Двенадцатая карта - Джеффри Дивер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Командующий добавил, что для него большая честь участвовать вместе с нами в кампании за восстановление единства страны.
31-й грянул такое громкое «Ура!», какого мне еще слышать не доводилось.
И вот, милая, барабанная дробь и грохот орудий уже возвещают о начале битвы. Если строкам, что я пишу, суждено стать последними, знай, что я люблю вас с Джошуа несказанно. Держись покрепче за ферму, не отступай от нашего уговора, что мы только смотрители, но не владельцы, и ни за что не соглашайся ее продавать. Пусть земля в целости перейдет к нашему сыну и его отпрыскам, ибо спрос на ремесла насыщается и затухает, финансовые рынки непостоянны и только земля в нашем мире остается неизменной величиной. Со временем благодаря ферме мы обретем уважение тех, кто нас сегодня презирает. Она останется залогом спасения для наших детей и правнуков.
А теперь, любимая, я должен взять в руки ружье, дабы исполнить данный Богом завет: защитить и сохранить нашу святую отчизну.
Твой вечно любящий
Чарлз.
Аппоматокс, штат Виргиния
9 апреля 1865 г.
Сакс оторвала взгляд от экрана.
– Ну вот, на самом интересном месте…
– Вовсе нет, – сказал Том.
– Как это «нет»?
– Нам ведь известно, что оборону они удержали.
– Откуда?
– Оттуда, что девятого апреля, как раз в тот день, южане капитулировали.
– Курс начальной истории меня сейчас мало интересует, – оборвал их Райм. – Я хочу знать, что там у него за тайна.
– Об этом кое-что здесь, – отозвался Купер, пробежав глазами второе письмо и кладя его на столик сканера.
Дражайшая Вайолет!
Очень скучаю по тебе и Джошуа. Меня весьма ободрила весть, что твоя сестра оправилась от родильной горячки, и я благодарю Господа нашего Иисуса Христа за то, что ты была рядом и помогла ей пережить трудные времена. Однако, думаю, тебе лучше остаться пока в Харрисберге. Положение сейчас опаснее даже, чем во время войны.
За месяц твоего отсутствия многое произошло. С тех пор как я был простым фермером и учителем, жизнь моя изменилась невероятно! Я оказался вовлечен в дела сложные и опасные и вместе с тем, не побоюсь сказать, судьбоносные для всего нашего народа.
Сегодня вечером мы с соратниками вновь соберемся на Холмах Висельника. Место это все больше напоминает осажденный замок. Дни кажутся бесконечными, дорога изматывает. Жизнь моя состоит из тяжелых дневных трудов и тайных походов под покровом ночи. Мне постоянно приходится избегать тех, кто желает нам зла. А таковых немало, и не только среди бывших мятежников. Многие здесь на севере враждебны к нашему делу. В мой адрес часто несутся угрозы, как явные, так и завуалированные.
Сегодня утром меня опять разбудил кошмар. Я не помнил терзавшие меня во сне картины, но, пробудившись, снова заснуть уже не сумел. Лежал не сомкнув глаз до рассвета, размышляя о том, как тяжело хранить тайну. Как же я хочу поделиться ею с остальным миром, однако не сомневаюсь, что последствия, если тайна раскроется, будут весьма трагическими.
Прости меня за этот унылый тон. Я очень скучаю по тебе и сыну и ужасно устал. Завтра, Бог даст, надежды снова окрепнут.
Твой нежно любящий
Чарлз.
3 мая 1867 г.
– Так-так, – задумчиво проговорил Райм. – Что ж за тайна такая? Видимо, она как-то связана со сходками на Холмах Висельника. «Судьбоносные для всего нашего народа» – наверняка речь о гражданских правах. Та же тема затрагивается в первом письме… И какие такие Холмы?
Его взгляд устремился на карту таро.
– Сейчас посмотрю. – Купер защелкал клавишами. Через минуту он объявил: – Так в девятнадцатом веке назывался район в Северном Вест-Сайде. Включал в себя Блумингдейл-роуд и Восемнадцатую улицу с окрестностями. Блумингдейл-роуд позже стала бульваром, а затем Бродвеем. – Он повернулся от экрана к Райму, приподняв одну бровь. – Совсем рядом отсюда.
– Еще что-нибудь есть?
Купер пробежал глазами по веб-сайту исторического общества.
– Да, карта местности от тысяча восемьсот семьдесят второго года.
Он развернул экран к Райму. Район охватывал большую территорию: крупные поместья, принадлежавшие нью-йоркским магнатам и финансистам, сотни домов поменьше.
– Взгляни-ка сюда, Линкольн. – Купер указал на точку рядом с Центральным парком. – Твой дом. То место, где мы сейчас находимся. Тогда здесь было болото.
– Подумать только!
– Единственная другая ссылка – на «Таймс» за прошлый месяц. В статье говорится об открытии нового архива в «Сэнфорд фаундейшн». Это старый особняк на Восемьдесят первой.
Райм представил себе большое здание в викторианском стиле рядом с отелем «Сэнфорд». Готической архитектурой и мрачным видом оно напоминало соседнюю «Дакоту», возле которой был убит Джон Леннон.
Купер продолжил:
– Глава фонда, Уильям Эшбери, выступил на церемонии с речью, заметив, насколько изменился Северный Вест-Сайд с тех пор, как звался Холмами Висельника. Больше ничего конкретного.
Слишком много разрозненных фактов, подумал Райм.
Тут компьютер Купера возвестил о приходе электронной почты. Техник прочитал сообщение и посмотрел на присутствующих:
– Так-так, послушайте-ка вот это… кое-что насчет «Иллюстрированного еженедельника для цветных». Сообщение от куратора колледжа имени Букера Т. Вашингтона в Филадельфии. В их библиотеке имелось единственное в стране полное собрание этого журнала, и…
– «Имелось»? – рявкнул Райм. – «Имелось»… Черт побери!
– На прошлой неделе комнату, где хранилась подшивка, уничтожил пожар.
– Есть информация насчет поджога? – спросила Сакс.
– Похоже на случайное возгорание: взорвалась лампочка, искры попали на бумагу. Никто не пострадал.
– Черта лысого это случайное возгорание! Пожар кто-то устроил!.. А куратор не поделился мыслями, где мы могли бы найти…
– Я как раз собирался сказать.
– Ну так выкладывай!
– В колледже сложилась общая практика сканировать архивные документы и сохранять их в электронных файлах формата pdf.
– Мэл, неужели ты наконец нас порадуешь? Или ты только душу травишь?
Купер несколько раз щелкнул клавишами и указал на экран:
– Вуаля! «Иллюстрированный еженедельник для цветных» от двадцать третьего июля тысяча восемьсот шестьдесят восьмого.
– Надо же! Давай, Мэл, читай. Не терпится узнать, сумел ли все-таки мистер Синглтон выплыть живым.
Купер постучал по клавишам. Спустя секунду он водрузил на переносицу очки, наклонился к экрану и начал:
– Ну что, поехали. Заголовок гласит: «Позор. Преступление вольноотпущенника. Ветеран гражданской войны, Чарлз Синглтон, предает наше общее дело своим вопиющим поступком».
«Во вторник, четырнадцатого июля, уголовным судом Нью-Йорка был выписан ордер на арест Чарлза Синглтона, ветерана Гражданской войны, по обвинению в злоумышленном хищении крупной суммы в золотых монетах, а также других средств из Национального образовательного фонда помощи вольноотпущенникам, находящегося на Двадцать третьей улице в нью-йоркском районе Манхэттен.
Мистер Синглтон сумел проскользнуть сквозь сеть полицейских нарядов, расставленных по всему городу, и, как предполагалось, сбежал в Пенсильванию, где проживает семья его свояченицы.
Однако рано утром во вторник шестнадцатого числа полицейский констебль заметил его идущим в сторону гудзонских доков.
Констебль поднял тревогу, после чего мистер Синглтон бросился бежать, а полицейский пустился в погоню.
Вскоре к преследованию подключились другие защитники правопорядка, а также старьевщики и рабочие-ирландцы, движимые гражданским долгом и надеждой на вознаграждение в пять долларов золотом тому, кто остановит злодея. Путь, который выбрал беглец, пролегал сквозь лабиринты трущоб в районе набережной Гудзона.
Напротив малярной мастерской на Двадцать третьей улице мистер Синглтон споткнулся и потерял равновесие. К нему быстро приближался верховой полицейский; казалось, исход погони предрешен. Однако беглецу удалось вскочить на ноги. Вместо того чтобы мужественно признать вину, он бросился бежать дальше.
На какое-то время он оторвался от преследователей. Но его преимущество оставалось недолгим. Негр-коммивояжер заметил беглеца с порога одного дома и призвал того остановиться во имя торжества справедливости, присовокупив, что осведомлен о преступлении мистера Синглтона, бросающем тень на всех цветных граждан страны. После чего добропорядочный сын своей нации, некто Уокер Лоукс, швырнул в мистера Синглтона кирпич. Однако мистер Синглтон увернулся от запущенного в него снаряда, снова выкрикнул, что невиновен, и устремился дальше.
Благодаря привычке к тяжелой работе вольноотпущенник оказался вынослив и бежал невероятно быстро. Однако мистер Лоукс дал знать о местонахождении беглеца, и другая группа бдительных полицейских преградила ему путь у причалов рядом с Двадцать восьмой улицей, недалеко от конторы буксирщиков. Обессилевший от погони, беглец привалился к рекламному щиту компании „Свифтшур экспресс“. Детектив, капитан полиции Уильям П. Симе, который два последних дня разыскивал беглеца, направил на мошенника пистолет и приказал ему немедленно сдаться.
