Цена тревоги - Жильбер Галлерн

— Мартин! Нет!

Водитель оказался парнем лет двадцати. Сейчас он научит его уважать других! Мартин размахнулся.

— Нет… — простонал парень.

Кулак Мартина ударил его в челюсть, отбросив на траву метра на три. Парень поднялся, лицо его было залито кровью. Мартин снова приблизился к нему. От удара в живот парень согнулся вдвое. Удар в ухо свалил его на колени.

— Мартин! Остановитесь!

Но Мартин ничего не слышал. Отступив на шаг, он занес ногу и хотел ударить парня по голове.

Но тут кто-то схватил его за руку и потянул назад. Удар не попал в цель, едва скользнув по плечу парня. Он повернулся, готовый ударить того, кто посмел отвлечь его от урока, который он преподавал этому невеже.

— Мартин!

Наконец крик достиг его ушей, и он застыл, сжав кулак. Перед ним стояла Николь.

— Мартин! Перестаньте!

Казалось, прошла вечность. Кулак Мартина застыл в воздухе. Николь вызывающе смотрела на него. Ему хотелось ударить и ее, научить уважать его, показать, кто хозяин…

— Господи, да что вы вмешиваетесь! — наконец выкрикнул он. — Мы только что чуть не погибли из-за этого типа!

— Это из-за вас мы чуть не погибли! Довольно!

Лансуа медленно выдохнул, словно пытаясь избавиться от ярости, клокотавшей у него внутри.

— О’кей, — проговорил он.

По дороге проехала машина, притормозила. Водитель удивленно смотрел на них, но, наткнувшись на свирепый взгляд Мартина, нажал на педаль газа.

Мартин повернулся к незадачливому водителю «пежо», который тяжело дышал открытым ртом, стоя на коленях в траве. Он, должно быть, потерял несколько зубов, кровь капала на его белые брюки, испачканные зелеными травяными пятнами.

— Ты не представляешь, как тебе повезло! — сказал ему Мартин. — Думай об этом в следующий раз, когда соберешься нарушить правила!

Развернувшись, он большими шагами пошел к «мерседесу», стоявшему с распахнутыми дверцами.

Николь с минуту колебалась, раздумывая, сказать ли что-то молодому человеку, который кряхтел в траве. Она наклонилась к нему и протянула руку, но он отпрянул от нее.

— Уходите! — прошептал он. — Уходите!

Поколебавшись, Николь вернулась к машине.

Мартин смотрел на нее в зеркало. Он старался дышать медленно, глубоко, чтобы успокоиться. Этот тип чуть не убил их, черт возьми! И эта гусыня еще защищает его! Она помешала ему проучить мальчишку, посмела перечить ему! Словно это он был не прав!

Николь села в машину, хлопнула дверцей.

— В школу! — приказала она. — Только не превышая скорости!

— Послушайте, поймите меня…

— Довольно! Нечего понимать! Вы чуть не попали в аварию, так вам хотелось свести счеты с этим типом, вот что я поняла!

Мартин не ответил. Машина тронулась с места. Не часто столкнешься с такой неблагодарностью! А ведь он спас ей жизнь.

— Около школы вы меня высадите. Мы с детьми вернемся пешком.

— Но… идти километра два!

— Сегодня я больше не хочу ездить на машине.

Он кивнул, выехал на дорогу и поехал по направлению к школе, стараясь не превышать шестидесяти километров в час.

34

Прежде чем загнать «мерседес» в гараж, Мартин осмотрел его со всех сторон. На нем не было ни единой царапины. «Пежо» даже не задел его. А когда он съехал на обочину, у него было достаточно места, чтобы не попасть в кювет.

Мартин вышел из гаража и пересек газон. Возбуждение от всех этих событий еще не прошло. Черт возьми, если бы Николь не вмешалась, этот тип получил бы сполна! Обязательно надо было вмешаться…

Двери дома были широко открыты. Луиза воспользовалась теплым днем, чтобы проветрить помещение. Не колеблясь, он вошел на кухню. Там никого не оказалось. Пройдя коридором и в который раз подумав, что будь он хозяином такого дома, то обязательно сменил бы этот охровый цвет на стенах, Мартин вошел в салон, подошел к бару и открыл его.

Его еще трясло от ярости, когда он думал о поведении Николь. Даже воспоминание о том, как он успел отделать водителя, не радовало. Он взял бокал и плеснул себе виски «Чивас Ригал». Каков бы ни был Берже, вкус у него неплохой.

Мартин закрыл бар и плюхнулся в кресло, положив ноги на низкий столик напротив. Его он тоже выкинет. В этом доме слишком много дерева, металл подошел бы больше. Он видел металлический столик с дымчатым стеклом в большом магазине в Пуатье, который бы хорошо сюда вписался. Подумать только, эти люди могут позволить себе купить все, что угодно, а пользуются вот этим изношенным столом, дерево уже совсем истертое.

Черт знает что!

Он отпил глоток, алкоголь обжег ему рот, приятным теплом растекся по горлу. Вот как надо жить!

Мартин прикрыл глаза. Если бы он был здесь хозяином! Он представил, как отдает приказы переделать весь дом. Какая жалость, что Даниель Берже, несмотря на то что у него есть средства, так и не смог устроить здесь что-то стоящее! А ведь у него есть для этого все: прекрасный замок, красавица жена, хорошее виски, дорогие машины… Конечно, он не безупречен: и дела ведет кое-как, и домашних не может держать в узде… Но Мартин быстро наведет здесь порядок. Чего здесь не хватает, так это кого-то, кто знает, чего хочет, и умеет добиться своего. Такого, как он.

Недаром его не покидало чувство, что замок ждал его.

— Что вы здесь делаете?

Голос, раздавшийся над ухом, отвлек его от грез. Он открыл глаза, чуть не подавившись виски. Квадратная, как нормандский шкаф, одетая в свое вечное серое платье и голубой фартук, перед ним стояла Луиза, как живое воплощение упрека.

— Вы же видите, прихожу в себя после тяжелого рабочего дня! — резко ответил он.

— Что ж, тогда идите в другое место. Не уверена, что месье будет рад узнать, что вы пьете его виски!

Мартин поднялся на ноги, не спеша допил то, что осталось в бокале. Потом с высоты своего роста смерил служанку взглядом. Он поднял указательный палец и хотел что-то сказать, но передумал. Просто потряс пальцем перед ее лицом и улыбнулся.

Но она не улыбнулась ему в ответ. Он и не ждал от нее этого.

Затем он вышел, не говоря ни слова.

Луиза смотрела ему вслед, потом взяла бокал со стола и пошла на кухню.

35

Николь с детьми вернулась домой около половины шестого. Дети были довольны прогулкой, хотя Матьё и жалел, что Мартин не везет их, как обычно, на машине.

Николь радовалась, что представилась возможность поговорить с сыном наедине. Всякий раз, когда они возвращались на машине с Мартином, у нее возникало чувство, что ее едва терпят в их маленьком мужском кружке. Для Хлои же присутствие Николь было верхом счастья. Николь так хотелось, чтобы это продолжалось всю жизнь. В последнее время у Хлои случались приступы меланхолии, длившиеся иногда часами, и Николь чувствовала себя в эти моменты беспомощной.

Она отослала детей на кухню, где Луиза приготовила для них полдник, потом прошла в мастерскую. Картины, которую она взяла из галереи, там не было. Должно быть, Мартин забыл вытащить ее из багажника.

Прогулка по проселочной дороге успокоила Николь. Когда она выходила из машины перед школой, ее трясло.

Теперь, вспоминая о происшествии, она все же оправдывала реакцию Мартина. Ей тоже приходилось иногда раздражаться на несознательность некоторых водителей. Сколько раз Николь жалела, что она не мужчина: так хотелось намылить шею какому-нибудь нахалу. Но одно дело — мечтать, другое — пережить такое.

Мартин очень испугал ее, когда напал на этого водителя. Бедный паренек был на добрых тридцать сантиметров ниже, но Мартина это не смутило. Он бы покалечил его, если бы она не вмешалась. Николь вздрогнула при мысли об этом. Парень был, конечно, не прав и не заслуживал прощения, но ее испугала реакция Мартина.

Она вышла с веранды на улицу, прошла по газону к гаражу. Ключи должны находиться в машине. Пункт, по которому они с Мартином тоже немало спорили. Сначала он не хотел оставлять ключи в машине. Боялся, что ее украдут из гаража. Когда Даниель сказал, что риска никакого нет, Мартин поднял вопрос о детях — вдруг они нечаянно заведут мотор. Это был последний аргумент, к которому он прибег, но Даниель принял его во внимание. Теперь ключи не торчали в замке зажигания, а лежали за солнечным козырьком. Дети тоже знали об этом, но опасения Мартина не оправдались, и больше не нужно было искать ключи по дому, если вдруг понадобилась машина.

Николь взяла ключи и открыла багажник.

Картина лежала на месте. Это был ее автопортрет, где она кормила Хлою грудью. Когда холст оказался в галерее, Николь вдруг стало жалко продавать работу и она снова забрала ее домой. Двое потенциальных покупателей уже интересовались картиной, но их отпугнула цена. Однако Николь это устраивало. Она не хотела расставаться с ней. Картина напоминала о беззаботном периоде ее жизни. Это было так недавно, но казалось, что с тех пор прошла вечность.