Лучшее за год 2007: Мистика, фэнтези, магический реализм - Эллен Датлоу

Эдна нажала на рычаг. Она чувствовала спокойствие и уверенность. Главным образом, уверенность в том, что Тедди не преминет нынче же вечером выбить из нее всю эту дурь. Разумеется, так он и сделает. Это так же верно, как то, что за днем всегда следует ночь.

— Ты как? — замедлив шаг, спросила ее санитарка Флокс, которая несла по коридору охапку чистого белья.

— Жить буду, — ответила Эдна.

Т. Б. из последних сил взбирался по ступенькам станции метро «Полдничный проспект». В толпе игрушек, спешащих в монстроубежища, ему приходилось прокладывать себе путь против течения. Но Т. Б. не было никакого дела до гигантских монстров. Его волновало только одно: отдать Винсу портфель, прежде чем он свалится в обморок. Наконец он поднялся на улицу. Теперь до бара Винса было рукой подать — всего один квартал к северу от метро. Т. Б. пополз туда, оставляя на тротуаре длинный шлейф из алых лент.

Он промокнул носовым платком свою бородавчатую голову цвета лаванды и подсушил присоски на трех или четырех щупальцах. Проковылял мимо ломбарда, магазина грампластинок и булочной. Во всех окнах виднелись вывески: «Закрыто по случаю атаки монстров».

В баре ошивалась обычная для этого места сомнительная публика — сборище млекопитающих невысокого пошиба, дымящих папиросами и лакающих низкопробное пойло. У стойки бармена пили коктейли из виски с лимоном Джерри Ленивец и Эрни Коала. Рико Мангусто и Иветта Соболь сидели в отдельной кабинке, за столом, заваленным пепельницами, зубными протезами, а также бокалами и бутылками из-под виски. В зале для бильярда лениво катали шары два безработных оленя.

Т. Б. залез на табурет и привалился к барной стойке. Вязаная обезьянка Тереза подмигнула ему:

— Чего тебе налить, Т. Б.?

— Не сейчас, крошка мартышка. Я просто решил немножко расслабить ноги.

— Да уж, ног у тебя хватает.

— Мне надо потолковать с Винсом.

— Он там, у себя. Дорогу ты знаешь.

Дорогу он знал прекрасно.

Т. Б. прохромал через весь бар и пополз по коридору, мимо автомата с папиросами и двери в уборную. Гарри О Мул остановил его, чтобы обыскать. Гарри был личным телохранителем Малыша Винса. Он отбирал у Т. Б. его «дерринджер», но никогда даже не прикасался к портфелю.

В комнате Винса, как всегда, шла неспешная игра в покер, в которой сам он, как всегда, не принимал участия. Он бочком сидел за круглым столом, просматривая какие-то гроссбухи со своим бухгалтером, аистом Поки Марабу. За третьим столом в одиночестве коротала время, потягивая «буравчик»,[26] подружка Винса — кукла, которую все почему-то звали Цыпочкой (хотя она была вовсе не цыпленком, а куклой).

Цыпочка была настоящей красоткой. Ее волосы, огненно-красные, как пожарная машина, конечно, были крашеными, но смотрелись они шикарно. Одета она была в облегающее серебристо-голубое вечернее платье, туго натянутые чулки в сеточку и туфельки на шпильках.

При виде Т. Б. никто не выразил особенно бурной радости.

— Ты взял у китаезов товар? — сказал Винс. Вопросом это не было. Винс никогда не утруждал себя вопросами.

— Нет, — сказал Т. Б. — На этот раз какие-то проблемы.

— Какие именно?

Мистер Чо не сказал мне. Просто не взял денег и велел уходить. Кажется, деньги ему не понравились, и я тоже. Может, он решил, что они фальшивые. Я спрашивал его, но он ничего не объяснил.

Винс нахмурился.

— Так они не продали тебе товар? — прорычат он, оскалив мелкие острые зубы.

— Нет, сэр.

Т. Б. поставил портфель на стол, возле гроссбуха. «Дежа вю», — подумал он. Спасибо еще, что аист не щелкает счетами.

Винс пригладил свои бакенбарды и улыбнулся. Т. Б. никогда раньше не видел его улыбки, и это зрелище ему не слишком понравилось.

— Мне тоже не нужны эти деньги, — сказал Винс. — Будешь уходить, заберешь их с собой.

Голоса в комнате смолкли. Игра в покер прекратилась.

— Это же не мои деньги, Винс.

— Уже твои. Я ведь их тебе отдал. Делай с ними что хочешь. Съезди куда-нибудь, отдохни.

Казалось, Винс говорит серьезно. Черт возьми, да что же тут происходит? И не пора ли кому-нибудь растолковать Т. Б., в чем соль этой шутки?

— Но, Винс, это же твои деньги. Ты хочешь, чтобы я отнес их в банк, да?

— Нет, придурок. Я просто хочу, чтобы ты унес из моего бара свою поганую рожу. И не приносил ее обратно. Понял? Вали отсюда.

На Т. Б. было жалко смотреть, он в отчаянии заламывал щупальца. Пот градом тек по его лицу, сминая и склеивая ворсинки плюша.

— Не надо так, Винс. Я ничего тебе не сделал. Я никогда не мухлевал с твоими деньгами. Ни одной монетки даже кончиком присоски не тронул, не то что некоторые тут. Они твои, так что я оставлю их здесь, — сказал Т. Б. и направился было к двери.

Винс вытянул из кармана пальто большой черный пистолет. Тот, что стрелял не пистонами, а настоящими пулями. Игроки за покерным столом разом выпрямились и застыли.

— Возьми портфель с собой, — процедил Винс.

— Ты собираешься застрелить меня, если я их не возьму? Вообще-то мне не нравится, когда в меня стреляют. Но сегодня это уже один раз случилось. Возможно, ты что-то об этом слышал?

— Ты уволен, — сказал Винс. — Считай, что в портфеле твое выходное пособие.

При этих словах умники-подхалимы из его свиты угодливо захихикали. Ну и остряк же этот Оцелот; ему бы на радио выступать. Как отмочит что-нибудь, так только держись.

Т. Б. протянул одно из щупалец за портфелем, другим выхватил у О’Мула свой пистолет и похромал прочь по коридору. Проходя мимо уборной, он слышал, как потешается над ним камарилья Винса. Снова дежа вю. Он присел возле стойки. Тереза дружески подтолкнула его локтем:

— Выпьешь что-нибудь, морячок?

— Не могу, крошка мартышка. Надо бежать. Тот еще фокус, знаешь ли, если у тебя восемь ног. — Эта неуклюжая шутка подарила ему улыбку барменши. — Эй, Тереза, а можно мне оставить кое-что у тебя за стойкой?

(Полегче, Т. Б., непринужденнее. Как будто это только что пришло тебе в голову. Десяток яиц, пакет молока, пачку «Лаки страйк» — а еще, если не сложно, присмотрите-ка за моим портфелем.)

Вязаная обезьянка посмотрела на него так, словно ее ужалила змея. Т. Б. был жуликом, и кинуть человека было для него самым естественным делом на свете, но и ему редко когда приходилось выдерживать такой взгляд. Под этим взглядом он мигом почувствовал себя полным ничтожеством да что там, всего лишь маслянистой лужицей на полу бара.

— Нет, Т. Б., нельзя, — только и сказала она.

Он потащился к двери, волоча за собой портфель. Он был подонком. Он вел себя гнусно. Он вышел на улицу и пополз к северу — там, в паре кварталов по пути к Полдничному проспекту и Помпон-стрит, была неплохая забегаловка.

В дешевом ресторанчике, который местные завсегдатаи между собой называли просто «Кормушкой», Т. Б. занял кабинку в самом дальнем углу. Кроме него, единственным посетителем был кроманьонец в леопардовой шкуре, изучавший программу скачек. Свою дубинку он повесил на вешалку для пальто. Официантка, зеленый плюшевый дракон с выпирающими, как у кролика, зубами, брякнула на стол ламинированный листок. Не глядя в меню, Т. Б. сказал:

— Порцию чили и кружку черной бурды.

— Чили с подливкой?

— А как же. Подлецу подлей подливки.

Она повернулась и ушла, не записав заказ в блокнот. Да, мастерство не пропьешь.

Пока Т. Б. не спеша прихлебывал кофе в ожидании своего чили, зал понемногу заполнялся. К троглодиту присоединились две желтые акулы и очень знакомый маленький морской окунь. Т. Б. сразу узнал в нем бухгалтера из опиумного притона. Без сомнения, и окунь тоже узнал его.

Великолепно. Значит, теперь Бойцовая Рыбка сидит у него на хвосте. И им прекрасно известно, что лежит в портфеле. Но с какой стати Винс с ними спелся? Какие-то подковерные игры, тайные откупные? А почему из-за них решили убрать его, Т. Б.? Зачем Винсу понадобилась его смерть? Ведь зачем-то ему это нужно. Случайностей в таких делах не бывает.

Звякнув колокольчиком на двери, в зал вошел морской скат. Он сел за столик и углубился в меню. Нет, не мистер Чо, но что с того? В эту едальню сроду не заглядывали узкоглазые. И уж точно не по четверо зараз. У ребят просто на лбу было написано: «ЗАСАДА». Ну и что ему полагается делать? Попытаться удрать отсюда? Или выхватить пушку и уложить их всех, как в батальной сцене из ковбойского фильма?

Т. Б. сделал глоток кофе. В ту же секунду возле уха у него просвистел кинжал, который вонзился в штукатурку за его головой. Т. Б. выпучил глаза на рыб. Они дружно ухмылялись, глядя ему в лицо, но угадать, которая из них метнула нож, он не сумел. Проклятье, эти китаезы чересчур ловко работают своими плавниками. Кажется, он и до двери добежать не успеет, как ему затянут удавку вокруг шеи.

Черт бы их всех побрал! Т. Б. проглотил остаток кофе, бросил на стол четвертак и рванул к двери. Выскочив на улицу, он помчался прочь, не чуя под собой щупалец. Дверной колокольчик все трезвонил у него за спиной, а разрыв в боку пульсировал, словно медуза в бутылке «Клорокса».[27] Но поглядите-ка — никто за ним и не гнался! Так или иначе, Т. Б. продолжал бежать сколько хватало сил. Потом прислонился к фонарному столбу на бульваре Пустышек, хрипя и задыхаясь, как неисправный мотор ранним морозным утром.