Железный воин - Graham Mc Neill

Ваанес наблюдал, как разношерстный штурмовой отряд с Гренделем во главе атаковал защитников: многих скосил беспощадный огонь пушки дредноута, других сокрушил его гигантский молот.

– Мы разве не будем атаковать? – спросил Свежерожденный, увидев, что к Хонсю приближается ассасин в черном.

Ваанес ответил не сразу – он не был уверен, каким должен быть ответ. Гордость и честолюбие нашептывали ему, что глупо упускать возможность прославиться, возможность затмить собой всех остальных и стать единственным настоящим героем этого сражения. Другой же голос – голос призрачного двойника, который видел его истинную суть – предупреждал, что избранный им путь приведет лишь к одному исходу.

– Да, – сказал он сам себе, – но не менее важно и то, как мы пройдем этот путь.

Свежерожденный истолковал его слова по-своему и ринулся вниз с платформы, ухватившись за одну из цепей и скользнув по ней на палубу. Злобно шипя, поползли вниз по стенам и локсатли; в свечении варп-ядра их кожа меняла окрас, и один омерзительный, противоестественный оттенок быстро сменял другой.

Решение было уже принято без его участия, и Ваанес бросился на палубу.

Когда пламя и дым, сопровождавшие его приземление, рассеялись, он увидел, что ассасин невероятным образом был все еще жив. Свежерожденный стоял на коленях; иглы на перчатке эверсора пронзили его грудь. Прозрачные трубки пульсировали под напором токсинов, которые автоматические дозаторы перекачивали из внутренних емкостей.

От воздействия ядов Свежерожденный содрогнулся, но руку ассасина не отпустил. Не в силах вырваться, эверсор вонзил меч в грудь противника, а затем еще раз, и еще. Из ран заструился сине-белый свет, словно кровь Свежерожденного стала того же цвета, что и энергия варп-ядра.

Ваанес бросился на ассасина, целясь молниевыми когтями ему в шею. Не показав, что уже заметил нового врага, эверсор мгновенно извернулся в руках Свежерожденного и с ошеломительной скоростью блокировал удар. Затем последовал ответный выпад, и Ваанес еле успел поднять вторую перчатку, чтобы защититься.

Меч ассасина скользнул между когтей, и он резким движением повернул ладонь так, что клинок переломился, напоследок ослепительно вспыхнув. Эверсор бросил меч, но не успел дотянуться до пистолета: черный топор вспорол ему грудь, раскроив торс надвое от шеи до паха. Брызги крови, измененной и на химическом уровне, и на генетическом, попавшие на доспех Ваанеса, шипели и пузырились, а ассасин рухнул на пол.

Ассасин-эверсор вооружен самым смертоносным оружием из всех возможных. 

Боеприпас пистолета «Палач» содержит сильнодействующий яд, который

может убить самого стойкого врага; для ближнего боя предназначена

нейроперчатка, подсоединенная к разнообразным стим-шунтам, яды из 

которых свалят с ног и сильнейшего из космодесантников. Не существует

двух одинаковых перчаток, как не существует и двух одинаковых комбинаций

ядов, поэтому способа защититься от такого оружия практически нет.

Освободившись от игольчатой перчатки, упал и Свежерожденный: его неестественная плоть силилась восстановиться после страшных повреждений. Его организм обладал потрясающей способностью к регенерации, но даже она едва могла справиться с воздействием столь токсичных веществ, и Ваанес подозревал, что исцелению помогала близость повелителя демонов. Он отступил назад, и Хонсю высвободил топор из трупа ассасина; оружие шипело и ворчало, словно раззадоренное убийством.

– А вы не торопились, – заметил Хонсю.

Ваанес проигнорировал упрек, не отводя глаз от трупа, плоть которого пузырилась и клокотала, охваченная химической реакцией. Яды, нейротоксины и вирусы, кошмарной смесью циркулировавшие в теле ассасина, вступили во взаимодействие друг с другом, и мягкие ткани шипели, а кровь дымилась, превращаясь в кислоту. Пока убийца был жив, эти реагенты находились в инертном состоянии, но сейчас...

– Назад! – заорал Ваанес.

Хонсю хватило одного взгляда на тело ассасина, чтобы сразу осознать опасность, и он упал плашмя в тот момент, когда труп исчез в яростном пламени теплового взрыва.

Стараясь пробиться к сержанту-Ультрадесантнику, Грендель ударил очередного солдата прикладом по голове. Ультрадесантник сражался бок о бок с женщиной в черном доспехе и серебряном шлеме; она расправлялась с пиратами отточенными взмахами меча, а ее пистолет изрыгал разряды раскаленной добела плазмы.

В мельтагане Гренделя почти не осталось заряда, и он приберегал последние выстрелы для особо важных целей. Железные Воины, огрины, корсары и прочие ренегаты уже окружили варп-ядро: да, отряд получился разношерстным, но при этом действовал вполне эффективно. Имперские войска сражались самоотверженно, но даже дредноут, вокруг которого строилась их оборона, не мог повлиять на исход боя.

Не меньше десятка попаданий оставили след на доспехе Гренделя, а грудь все еще болела после колотой раны, которую нанес ему меч ассасина. Клинок пронзил одно из сердец, но второе помогло ему продержаться, пока рана не затянулась.

Ультрадесантник заметил его, и в глазах воина Грендель увидел ту же жестокость, что была свойственна ему самому. Он остановился на мгновение и снял шлем, чтобы почувствовать наэлектризованный варп-ядром воздух, от которого его ирокез встал дыбом. Снимать шлем в разгар боя было глупо, но ему нужно было ощутить, как брызнет на лицо кровь уничтоженного врага.

За спиной сержанта он заметил бритоголового человека в грязном кителе: тот лихорадочно трудился у открытой панели в основании варп-ядра. Грендель понятия не имел, что этот человек делает, но Ультрадесантник и женщина в доспехе явно защищали его, что делало бритоголового стоящей мишенью.

Дредноут выпустил еще одну очередь из штурмовой пушки, и с десяток корсаров Саломбар разорвало на куски; удар его исполинского молота сокрушил одного из огринов. Но Грендель решил, что с этой проблемой он разберется позже.

Пока же он пробирался сквозь вихрь битвы к намеченной добыче, по пути разминая мышцы плеч, хотя вовсе не собирался вступать с противником в рукопашную.

– Я убью тебя, предатель, – пообещал Ультрадесантник, становясь в боевую стойку и направляя на врага серебристый клинок.

– Не угадал, – возразил Грендель и, направив на врага мельтаган, выстрелил.

Мельта-разряд, попав ему точно в грудь, окутал сержанта-Ультрадесантника ревущим шквалом раскаленного воздуха. Немыслимый жар буквально приварил воина к палубе и сплавил вместе броню, плоть и кости. Керамит потек как воск, мягкие ткани тела обратились в пар, перенасыщенная кислородом кровь выкипела – и все это за одно мгновение.

Увидев, как гибнет Ультрадесантник, женщина, к удовольствию Гренделя, заорала от ужаса. Она бросилась на него с мечом, но он отбил клинок в сторону мельтаганом и ударил кулаком в ее рельефный нагрудник с такой силой, что ее отбросило назад, прямо на бритоголового у варп-ядра.

Женщина что-то крикнула, но Грендель не слушал. Подойдя к лысому мужчине, он поднял его над полом и одним небрежным поворотом руки сломал ему шею, затем отбросил труп прочь и обернулся к женщине, уже мечтая, как разделается с ней наиболее болезненным способом. Она тем временем смогла подняться на колени и подобрать пистолет, и в тот момент, когда Грендель бросился на нее, нажала на спусковой крючок.

Ярчайший белый свет ослепил его, и мир вокруг исчез в огне. Раскаленный разряд энергии пробил нагрудник, испарил пластины брони, и Грендель закричал от боли. Облегающий костюм, надетый под доспехом, прикипел к телу, синий огонь испепелил волосы и опалил кожу лица и головы. Уронив мельтаган, Грендель потянулся руками к лицу, ощущая, как кожа пузырится и оплывает, словно растопленная смола.

– Больно же, сука! – взвыл он.

Женщина в отчаянии провернула дисковый регулятор на пистолете, и магнитные катушки загудели, перезаряжая оружие, но Грендель, настигнув ее одним шагом, поднял ее в воздух и прижал к светящейся оболочке варп-ядра. Ее доспех начал дымиться; символы, выгравированные на бронзовых пластинах брони, засверкали резким золотым светом. Из суставных сочленений доспеха с шипением вырывался едкий дым, и женщина мучительно закричала. Грендель точно не знал, что происходит, но подозревал, что ее убивает какое-то заклинание или оберег, встроенные в саму структуру варп-ядра. Женщина пыталась вырваться, но против отступника-Астартес у нее не было шансов.

Вокруг по-прежнему кипела битва, но Грендель, забыв о сражении, завороженно наблюдал, как его жертва сгорает заживо внутри собственного доспеха. Наконец она перестала сопротивляться и затихла; доспех, которому Грендель позволил упасть на пол, обуглился и дымился, а личина, украшавшая серебряный шлем, оплавилась и приобрела скорбный вид. На бронзовых листах оболочки варп-ядра остался сажистый след, и Грендель фыркнул, разглядев в нем контуры человеческой фигуры.