Комбат. За личное мужество - Андрей Воронин

И вот эти его слова и оказались пророческими. Охранник Константин не просто удовлетворил все ее накопившиеся за долгие годы воздержания желания и фантазии, но и, она это чувствовала, сделал ее по-настоящему счастливой.

Самое странное, что ее даже перестало тянуть в казино, к которому она пристрастилась еще за океаном, пытаясь этой страстью заглушить совсем другие свои страсти и желания. Она и не заметила, как Константин всего за несколько дней, по сути, стал хозяином в ее доме. И ей это нравилось. Анжела даже подумывала о том, чтобы сделать предложение Константину, — сам он, ясное дело, никогда не решится сказать, что готов стать ее мужем. Константин был едва ли не единственным мужчиной, которого она не поправляла и не принуждала называть ее на американский манер Анжелой — с ударением на первом слоге.

Однако, как поняла Анжела, Константин был совсем не так прост, как показалось ей вначале. У него, похоже, кроме их совместной, была еще своя, параллельная и далеко не спокойная жизнь. И когда остывал любовный жар и к ней возвращалась способность трезво мыслить, в голову лезли вопросы, настоятельно требовавшие ответа.

Что за бумаги он смотрит по ночам в кабинете, что за странные люди с внешностью уголовников стали без ее ведома появляться в их доме и, главное, о чем это Константин неустанно говорит, спорит и даже ругается с Гариком? Кое-что он ей рассказал и даже, можно сказать, взял ее в свои сообщницы. Идея с созданием эксклюзивной финансовой пирамиды ей понравилась. Но ей все равно казалось, что от нее что-то скрывают.

Анжела хотела сама за всем проследить, все проверить, но, когда в очередной раз Константин, вместо того чтобы поваляться подольше с ней в постели, ответив на звонок мобильного телефона, вдруг вскочил, натянул джинсы и, ничего не объясняя, куда-то помчался, Анжела не выдержала. Она накинула халат и, расслышав в холле знакомые голоса, устроила истерику.

— Гарик! — раскрасневшись, заорала она еще с лестницы. — Кто в этом доме хозяйка?!

— Ты, моя радость… Ты, конечно… — умильно пропел Гарик, стараясь уже тоном ублажить, утихомирить Анжелу.

Но та, заметив, что Константин, который сидел закинув ногу на ногу на диване и внимательно изучал какие-то бумаги, даже ухом не повел, стащила с ноги домашнюю туфлю и со всего размаха бросила ее вниз.

Константин сделал вид, что это его не касается, и продолжал читать бумаги.

— В конце концов, почему ты без моего ведома врываешься в дом, вынуждаешь моего охранника заниматься твоими делами?! Ты раньше такого никогда себе не позволял! — продолжала злиться Анжела.

Она хотела пристроиться рядом с Константином на диване, но тот встал и отошел в другой угол, к стоящему у окна столику.

— Зачем мне такой охранник, если мне даже выйти с ним никуда нельзя?! Я хочу развеяться, я хочу показаться в свете, и не одна, — заявила Анжела капризным тоном, — а иначе зачем мне все эти брюлики, которые я из Америки привезла… Вот и на сегодня от соседей получила приглашение. У них там что-то вроде вечеринки. Они откуда-то из Малайзии вернулись.

— А какие из соседей тебя пригласили? — насторожился Гарик и, заметив, что Анжела напряглась, уточнил вопрос: — Те, что слева, или те, что справа?

— Слева, — уверенно кивнула Анжела, — когда я вот так стою, то слева. Я, когда еще Константина не было, гулять на речку ходила. А Татьяна собаку выгуливала. У них такой здоровый далматинец. Я вот думаю тоже далматинца завести… А потом Татьяна к нам прибегала, когда свет в поселке после грозы вырубился. У них в доме свечек даже не было. А у них же ребенок маленький. Годик всего…

— А, так это Мельников, — махнул рукой Гарик и, обращаясь к Константину, сказал: — Эй, слышь, Костян, тут тема наклевывается, Мельник гостей собирает…

Константин промолчал.

— А кто такой этот Мельников? — поинтересовалась Анжела.

— Да строительством занимается… Миллионер… — пожал плечами Гарик.

— Но Татьяна говорила, что у нее муж совсем молодой…

— Так он и есть молодой, — подтвердил Гарик. — Он первый свой миллион к двадцати годам заработал.

— Заработал? — удивилась Анжела.

— Я даже догадываюсь как, но не скажу… — пожал плечами Гарик.

— Ну так как, Костя, мы идем к этим, как Гарик говорит, Мельниковым? — опять, активно флиртуя, пошла в наступление Анжела.

Но Костя так был занят какими-то подсчетами, что только нервно дернулся.

— Я же тебе уже объяснял, — вмешался Гарик, чувствуя, что Константин уже и так весь на нервах, — пока что он не может светиться… Дело у него важное…

— Ну, хорошо, — капризно надув губки, согласилась Анжела, — тогда, Гарик, с тобой пойдем. У тебя же есть фрак и бабочка?

— Найду, — сказал Гарик, задумавшись о чем-то своем.

— Ну тогда я пошла готовиться, — чуть оживилась Анжела.

— Только брюлики на себя все не цепляй, — попросил Гарик.

— Это почему еще?! — с вызовом спросила Анжела.

— По кочану! — дернулся Гарик. — Я не Костя. Если грабители на тебя нападут, я первым сбегу!

— Нет, там будет такое общество, которое только по брюликам и ценит, — недовольно надула губки Анжела и, покосившись на Константина, добавила: — Ничего, если что, Костя близко. Он к нам на помощь придет!

После того как в Америке Анжела жила, по сути, в золотой клетке, здесь, в России, она с трудом привыкала к свободе. Это неправда, что к хорошему привыкаешь быстро. К свободе, как и к богатству, после неволи и бедности привыкнуть совсем непросто. В Америке, как она потом случайно узнала, даже прислуга долгое время потешалась над ее привычкой не выбрасывать, а откладывать целлофановые пакеты — для хозяйственных нужд и порванные колготы — надеть под брюки. А после смерти мужа, прилетев в Россию, она просто боялась куда-то выйти одна, без сопровождения.

Гарик, правда, довольно быстро заметил и стал использовать эту ее слабость. Теперь, если Анжела хотела куда-то выйти или потратить деньги, она всегда обращалась к нему. А он, разыгрывая искушенного в финансовых и житейских делах супермена, делал вид, что страшно занят и ему некогда заниматься ее делами. В конце концов Анжела начала ему доплачивать, даже за незначительные услуги.

Вот и теперь, упрашивая Гарика сопроводить ее к соседям на вечеринку, Анжела понимала, что тот, согласившись, рассчитывает на приличный гонорар. Но ей не жаль было никаких денег на то, чтобы людей посмотреть, себя показать, да и просто пообщаться.

Анжела позвонила в салон, заказала себе на дом парикмахера и визажиста, а потом занялась нарядами. Очень уж хотелось ей произвести хорошее впечатление на своих соседей. И хотя Татьяна говорила, что, скорее всего, они с мужем скоро опять поедут жить за границу, даже несколько недель, месяцев нормального человеческого общения помогли бы ей адаптироваться, а может, завязать новые знакомства.

Занятая приготовлениями к вечеру, Анжела не интересовалась, чем занимаются Гарик и Константин. И только когда начало вечереть, попыталась дозвониться до Гарика. Но ни Гарик, ни Константин не отвечали. Дома никого из них не было, а никто из прислуги понятия не имел, куда они могли поехать.

Поначалу Анжела не на шутку разозлилась. А потом встревожилась. Ведь и Гарику, и Константину, от которых она никогда не прятала ни свои счета, ни свои пластиковые карточки, ничего не стоило теперь ими воспользоваться. От этой мысли Анжеле стало совсем не по себе.

Но она глянула на себя в зеркало: темно-синее вечернее платье с таким соблазнительным вырезом на спине, подвеска, перстень и сережки с сапфирами и такая изящная, мастерски сделанная прическа… Представить, что этого никто не увидит и не оценит, было выше ее сил. И, попытавшись еще пару раз дозвониться, Анжела решила пойти в гости одна.

Дом Мельниковых, в три этажа, с террасой и балконами, был довольно эффектным. Анжеле больше всего нравились огромные окна. И она, помнится, не раз, вздыхая, говорила Гарику:

— Как там, очевидно, светло…

На что он в конце концов резонно заметил:

— Зато представь, как там холодно осенью и зимой! Не протопишь!

Ее дом внешне больше был похож на замок или крепость. Окна небольшие, кирпичные стены толстые. Но в холодные, дождливые дни даже летом все равно приходилось включать отопление. После Майами, где они с ее американским мужем проводили большую часть года, климат Подмосковья сначала показался ей более чем некомфортным. Хотя в детстве и юности было совсем иначе. Правда, через некоторое время Анжела адаптировалась, научилась одеваться по погоде. Во всяком случае, ей не приходило в голову осенью надевать платье без рукавов. А если, как в этот раз, надевала платье с открытой спиной, обязательно брала меховую пелерину.

Когда охранники, ощупав ее пристальными взглядами, впустили в дом, Анжела сразу почувствовала, что Гарик был прав, выбирая ей дом с толстыми стенами и относительно небольшими окнами. На улице было достаточно ветрено, и в доме у Мельниковых, несмотря на теплые полы и включенное отопление, было прохладно.