадим на следующей станции.

Электричка тормозила, скрипя, как резинкой по стеклу. Сорванный с платформы снег крутился маленькими злыми вихрями.

– Садимся, – сказал Иванов. – Не слушайте его, ребята.

Все вошли в полупустой вагон и уселись у дверей. Не успела электричка тронуться, как неугомонный Фарафонов вскочил:

– Схожу попатрулирую на предмет хулиганских проявлений. Саша, развлекай подконвойных. – Он протянул Блинкову-младшему еще одну рыбку. – Питайся, подконвойный. Будешь сорить на пол – в застенок брошу.

И Фарафонов удалился, а Иванов стал примащиваться у окна, сдвинув на ухо шапку и подложив под нее руку.

– Так что за случай был с сиденьями? – спросила Ирка.

Иванов зевнул.

– Да задержали мы двоих вандалов…

– Из древней истории, которые Рим разграбили?

– Нет, которые сиденья в электричках режут. Полвагона исполосовали, да еще один полез на меня с ножиком. Само собой, мы их повязали. Фарафон и говорит: «Ну как, будем сажать или поступим по приказу от первого четвертого?». То есть от первого апреля. Такого приказа у нас нет. А эти уже поняли, что влипли. Стали спрашивать, что за приказ – может, говорят, мы вам заплатим, и дело с концом. «Мы взяток не берем, – отвечает Фарафон, – а приказ такой: сиденья порезали, теперь свою одежду режьте. Чтобы так же, точь-в-точь». – Иванов замолчал. Он клевал носом.

– Порезали? – спросила Ирка.

– На ленточки, и счастливы были! Им же срок грозил за вооруженное сопротивление. Сами посчитали, сколько разрезов на сиденьях, сами себя обработали. По-моему, справедливо. А Фарафона потом по начальству мотали, чуть не выгнали со службы, – сонно пробормотал Иванов.

Блинков-младший сел к окну, продышал дырочку в замерзшем стекле и стал смотреть.

Электричка мчалась среди полей. Снег в сумерках казался серым. Промелькнула безымянная платформа, на которой начались недолгие приключения восьмиклассников, и Митек загрустил. Эх, сойти бы сейчас, прямо в поле! Он бы не заблудился. Тут километров десять, на лыжах – раз плюнуть: полчаса до леса, меньше часа по лесу – и вот он, болотистый берег Боровки… Странно: Иван Сергеевич вез их на станцию минут двадцать – это двадцать километров, а то и больше!…

Блинков-младший попробовал ногтем иней на стекле и процарапал ровную линию: железная дорога. Под углом к ней лес, за ним, параллельно, река и город на высоком берегу. Выходило, что сейчас электричка приближается к Боровку!

«Ну и что?», – остудил себя Блинков-младший. Его из Боровка выгнали. В нем не нуждаются… Карта мозолила глаза. Он пририсовал развалины синеносовских лабазов, церковь и недостроенный мост. Церковь за левым ухом! Правая окраина леса, куда шли болотные копатели, колея в камышах… Вот так она шла, к железной дороге.

– Какая сейчас станция? – растолкал он Иванова.

– Не станция, а платформа. Сто второй километр.

– Мы ее проехали.

– Так то был сто шестой, там электрички не останавливаются… А зачем тебе?

– В Боровок надо.

Ирка выпучила глаза и незаметно от милиционера показала Блинкову-младшему кулак.

– Забыл что-нибудь? – без любопытства спросил Иванов, уминая подложенную под щеку шапку.

– Лыжи перепутал, взял папины, – нашелся Блинков-младший. – У него другой размер, мои крепления не подойдут.

– Подойдут! – убивая его взглядом, процедила Ирка.

– Да нет, – поддержал Митьку Иванов. – Смотри, какая у него нога маленькая. Сороковой размер?

– Ага, а у папы сорок пятый, – Блинков-младший вскочил и взял свои лыжи. Выбитая на креплении цифра «41» так и лезла в глаза. Он прикрыл ее рукой.

Электричка замедляла ход.

– Пешком не ходи! – стал наставлять его Иванов. – Вообще, от сто второго до Боровка рукой подать, но без лыж ты в снегу завязнешь: там дорога недостроенная. Дождись можайской электрички, вернешься и успеешь на восьмичасовой автобус.

– Дождусь, – пообещал Блинков-младший, продвигаясь к выходу.

– А без лыж твой папа не обойдется? – жалким голосом спросила Ирка.

– Нет.

Блинков-младший говорил правду, хотя лыжи тут были ни при чем. Не обойтись без него папе. Он один видел, в какую сторону шли болотные копатели. Он один заметил колею в камышах и только сейчас понял, когда она проложена и почему. Все ниточки Дела о пропавшем кладоискателе были у него в руках. Оставалось найти дом, в который привезли пушку – здесь, на сто втором километре!

– Нет, папа не обойдется, – повторил Митек. – А Я ПРИЕДУ ЗАВТРА. Обещаю.

Заскрипели по рельсам колеса; он подхватил рюкзак и вышел в тамбур. Ирка догнала его и сунула в кулак скомканные деньги.

– Это нам папа дал на хозяйство. Смотри, Митяище, я себе только на метро оставила: если завтра не вернешься, буду голодать.

– Ир, погоди! А вдруг…

Но Ирка уже юркнула в вагон.

Двери распахнулись, и лучший сыщик из всех восьмиклассников Москвы, схватив лыжи в охапку, вышел на темную платформу. Напарница показала ему язык через оконное стекло.

Глава XVI

Возвращение сыщика

Карта, нарисованная ногтем на замерзшем стекле, все еще стояла у него перед глазами. Блинков-младший огляделся и понял, что не ошибся: отсюда пришли болотные копатели, больше неоткуда. Далеко вокруг, куда ни посмотри, была темнота, и только здесь, на сто втором километре, в домах светились окна и воздух вкусно пах печным дымом. Лес подступал совсем близко. Если бы не он, Митек увидел бы вчера ночью с болота поселковые огни.

Получается, что Боровок-то рядом. Другое дело, что дороги к нему нет, как сказал Иванов, поэтому болотные копатели ходили пешком. Но однажды, дня три-четыре назад, им пришлось найти вездеход или трактор, чтобы по мерзлому болоту вывезти с раскопа пушку Ник-Ника. Вот как появилась колея в камышах, вот куда она ведет: в один из этих дворов.

Ближайшие дома Блинков-младший уже рассмотрел: машин или гаражей во дворах не было. Он спустился с платформы и встал на лыжи. Чего проще – прокатиться по единственной улице поселка, заглядывая за заборы.

За пять минут он пробежал поселок из конца в конец, не встретив ни одной живой души, кроме собак. Машин в поселке было много, но ему не попалось ни одной, на которой можно вывезти пушку. Кое-где они просто стояли во дворах: «Жигули», «Москвичи» или неновые иномарки с низкой посадкой – по бездорожью на таких не проедешь. Чаще машины прятались в гаражах; тогда Блинков-младший рассматривал следы в снегу. Он искал отпечатки широких вездеходовских шин с рисунком «елочкой», а попадались только узенькие – от малолитражек.

Версия «Болотные копатели живут в поселке» зашаталась. Вездехода здесь нет; с другой стороны, машин полно и, значит, есть автомобильная дорога. Болотные копатели могли приезжать издалека… Блинков-младший повернул назад. Накатанная машинами колея привела его к железнодорожному переезду, которого он раньше не заметил, потому что сходил с другого конца платформы. За переездом колея уходила в темноту. Что там вдали, какие города и деревни?… Выходит, он знал не место, в которое вывезли пушку, а только направление.

Надежды рухнули. До сих пор каждое расследование Блинкова-младшего заканчивалось победой. Но рано или поздно даже лучший сыщик из всех восьмиклассников Москвы должен был проиграть. Работы без неудач просто не бывает…

Блинков-младший готов был вернуться в Москву. Его задержала только сыщицкая добросовестность. Машина с пушкой должна была проехать через лес, а там ветер не заметает следы, как на болоте. Значит, можно их найти и проследить путь машины. Девяносто девять шансов против одного, что след приведет к накатанной дороге и потеряется. Тогда можно будет со спокойной душой сказать себе: «Я сделал все, что мог».

Чуть в стороне от переезда, на расчищенном от снега асфальтовом пятачке, стоял киоск. Витрина сияла, как новогодняя елка. Блинков-младший представил себе, сколько там всякой вкусноты, и рванул, не чувствуя рюкзака за плечами.

Он так спешил, что подлетел к киоску, шлепая по асфальту не снятыми лыжами. Пересчитал Иркины деньги – три сотни! – и постучался в окошко:

– Печенья, орешков, пепси… – Он задрал голову, выбирая на витрине, чего бы еще взять, и наткнулся взглядом на вывеску:

Еда от Синеносова

– Каких орешков? – спросил продавец.

Митьке было уже безразлично. Теперь вся версия с пушкой готова была лопнуть! А вдруг колею в камышах оставил грузовик, возивший в киоск продукты из синеносовского магазина?

– Откуда у вас продукты? – спросил он.