Муза для темного мага - Анна Сергеевна Платунова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сначала я прошла по коридорам и комнатам первого этажа, потом поднялась на второй. Лестницы, ведущие в угловые башни, оказались перекрыты заколоченными дверьми, вероятно, потому, что с течением времени разрушились и подниматься по ним стало небезопасно.
Зато подняться на третий этаж не составило бы труда. Запретный третий этаж. Что он мог скрывать? Неудавшиеся результаты опасных некромантских экспериментов? Скелеты в шкафах в буквальном смысле этого слова?
Я встала на первую ступеньку и задрала голову. Наверху было темно и тихо. Я бы сказала, мертвенно тихо – ни шороха, ни дуновения сквозняка, по всему видать, что окна и двери заперты наглухо. Ноги сами собой сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее преодолели путь вверх, и вот я уже стою на площадке третьего этажа.
«Я делаю свою работу – заряжаю светильники! – убедила я себя в честных помыслах. – К тому же он просил не занимать комнату на третьем этаже, а я и не собираюсь».
Если бы я хорошенько напрягла память, я бы вспомнила прямой приказ: «Не вздумай подниматься на третий этаж!», но человеческий разум любит хитрить и выворачивать факты наизнанку.
Магические светильники заряжались дольше, чем обычно, как будто последние крохи магии выветрились из них давным-давно. Вот уже несколько месяцев, а то и лет их никто не трогал. Постепенно в коридоре становилось светлее. Здесь оказалось не так много дверей, и одна из них – двустворчатая, с натертой до блеска медной ручкой – невольно привлекла мое внимание. Когда-то за эту ручку брались так часто, что она до сих пор сияла.
Взялась и я – на удачу. Не иначе сработал рефлекс каждого студента: видишь что-то сверкающее – потри, и привалит везенье.
В академии было несколько таких счастливых местечек. В академическом сквере – статуя отца-основателя, луксура Барта Фара, с великолепным длинным, заметным издалека и блистающим даже в темноте носом. Кто-то шутил, что нос отца-основателя заменяет фонарь. Чтобы добраться до него, приходилось балансировать на спинке скамьи, ухватившись за ветку или за руку друга-однокашника, который решился прийти с тобой в безлунную ночь, чтобы получить у давно почившего мага благословение на высший балл.
Удачу на зачете также приносили львы, сидящие у центрального входа в главный корпус. У того, что слева, одаривал везеньем коготь на передней лапе, у того, что справа, – выступающий над губой клык.
Считалось, что выпускники, получив диплом и покидая стены академии навсегда, должны были подпрыгнуть и мазнуть пальцами по медной табличке, вмонтированной в арочный свод. Если дотянешься – тебя ждет отличная карьера. Девушкам допрыгнуть было непросто, поэтому им помогали парни: приподнимали за талию под звонкий хохот и одобрительные крики собравшихся зевак. Прекрасная традиция. Надеюсь, совсем скоро и я пройду под аркой, там, где до меня проходили сотни и сотни закончивших обучение магов.
Все это промелькнуло в сознании за секунду, и вот я не раздумывая уже схватилась за ручку. А дверь возьми да откройся.
Из темноты пахнуло легким ароматом трав и снадобий, как в лаборатории учебного корпуса, где будущие некроманты учились готовить зелья и эликсиры – многие из них даже применялись в целительстве. Такая уж эта профессия: жизнь и смерть ходят бок о бок.
В этот момент надо было развернуться и уйти. Вместо этого я нашарила на стене вытянутый светильник в форме свечи и зарядила его. Он тускло озарил пространство.
Я действительно находилась в лаборатории, вот только ею давно никто не пользовался. Даже эликсир гробовника луксур Таэр готовил на кухне. Флаконы, стоящие на стеклянных полках, покрылись пылью, и, когда я подняла один, на полке остался светлый кружок. И все бы ничего – подумаешь, преподаватель оборудовал рабочее место, а потом понял, что ему удобнее пользоваться академической лабораторией, вот и забросил – но выделялась одна странность.
На металлическом столе все было подготовлено для опыта. Вернее, так, будто кто-то начал опыт, но оставил его в процессе. Зажатые в тисках реторты и колбочки, соединенные стеклянными трубочками, давно погасшая спиртовка, щипчики и одна белая хлопчатобумажная перчатка.
Она притянула меня к себе будто магнитом. Не осознавая, что делаю, я взяла перчатку со стола и надела ее – она оказалась мне впору. Эта маленькая перчатка явно предназначалась для женской руки. Почему она только одна? И где ее хозяйка?
– Как ты посмела? – выдернул меня из размышлений грубый окрик.
Маг встал в дверном проеме, заслонив свет, льющийся из коридора. Луксур Таэр был одет в стеганый бордовый халат, разошедшийся на груди. С мокрых волос капала вода. Лицо исказилось от гнева.
– Вон отсюда! – загрохотал голос, эхом отражаясь от покрытых кафелем стен. – Пошла вон!
Я стащила перчатку и бросилась к выходу. Темный маг посторонился, пропуская меня, но так отчетливо скрипнул зубами, что я невольно втянула голову в плечи. Не надо меня кусать, пожалуйста! У меня еще прошлый укус не зажил. Я уже ухожу!
Я едва ли не кубарем слетела по ступеням, схватила неразобранный саквояж, ждущий меня на прежнем месте, флейту и кинулась наутек. Меня гнал не столько страх, сколько жгучий стыд.
– Шайни, что случилось? – окликнул меня Вэлиант.
Но я не обернулась, выскочила на крыльцо. Моему поступку не было оправданий. Луксур Таэр больше и видеть меня не захочет, и я его прекрасно понимаю. Зачем ему муза, которая сует свой любопытный нос куда не следует?
– Шайни, подожди, я тебя провожу. Я на мобиле.
Целитель догнал меня и пошел рядом.
– Что этот негодяй тебе сказал? Чем напугал?
Я покачала головой. Произнесу хоть слово – точно разревусь.
– Ладно, неважно. Я тебя довезу.
Глава 22
Фары выхватывали из темноты камни мостовой, кусты, вспыхивали отсветами в окнах домов.
– Как твое плечо? – спросил целитель.
Я уже и думать забыла про плечо: слишком насыщенный день выдался, да оно и не беспокоило.
– Проходит.
– Обязательно сделай на ночь компресс. И… Старайся не переживать сильно из-за Ларса. Он говнюк с невыносимым характером. Всегда таким был, таким и останется. Ему плевать на чувства других.
Луксур Арлиен не отводил взгляда от дороги и говорил спокойно, видать, привык к вспышкам гнева Ларса Таэра. Он на мгновение повернулся ко мне.
– Что за изумленный взгляд, Шайни? Да, мы с ним не друзья.
«И все же вы его лечите, и посвящены в его тайну. Почему?» Но вопрос остался невысказанным.
Мобиль внезапно притормозил у
