Подлинные приключения капитана Блада, описанные его штурманом Джереми Питтом - Николай Николаевич Берченко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Удивлённый Блад попытался расспросить слугу в чём дело. Тот не слишком хорошо знал, что произошло, но, как он понял, посланнику из Лондона стало плохо, и полковник с губернатором сразу же вспомнили про врача. Бладу удалось всё же выяснить, что посланник спустился на берег живой и здоровый, и вроде бы ему стало плохо уже после утренней встречи в губернаторском дворце.
Блад бросился за своей сумкой, но по пути успел заглянуть на кухню. К счастью, на кухне сейчас трудился Джереми Питт, который был ещё слишком слаб, чтобы работать на плантации. Блад коротко объяснил ему, что происходит, и успокоил его, сказав, что даже если губернатор потребует, чтобы Блад оставался на ночь и следил за здоровьем почётного гостя, то он, дав тому усыпляющее, вернётся к усадьбе и будет ждать у того места частокола, где планируется перелезать. Главное, чтобы Волверстон вовремя дал собакам оставленное Бладом снадобье. Волверстон, старый одноглазый контрабандист, потерявший свой глаз при Сеймуре, сумел в тайне от надсмотрщиков подружиться со свирепыми псами, ночью охранявшими усадьбу.
Блад вскочил на коня сзади уже ожидавшего его слуги, и они помчались в Бриджтаун. Полковник Бишoп метался на ступеньках главного входа в губернаторский дворец. Таким встревоженным своего хозяина Блад ещё не видел. Поднимаясь по лестнице на второй этаж, полковник рассказал, что лорд Джулиан Уэйд почувствовал себя плохо вскоре после торжественного завтрака у губернатора. Лорда всё время рвёт, и он всё время.... Тут полковник замялся, не зная как описать этот процесс у столь высокопоставленного лица, но Блад понимающе кивнул, и они чуть ли не ворвались в спальню для почётных гостей, в которой почивал посланник министра. Это был высокий худощавый блондин не старше 30 лет, он полулежал в громадном кресле, возле которого суетился губернатор Спид. Лицо лорда всегда, по-видимому, имевшее несколько меланхолическое выражение, сейчас было мертвенно бледным, но Питер Блад, едва взглянув на него, сразу же понял, что его предположение о причинах нездоровья высокого гостя полностью оправдались – всего лишь непривычная еда. Сейчас же организм лорда полностью очистился, и молодость уже брала своё, ей только не надо было мешать. Однако врач со всей серьезностью приступил к своим обязанностям. Он пощупал пульс, осмотрел язык и выслушал рассказ обо всех ощущениях пациента. Покачав головой и ничего не говоря, он удалился приготовить своё лекарство, это был его любимый успокаивающий отвар, не более того. Заставив лорда выпить его, Питер порекомендовал ему полный покой. Губернатор и полковник дружно поддержали его, с помощью камердинера высокий гость был уложен в постель, и все остальные на цыпочках вышли из комнаты. Уже в губернаторском кабинете Блад успокоил губернаторы и полковника, уверив их, что, конечно, милорд очень слаб, но до утра он полностью оправится и что его здоровью ничто не угрожает. Ещё на кухне, готовя свой отвар, Питер выяснил, чем угощали высокого гостя, поэтому он порекомендовал губернатору кормить высокого гостя в оставшееся время более привычной для английского аристократа едой, а не жареной летучей рыбой в пикантном соусе, приправленном всевозможными травами и специями. Вскоре появился камердинер, сообщивший, что его светлость уснул. Все облегченно вздохнули, и Питер Блад удалился в каморку, которую благодарная жена губернатора предоставляла ему для отдыха или для тех случаев, когда врачу приходилось здесь оставаться на ночь. Блад в полной мере воспользовался возможностью отдохнуть, зная, что предстоящая ночь будет бессонной. Через несколько часов его разбудили сообщением, что милорд проснулся, и он направился в спальню, где тут же появились губернатор и полковник.
Лорд Джулиан облачился в роскошный китайский халат, его парик золотистого цвета был тщательно завит. От всего облика милорда веяло таким аристократизмом, что, как заметил Питер, оба барбадосских сановника несколько растерялись. Лорду Джулиану явно хотелось, чтобы все присутствующие забыли о том, что совсем недавно они видели его не в очень презентабельном виде. Высокий гость не без некоторой снисходительности сообщил, что он чувствует себя совершенно здоровым и выразил благодарность полковнику за то, что тот так быстро нашёл ему такого превосходного врача. Откуда у полковника появился такой врач, лорд конечно не поинтересовался, и далее он вместе с хозяевами принялся обсуждать свои планы дальнейшего пребывания на острове. Было решено, что посланник министра ещё слишком слаб, и, увы, бал, назначенный на сегодняшний вечер, придётся отменить. Блад про себя усмехнулся, думая, как будут разочарованы дамы высшего общества Бриджтауна, которые начали готовиться к этому балу, как только узнали о планируемом посещении острова высоким гостем. О присутствии врача сразу забыли, и трое собеседников принялись обсуждать волнующие их вопросы, не обращая внимания на его присутствие. Впрочем, как сразу понял Питер Блад, вопрос был только один и касался он только одного человека. Оказывается, пост губернатора Ямайки был сейчас вакантным, и губернатор горячо рекомендовал на эту должность самого уважаемого плантатора Барбадоса, полковника Бишопа, имевшего к тому же немалый военный опыт.
Непомерное честолюбие полковника, было хорошо известно многим пациентам Питера Блада, и они не раз обсуждали в его присутствии вопрос о том, не удастся ли полковнику Бишопу воспользоваться каким-нибудь промахом губернатора, чтобы занять его место. Видимо, губернатор Спид и хотел предупредить такую ситуацию.
Питера Блада, как легко догадаться, карьера полковника не волновала, и он ждал лишь возможности дать высокому гостю прощальные лечебные рекомендации и побыстрее удалиться. Однако ему пришлось дожидаться полковника, который тоже решил вернуться в усадьбу. Бладу даже выделили отдельную лошадь, и полковник знаком приказал ему ехать рядом с ним. Блад очень быстро понял, чему он был обязан такой честью. Полковника переполняли размышления о грядущем назначении, но не делиться же ими с чернокожими слугами. Блад, правда, ни слова не сказал, слушая разглагольствования будущего губернатора, но это и не было нужно. К счастью, было достаточно темно, и плантатор не мог видеть иронической улыбки, временами появляющейся на лице его собеседника. Бладу было трудно удержаться от неё, особенно тогда, когда полковник начал сетовать на то, что племянница так некстати уехала на Гаити. Уж этот лондонский красавчик должен был бы понравиться этой несносной девчонке. Она вполне могла бы очаровать его. Кроме того ходили слухи, что у лорда Джулиана финансовые дела в действительности не столь уж хороши, и доля Арабеллы в плантациях на Барбадосе была бы хорошим подспорьем для самого знатного жениха, а иметь протекцию в Лондоне
