Жизнь, которую мы создали. Как пятьдесят тысяч лет рукотворных инноваций усовершенствовали и преобразили природу - Бет Шапиро
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сегодня существует пять видов носорогов, хотя большинство их уже близко к гибели. Суматранский носорог Dicerorhinus sumatrensis обитает в тропических и субтропических лесах Индонезии и Малайзии, где в середине восьмидесятых годов прошлого века было около восьмисот особей, а сейчас осталось всего сто или даже меньше. Яванский носорог Rhinoceros sondaicus сохранился только в одной популяции примерно из 60 особей на западе индонезийского острова Ява. Зато, благодаря усилиям зоозащитников, разительно поменялась ситуация с прежде снижавшимся поголовьем индийского носорога – он же большой однорогий, Rhinoceros unicornis. В начале XX века во всей Индии и Непале, где водится индийский носорог, оставалось меньше 200 особей, а сегодня их уже 3500. В Африке живут два вида носорогов: черный носорог Diceros bicornis и белый носорог Ceratotherium simum. Подсчитано, что в 1970 году в Южной и Восточной Африке обитали 65 000 черных носорогов.
Увы, спрос на рог носорога для шарлатанских снадобий к рубежу XXI века сократил эту популяцию на 96 %. Однако благодаря борьбе с браконьерами численность черного носорога постепенно растет, и сегодня его поголовье составляет почти 5000 особей. С белыми же носорогами – другая история. Их два подвида, и у южного белого носорога по сравнению с другими видами все неплохо: в саваннах Южной Африки обитают около 20 000 особей. А вот северный белый носорог считается функционально вымершим. Нынче осталось всего две его особи – Наджин и ее дочь Фату, – и они живут под круглосуточной охраной в заповеднике Ол Педжета в Кении. Судан, отец Наджин и дед Фату, умер в марте 2018 года. Ему было 45 лет.
Вымирание северного белого носорога будет первым вымиранием носорога примерно за 14 000 лет – именно тогда из сибирской тундростепи исчез последний шерстистый носорог Coelodonta antiquitatis. Шерстистые носороги названы так за густой мех, позволявший им не мерзнуть на Дальнем Севере во время самых холодных фаз плейстоценовых ледниковых периодов. Носорог второго ледникового периода, носорог Мерка, он же Stephanorhinus kirchbergensis, предпочитал несколько более теплые условия, чем шерстистый носорог, и исчез раньше, возможно, больше 50 000 лет назад. Третья линия – Elasmotherium sibricum, сибирский единорог (названный так из-за его длинного единственного рога), – обитала в холодных травянистых степях Центральной Азии и вымерла около 36 000 лет назад.
Отчего же вымерли эти три вида носорогов, адаптировавшихся к холоду? Как и в случае вымираний других знаменитых животных ледникового периода, обсуждаются в основном две возможные причины – перемены климата и люди. Споры о том, которая из причин в конце концов перевесила, десятилетиями были неисчерпаемой темой для палеонтологических и археологических исследований, а в последнее время – и для ученых, работающих над древней ДНК.
Улики против людей весьма убедительны. И неандертальцы, и денисовцы, и современные люди 50 000 лет назад уже жили в Евразии, охотились на мегафауну и ели ее. К отметке в 36 000 лет назад сибирские единороги вымерли, а шерстистые носороги исчезли из Европы, как исчезли оттуда и неандертальцы. Зато численность современных людей в ареалах обитания шерстистых носорогов быстро росла. Четырнадцать тысяч лет назад вымерли и шерстистые носороги, а современные люди к тому времени были уже везде – они распространились по всей Сибири и через Берингов перешеек добрались до Нового Света. Никто не станет отрицать, что вымирание носорогов и увеличение популяции людей совпали во времени. Но практиковали ли люди активную охоту на шерстистых носорогов? Археологические данные указывают, что в Сибири носорогов ели, но нечасто: хотя остатки шерстистых носорогов обнаружены на 11 процентах стоянок моложе 20 000 лет, они никогда не являлись единственной добычей, найденной на той или иной стоянке. Почему так было, установить невозможно: то ли на шерстистых носорогов редко охотились, то ли они попросту редко встречались – ведь их ареалы обитания сокращались.
Однако и улики против климата тоже весомы. Примерно 35 000 лет назад евразийский климат вошел в межстадиальный период – холодный, но не настолько, чтобы считать его ледниковым. Летом погода стала прохладнее, зимой – капризнее, а на смену травянистым равнинам, дававшим обильную пищу, пришли мхи, лишайники и прочая растительность тундры. Данные изотопов углерода и азота в костях обитателей тундры говорят, что сайгаки, которые делили степные угодья с сибирскими единорогами, перешли на рацион из тундровых растений. При этом сибирские единороги не стали менять свои пищевые привычки, а возможно, и не смогли бы, даже если бы захотели: их зубы, большой рог и низко склоненная голова указывают, что эти животные были полностью приспособлены к питанию зеленью, растущей у самой земли. Климат продолжал охлаждаться, и около 20 000 лет назад резко началась самая холодная часть последнего ледникового периода. Шерстистые носороги, которые могли питаться не только травой, но и некоторыми видами мхов и лишайников, остались единственными носорогами на Дальнем Севере. Последние шерстистые носороги жили примерно 14 000 лет назад – и, кстати, именно тогда началось сильное потепление. Вместо травянистых равнин, к которым приспособились шерстистые носороги, разрослись деревья и кустарники.
Так что же произошло? Кого винить в вымирании носорогов – людей, приспособившихся к холоду, или перемены климата? Пока что самой верной представляется гипотеза о том, что виновны и первые, и вторые. Переход в межстадиальный период 35 000 лет назад, вероятно, сократил ареалы обитания носорога, а люди в это же время – либо неандертальцы, либо современные люди, либо и те, и те – беспрестанно охотились на носорогов и сократили их популяции до той черты, когда они стали беззащитными перед любыми переменами в среде обитания. В Северо-Восточной Сибири вытеснение травянистых равнин деревьями и кустарниками после пика последнего ледникового периода еще и совпало с усиленной охотой на носорогов. Поскольку мы придерживаемся презумпции невиновности, то приходится сказать, что археологических и палеонтологических данных в Евразии на сегодня недостаточно, чтобы вынести нам обвинительный вердикт по делу о вымирании носорогов. Но совпадение во времени очень подозрительно. И, как мы вскоре убедимся, это лишь начало длинной череды таких удивительных совпадений.
В последние 50 000 лет темпы вымирания ускорились, а количество вымерших видов резко возросло, и отрицать это невозможно. Опубликованные оценки разнятся, однако значительная часть ученых согласна, что темп вымирания видов сегодня более чем в 20 раз выше, чем фоновый темп вымирания, то есть нормальные показатели вымираний в геологической истории. Мы живем в разгар массового вымирания, шестого в истории
