Донбасс – сердце России - Олег Витальевич Измайлов

Столице Донбасса отводить отдельную главу как-то неловко… Тут книга нужна, и не одна. Они, вроде и есть в небольшом числе, но пока не такие подробные и разнообразные, как того, безусловно, заслуживает сей неординарнейший мегаполис.

В тридцатых годах Гонимов, после Великой Отечественной Ионов и Галин, в 50—70е Володин и Шутов, в XXI веке — прежде всего, Степкин и Ясенов написали книги о городе, сменившем в своей короткой истории три эпохи, три облика, три имени. Этого, конечно, маловато будет, но есть надежда, что процесс этот будет углублен. Поэтому, рекомендуя солидную по подбору материала «Полную историю Донецка» Валерия Степкина и великолепные «Прогулки по Донецку» Евгения Ясенова, исполненные в жанре «путевых заметок», заметим — именно об истории Донецка в нашей книге отдельно, особо будет сказано меньше, чем могло бы быть. Извиняет автора то обстоятельство (его, несомненно, уже отметил читатель), что о Донецке или «донецких» множество сведений разбросано по всем разделам и подразделам этого скромного труда. Поэтому в этой главе автор предлагает пробежаться через череду событий и исторических зарубок в судьбе главного города нашего края. Некоторые из очерков были написаны в свое время по другому поводу, но удивительно, как они красиво и легко вписываются в тело нашего, в общем-то, стремительного повествования о Донбассе — великом и могучем.

Корпоративный город

Родившись в 1870 м (по официальной донецкой версии — 1869-м), заводское местечко не могло получить статуса города до самой Февральской революции 1917 года. Этому противились акционеры Новороссийского общества, которым удалось в своем «феоде» создать государство в государстве, решая практически все вопросы жизни и смерти по своему усмотрению. Это был не первый, но и не частый статус заводского поселения. До Юза, пожалуй, только Демидовы на Урале смогли построить нечто подобное, но только подобное. Таким образом, город Донецк уже в самом своем рождении получил своеобразный статус «корпоративного города». Так было и позже, несмотря на смену вывески и хозяев. Но обо всем по порядку.

Рождение Донецка: Юзовский поселок

Первые 50 лет своей жизни будущий миллионный мегаполис был просто местом для добычи денег британскими капиталистами.

Впрочем, ни поселок, ни его хозяева в те далекие годы не задумывались ни над именем, ни над будущим поселения. В первые годы акционеры Новороссийского общества почитали свое предприятие выгодной концессией, не более того. Вперед не считали ничего, кроме денег, а потому и к поселку отношение было соответствующее — наплевательское!

Диким бурьяном заросли поселки на территории современного Донецка в XIX столетии. Повсеместная непролазная грязь увековечена в дневниковых строчках посетившего в 1889 году завод и рудники НРО Дмитрия Менделеева: «В Юзовке базар и там — страшно». Жирная копоть от металлургического и коксового производства, всепроникающая густая угольная пыль, жуткая вонь и бесконечные эпидемии — вот привычный для того времени портрет Юзовки. Справедливости ради стоит отметить, что современники Менделеева воспринимали это безобразие как данность. И не только российскую.

Конечно, ничего удивительного в равнодушии к грязи и вони вокруг завода и шахт со стороны британских отцов-основателей, если и в родном их отечестве все было примерно то же самое. Не будем забывать, что Джон Юз, его техники и инженеры прибыли в донецкие степи с Мильвольского металлургического завода, находившегося в пригороде Лондона. А в самом Лондоне, этой «столице мира», всего за десять лет до этого британский премьер Бен Дизраэли писал о загаженной сбросами экскрементов главной реке города: «Темза стала стигийским омутом, от которого разит непередаваемым и непереносимым ужасом». 1858 год вошел в историю английской столицы как «год великой вони». Питер Акройд, автор книги «Лондон. Биография», пишет: «На фотографиях Лондона викторианской эпохи видно, что канавы полны отбросов…» — и приводит слова лондонца того времени: «Дождливым утром зимняя вонь может свалить быка». Так что британцы в Юзовке нос не воротили, притерпевшись к ней еще в родных пенатах. Не возмущалось и их зрение при виде халуп, землянок, всевозможных «кают» и «балаганов», бараков, в которых жили артели курских, орловских, тамбовских да смоленских мужиков-заробитчан. Рабочий класс туманного Альбиона жил немногим лучше своих российских собратьев. Пролетарий он везде пролетарий, ему не привыкать.

Так что, какое уж там имя, об имени никто и не думал вовсе. «…строгого установленного названия для поселка не существует», — сетовал в 1897 году тогдашний Екатеринославский губернатор Александр Баторский. Еще и в начале XX века протоколы заседания Бахмутской земской уездной управы (завод стоял на землях Бахмутского уезда Екатеринославской губернии) не могут внести ясности в этот вопрос — то «пос. Юзовка», то просто «юзовский поселок» или «Ларинский поселок». Что тут скажешь — нет официального решения, нет официального названия — называй, как на язык ляжет. Одним словом — «самоназванный».

Среднему классу тесно в поселке…

Со второй половины 80х, а особенно с 90х годов Юзовка и соседние поселки настолько разрослись и наполнились рабочими, что в места эти потянулся торговый люд. Преимущественно иудейского вероисповедания. Магазины и торгово-посреднические фирмы Семадени, Бреденштейна, Винера, Фрейлихера, Фельдмана, Шапиро, Клеймана, Хейфеца, Зейбель, Тудоровских, Аграновича, Хаимовича прочно обосновались в Юзовке, которая к началу буреломного XX века становится одним из крупнейших ярмарочных центров Юга России с оборотом от 200 до 400 тысяч рублей. Естественным образом торговый класс начал благоустраивать то место, где волею предпринимательской судьбы им довелось поселиться. Именно с этого времени, то есть с конца XIX — начала XX века, и началась история города, как градостроительного комплекса. Следуя руслом модных течений в архитектуре и строительстве, хозяева города развивали заложенное трудами британцев городское хозяйство. Естественным образом касалось это «Нового света» — центральной части старого Донецка. Геометрические построения юзовских линий, привезенная англичанами с родных островов концепция «Square» — автономных кварталов вокруг маленьких, порой микроскопических озелененных площадей (конечно, с оглядкой на местный менталитет и нравы), способствовали появлению двух десятков островков вполне благоустроенной жизни. Электрическое освещение, конка, магазины, рестораны, аптеки, почта-телеграф, прямая и устойчивая транспортная связь с железной дорогой дополнили инструментарий, с помощью которого средний класс Юзовского поселка мог вполне легитимно добиваться городского статуса для своего населенного пункта. Наличие признаков настоящего города, а вовсе не десятков тысяч населения, давали на это право.

Рожденный революцией

И все-таки города не было. Трудно сказать, что больше мешало тому — косность имперской бюрократии, упорно не желавшей признавать агломерат заводов и рудников без роду, без племени, без «настоящей истории», или нежелание менять статус поселка со стороны иностранных концессионеров. На последнем