Семь фунтов брамсельного ветра - Владислав Крапивин

Да трусихой моя самая близкая подружка не была. А я? Хуже, что ли?

Мы поболтали еще, и Лючка ушла, аккуратно уложив бриг “Гебу” в сумочку.

И вдруг оказалось, что уже вечер.

Позвонил Илья.

– Свет Евгения, передай маме, что сегодня я опять заночую у Толика.

– Сказал бы ей сам. Боишься?

– Мучача детестаб… тьфу! Конечно, боюсь! Но не в этом дело! Мы сейчас утонем в нашей работе по уши, отключим телефон. Потому что надо решить одну сверхзадачу. Когда закончим, компьютерный мир содрогнется от восторга и зависти.

– Хвастун!

– Я почти серьезно…

– Такой гениальный, а не знаешь, что такое “бэйливик”. А я узнала…

– Мучача интеллихентэ! Не забудь, скажи маме! До завтра!…

Пришла мама и принялась было сокрушаться по поводу “бездомного существования этого непутевого философа, который опять влипнет в какую-нибудь историю”. Но сокрушалась недолго, потому что появился дядя Костя. Он принес тяжеленный полиэтиленовый пакет. Я радостно заподвывала и запрыгала (лошадь такая!), потому что в пакете оказались три книги. Одна – та самая, библиотечная, и две ее копии. Они были в мягких обложках, с корешками из пластмассовых пружин, но все равно настоящие книги! Дядя Костя даже постарался, чтобы на цветном принтере отпечатали красочные переплеты и картинки – как в настоящем “Фрегате “Виола”.

Теперь я наконец могла рассмотреть книгу как следует – причем сразу в трех экземплярах. Забралась на кровать…

Книга оказалась “та, что надо”. В самом деле – все хитрости корабельного устройства. И давались они не просто так, а в ходе рассказа о приключениях нескольких ребят и старого боцмана Платоныча, который был дедом одного мальчишки. А в молодости Платоныч ходил на баркентинах!

Такую книжку читаешь, и флотская наука впитывается памятью как бы сама собой, незаметно. Потому что события зависят от знания судовых деталей и устройств, при этом события такие, что не хочется отрываться…

Но все же я порой слышала, о чем беседуют в большой комнате мама и дядя Костя. Сперва мама рассказывала о квартирных неприятностях, а дядя Костя обещал “прощупать это дело по своим каналам”. Потом заговорили про наших знакомых тетю Соню и тетю Лию. Тетя Лия была мамина одноклассница, а тетя Соня – ее мама. Иногда они приходили к нам в гости и приводили семилетнего Мишку – сына и внука. Тетя Соня периодически восклицала: “Миша перестань сейчас же, или я тебя отшлепаю!” Восклицала даже тогда, когда Мишка сидел спокойно (что, впрочем, случалось не часто). И теперь я поняла из услышанных фраз, что семейство Лифшицев собирается в Израиль. Насовсем.

Ну вот, еще нескольких славных людей не окажется рядом. Впрочем, для меня это не большая печаль, не такие уж они мои знакомые, но для мамы-то тетя Лия – как для меня Люка…

Я пошла на кухню, чтобы сделать бутерброд с майонезом и помидорами и пожевать, не отрываясь от книжки (потому что ужин еще, видимо, не скоро). Майонез мама прятала от меня на верхнюю полку в кухонном шкафчике (“Ты испортишь себе печень!”). Я встала на табурет, потянулась…

Правду мама внушала мне во младенчестве: “Нехорошо брать без спросу…” Табурет качнулся, и через секунду я хныкала на полу, держась за щиколотку.

Конечно, паника: “Как тебя угораздило! Наверняка перелом! Надо скорую!”

Дядя Костя уговорил маму подождать со скорой. Перенес меня на кровать. Ощупал лодыжку (я повизгивала).

– Никакого нет перелома, растяжение вот и все. Валя, дай бинт…

Он перетянул мне ногу и сказал, что завтра полезно посидеть дома, после чего я буду как раньше “скакать и радоваться жизни”.

Вот так и получилось, что с утра я оказалась опять “на приколе”.

Ну что ж, буду сидеть, читать. Слава Богу, есть что !

Половину “Фрегата” я прочитала еще накануне (не спала до полуночи), а до конца осилила книгу к середине дня. Ну, конечно, потом еще не раз придется возвращаться к ней, чтобы уяснить получше все корабельные подробности, но и сейчас я чувствовала себя почти “доктором судостроительных наук”. И до чего же было жаль, что нельзя помчаться к Пашке Капитанову, отдать книгу, поговорить о ней со знающим человеком! Ну… и вообще повидаться.

Я попробовала походить по комнате: не вылечилась ли нога? Нет, болит проклятая, хотя и не сильно, тупо. Нельзя, наверно, рисковать. До чего обидно…

И в разгар этих горьких сожалений судьба прислала Лоську!

2

Костюм с красным галиотом сидел на нем слегка перекошено и был малость помят, но в общем выглядел гораздо приличнее, чем я ожидала. И не было на Лоське привычной чумазости. Только волосы опять торчали колючками, но тут уж ничего не поделаешь.

Лоська притащил книгу “Алые паруса”, старательно завернутую в два слоя газет.

– Всю прочитал?

– Конечно!

– Понравилась?

– Да… Женя, а то чудовище в сундуке, в которое стрелял Том, это был какой-то африканский идол?

– Или индийский… В общем заморский сувенир.

– Все же дураки они были, все его дядюшки-тетушки. Человек ждет не дождется отца, а они: “Гнев, гнев!” Хорошо еще, что им не досталось из револьвера…

Значит, Лоську тоже зацепил этот рассказ! Ну и понятно: про отца же…

А Лоська заметил на моей ноге бинт.

– Это что у тебя?

– Растяжение. Загремела с табурета.

Он сразу загрустил:

– Значит, сегодня никуда не пойдем?

– Хромаю. Надо бы пойти, да боюсь… Лось! А можешь ты меня выручить?

– Да! – сказал он сразу. И уже потом: – А как?

– Помнишь, я говорила про Пашку Капитанова?

Он стрельнул глазами: еще бы, мол, не помнить.

– Сходи к нему, пожалуйста, а то он ждет, наверно, книгу. Дядя Костя вчера уже всё сделал.

– У, как быстро! Дашь почитать?

– Конечно… А ты можешь сходить прямо сейчас? Я дам адрес.

– Давай… Да не адрес, а книгу. Надо же отнести! А где он живет, я и так запомню.

– Лоська, понимаешь… – тут я, дура, задышала от смущения, как паровоз. – Дело в том, что книгу пока отдавать не надо. Я это… сама хочу отдать. Потому что мне надо с ним еще обсудить… всякое… Ну, там насчет библиотеки и вообще… Скажи ему, что я охромела, пусть он ко мне зайдет, если может.

– Понятно, – то ли вздохнул, то ли хмыкнул этот вредный тип. Он видел меня насквозь, как стеклянный глобус. “До зарезу тебе хочется встретиться с этим Капитановым!”

– Ну чего тебе понятно! – постаралась рассердиться я. – Он мне правда нужен по делу! И к тому же… вдруг он не захочет возвращать тебе монету в обмен на книгу? Скажет: залог в чужие руки не отдают…

– Понятно, понятно, – опять сказал Лоська. – Говори улицу-дом…

– Я все же напишу…

Пока я писала, Лоська нетерпеливо переступал на гибкой скрипучей половице – и правда как лосенок, которому не терпится помчаться по лесным полянам. И постреливал глазами.

– Хорошо, если ты приведешь его с собой, прямо сейчас, – сказала я безразличном тоном. И протянула бумажку.

В прихожей Лоська сунул босые ноги в сандалеты. Оглянулся на пороге.

– А если я его приведу, мне можно зайти? Или гулять восвояси?

– Сейчас дам по шее!.. Постой! Возьми деньги на автобус!

Он хохотнул и умчался.

Я рассчитала, что при самом удачно варианте Лоська (один или с Пашкой) не вернется раньше, чем через час. Но уже через полчаса сидела у окна и нервничала, как ненормальная. Потом, чтобы успокоиться, пошла на кухню – сжую помидор… И в этот миг забренчал дверной звонок.

Я лихорадочно допрыгала до двери. Лоська стоял на пороге, взъерошенный и с лицом заговорщика.

– Спрячь книги! Он сейчас придет!

– Кто? – глупо сказала я.

– Кто-кто! Он ! Мы на велосипеде приехали, Пашка тащит его по лестнице!

– А книги-то зачем прятать?

– Он же не знает, что они уже готовы! Я не сказал. Сделаешь подарок…

– А что ты ему сказал?

– Что-что! Сказал: изувечила ногу, лежит в безнадежном состоянии. Хочет попрощаться.

Он увернулся от тумака, а я… ну просто дитя малое! В самом деле поскакала в комнату и спрятала книги под подушку. Вернулась в прихожую. С лестницы уже слышались тяжкие шаги и побрякиванье. Лоська у двери велел по хозяйски:

– Вкатывай сюда…

И Пашка вкатил велосипед. Поправил перекошенные очки, раскрутил на щиколотке подвернутую штанину. Выпрямился. В светло-серых глазах за стеклами – сплошная серьезность.

– Здравствуй. Лоська сказал, что у тебя что-то с ногой… и какое-то дело. Я – вот…

Пашка стряхнул растоптанные кроссовки (я не успела сказать “да не надо”). Пошел за мной, хромающей, в комнату. Лоська за нами.

Я отбросила на кровати подушку.

– Вот…

– У-у… – Пашка расцвел. Пропала твердость в скулах и серьезность в глазах. Сплошная улыбка. – Как быстро… И будто настоящие книги!

– Даже цветные картинки внутри… Вы тут сидите, смотрите, а я… хотите чаю?

– М-м… – непонятно отозвался вцепившийся в книгу Пашка.