Пленница моего сердца - Нэн Райан

– Верно, дорогой, но как же насчет самих детей? Дэниел вот уже два года встречается с Брэнди Темплтон, и он может не...

– Не вижу никаких проблем. Дэниел не встречается с Брэнди в том смысле, который вкладываешь в это слово ты. Он спит с ней, дорогая. Старший Лоутон заверил меня, что в намерения его сына никогда не входил брак с Брэнди Темплтон. – Джон довольно улыбнулся: – Я видел, какими глазами Дэниел смотрит на нашу дочь. Он хочет ее с того момента, как она стала женщиной. Помяни мои слова, он будет счастлив использовать выпавший ему шанс. Что до Мэри Эллен, если Дэниел будет рядом – а он непременно будет рядом, – она, естественно, примет его поддержку. – Джон Томас громко щелкнул пальцами и засмеялся: – Не успеешь оглянуться, как она снова влюбится и выйдет замуж.

Джулия Пребл кивнула. В словах мужа был здравый смысл, и все складывалось к лучшему, в этом она была уверена. Бедная Мэри Эллен сейчас страдает, но она так молода. Разумеется, она перерастет свое чувство к Клею Найту, и у нее будет куда более счастливая жизнь после того, как она выйдет замуж за Дэниела Лоутона. Клей – приятный молодой человек, но он никогда не сможет стать своим в их кругу. К тому же бедняга Клей вовсе не заслужил того, чтобы на него всю жизнь смотрели сверху вниз.

Джон Томас достал из выдвижного ящика стола пакет:

– Вот маршрут вашего с Мэри Эллен путешествия. – Джулия взяла пакет, а Джон Томас принялся загибать пальцы, считая пункты назначения: – Итак, во вторник утром вы с Мэри Эллен выезжаете из Мемфиса. В Нью-Йорке вы садитесь на лайнер «Океания», в Лондоне поселяетесь в отеле «Коннот». Через пару дней Лоутоны тоже приедут в Лондон и поселятся в том же отеле, после чего, как бы случайно, встретятся с вами. Еще через пару дней Лоутоны пригласят вас присоединиться к ним и на яхте отправиться в Монте-Карло.

– А потом в Монако приедешь ты, – догадалась Джулия.

Джон Томас улыбнулся и покачал головой:

– Как раз вовремя, чтобы дать нашей дочери благословение на брак.

Через две недели после того, как так и не сумевшая прийти в себя от горя Мэри Эллен и Джулия Пребл взошли на борт парохода, отправлявшегося из Нового Орлеана в Нью-Йорк, ликующий Клей Найт сошел с парохода «Звезда Дикси» на пристань Мемфиса.

Ему не терпелось поскорее добраться до Лонгвуда и увидеть свою Мэри. У него были для нее восхитительные новости. Он представлял, как осветится радостью ее лицо, когда она узнает, что его приняли в академию. Годами лелеемая мечта наконец сбылась! Осенью он уже станет курсантом, а в тот день, когда закончит академию, они смогут пожениться. Она станет женой капитана морского флота!

С саквояжем в руке Клей спешил по запруженной набережной. Лавируя между пассажирами речных судов, портовыми грузчиками и телегами, груженными огромными мешками с хлопком, он пробирался сквозь толпу к извилистой тропке, поднимавшейся вверх по высокому склону, к Лонгвуду, к его Мэри.

Всю дорогу до белого особняка Клей бежал и так запыхался, что вынужден был остановиться у белой колонны, чтобы перевести дух и собраться с мыслями.

Когда дыхание его пришло в норму, он постучал и при этом улыбался так, что яркостью его улыбка могла затмить само солнце. Клей не сомневался, что дверь ему откроет сама Мэри Эллен.

Однако дверь перед ним распахнула не Мэри, а седой дворецкий.

– Привет, Тайтус, – весело сказал Клей. – Надеюсь, Мэри дома? – Он уже нетерпеливо искал ее глазами на верхней площадке. Сейчас она бросится к нему навстречу...

Почему-то старый слуга никак не откликнулся на приподнятое настроение гостя.

– Мистер Пребл ждет вас в своем кабинете, – замогильным голосом произнес Тайтус. – Следуйте за мной.

Клей занервничал и перестал улыбаться.

– Мистер Пребл? А что он делает в Лонгвуде посреди дня?

Поскольку Тайтус не удостоил его ответом, Клей проследовал за дворецким по гулкому коридору. Недоброе предчувствие овладело им.

Дверь в кабинет была открыта. Тайтус поспешно удалился, так и не взглянув гостю в глаза.

– Заходи, сынок, – донесся из сумрачного кабинета низкий голос Джона Томаса Пребла.

У Клея по спине побежали мурашки. Он втянул в себя воздух, который словно обжег его изнутри. Ему показалось странным то, что шторы на окнах не были подняты и массивные дубовые двери на противоположном конце кабинета оказались закрыты. В помещении было жарко и душно.

Хозяин дома сидел за письменным столом из красного дерева; когда Клей вошел, он медленно встал.

– Мой дорогой мальчик. – По голосу Джона Томаса Клейтон сразу понял, что произошло нечто ужасное.

– Мистер Пребл, что случилось? – тревожно спросил он. – Вы не заболели? Почему вы сидите здесь в темноте и взаперти?

– Ах, – слабым голосом ответил Джон Томас, – я так плохо чувствую себя все последнее время, что... – Он вздохнул, подошел к окну и поднял тяжелые шторы. Яркий солнечный свет залил комнату. Только теперь Клей увидел, что седые волосы его собеседника в беспорядке, а лицо покрывает двухдневная щетина. Джон выглядел совершенно измотанным.

– Господи, только не это, – прошептал Клей. – Что-то случилось с Мэри? Она заболела? Ей плохо? Господи, нет...

Джон Томас покачал головой:

– Мэри не больна. – Щека его задергалась от нервного тика. – Но я боюсь, что тебе сейчас будет очень больно, сынок.

Клей, онемев, во все глаза смотрел на отца своей возлюбленной.

– Я не понимаю, о чем вы говорите. Где Мэри? Почему она не...

– Мэри Эллен уехала, Клей. – Джон Томас указал Клейтону на стул: – Тебе лучше присесть.

– Нет уж, я лучше постою, – решительно заявил Клейтон. – Где Мэри? Когда она вернется?

– Не знаю, как тебе все это сказать, – медленно произнес Джон Томас и провел рукой по взъерошенной седой шевелюре. – Так трудно отцу признаться в том, что его единственная дочь – глупая вертихвостка, обманщица, разбивающая сердца.

– Мэри? Обманщица? О чем это вы?

– Все это ужасно, просто ужасно! Клей, боюсь, что взбалмошная Мэри Эллен за то время, пока тебя не было, истоптала больше бальных туфелек, чем иным хватит на всю жизнь. – Джон Томас прикрыл ладонью глаза. – Сынок, я стыжусь собственной дочери, да поможет мне Бог. – Он опустил руку и печально посмотрел на Клея: – Как только я сказал Мэри, что ты уехал на пару недель, она тут же пригласила Дэниела Лоутона на ужин. В самый первый вечер твоего отсутствия она... они... Ты можешь это представить?

На лице Клея отразилось недоверие.

– Нет, сэр, – просто сказал он. – Я не могу. И я в это не верю. Мэри никогда не стала бы развлекаться с кем-то другим, когда...

– Когда она спит с тобой уже больше года, – перебил Джон Томас. – И я бы на твоем месте тоже в это не поверил. Но ты сам виноват, Клей: уложив мою девочку в постель, ты... – Теперь темные глаза Джона Томаса метали злобные искры, казалось, он пытался проклясть любовника дочери одной лишь силой взгляда.