Опасная любовь - Кэндес Скулер

Коффи беспечно пожал плечами и захлопнул блокнот.

— Я никого ни в чем и не обвиняю. — Он вновь обменялся взглядом с Джимом. Энди не смогла определить, что промелькнуло в его глазах — подозрение, сомнение или намек. А может, предостережение? Внезапно Коффи усмехнулся: — Разумеется, мнение лейтенанта может не совпадать с моим, — добавил он, упоминая об отце Энди так, словно тот по-прежнему служил в полиции.

После отъезда полиции Энди не стала терять времени.

— Время — деньги, — заявила она, не поддаваясь разрушительным чувствам жалости и досады. Ведь стоит хоть чуть-чуть расслабиться, и она разрыдается на виду у всей бригады! — А у нас слишком мало и того, и другого. Мэри и Тиффани, снимите люстру и уберите все осколки из столовой. А когда закончите, займитесь установкой сигнализации. Надо установить ее сегодня же — пусть воет так, чтобы смогла и мертвого поднять из могилы. Дот, вставь стекло в окно большой спальни. Пит, возьми Джима и Мэтью и отчисти краску со стен и камина. Букер, а ты поможешь мне в гостиной.

— Лучше я помогу тебе, — вмешался Джим, — а Букер пусть идет с Питом и Мэтью.

— Нет! — отрезала Энди тоном вспыльчивого сержанта.

Все застыли на местах и обернулись к ней. Они уже привыкли, что Энди обращается с подчиненными твердо, но вежливо. Ее просьбы всегда звучали как приказы, но до сих пор она не позволяла себе рявкать на рабочих.

— По-моему, я дала работу каждому, — она обвела стальным взглядом всех членов бригады — всех, кроме Джима. — Можете приступать! Только Букер и Джим не сразу бросились выполнять приказ. Букер в нерешительности стоял посреди вестибюля, переводя взгляд с Энди на Джима и обратно.

— Букер, — Энди кивнула в сторону лестницы, подгоняя его, — иди в гостиную и займись разбитой плиткой. Я сейчас подойду. — Дождавшись, когда он уйдет, она наконец повернулась к Джиму: — Я была бы признательна, если бы ты перестал оспаривать мои распоряжения на виду у бригады. Если тебе не нравится та или другая работа, будь любезен сообщить об этом, оставшись со мной наедине.

— Дело не в работе, — негромко отозвался Джим, глядя на нее, как на бомбу, готовую взорваться, — а в тебе. С тобой все в порядке?

— В полном.

— Ошибаешься. Ты напряжена, как наркоман в поисках очередной дозы. Давай поговорим, Андреа. — Он шагнул навстречу и протянул руки. — Разреши помочь тебе.

Она отступила, избегая прикосновений.

— Я не нуждаюсь в помощи.

— Каждому в тот или иной момент нужна помощь. — Джим опустил руки. — Жизнь слишком сложна, чтобы справляться с ней в одиночку.

— Я справлюсь сама, — упрямо повторила Энди.

Истина заключалась в том, что она была в отчаянии, жаждала помощи и была напугана этим — не меньше, чем словами «я люблю тебя» из уст Джима. Но она не будет рассчитывать на него, на его любовь или помощь — хотя бы потому, что умной женщине следует полагаться только на саму себя.

— Ну хорошо, я ошибся. Тебе действительно не нужна помощь, — Джим с трудом сдерживал гнев и обиду, стараясь понять Энди. На нее свалился слишком тяжкий груз, и она испугалась. Он видел страх в ее глазах, чувствовал его в поникших плечах и сжатых губах. Но как отчаянно она пытается сохранить лицо, подавить опасения и неуверенность! Ей сейчас очень тяжело, но ведь рано или поздно ее чувства вырвутся наружу. — Не буду настаивать, — негромко сказал он. — Сейчас не время и здесь не место для этого. Поговорим потом.

Энди так и не сумела понять, что прозвучало в его словах — обещание или угроза?

— Глазам не верю! Почти все плитки целы! — воскликнула Энди, у которой от облегчения закружилась голова. Казалось, с ее души свалился тяжкий груз. Она вновь обрела способность дышать. — Должно быть, преступник просто повалил ящики набок и разбил выпавшие плитки, а об остальных не подумал! — Она прикусила губу, чтобы сдержать подступившие к глазам слезы.

— Значит, не все так плохо, как нам представлялось? — спросил Букер, тревожно наблюдавший за ней.

— Да, не все!

Замена поврежденной люстры и разбитых плиток все-таки потребует внушительных затрат, но это еще не катастрофа. Энди считала, что она сумеет выкарабкаться. Если она вовремя получит дополнительные плитки, если сигнализация обойдется сравнительно дешево, если больше ничего не случится, она сумеет удержаться в рамках сроков и бюджета!

Энди одарила помощника сияющей улыбкой, заставив его покраснеть:

— Это еще полбеды!

— Привет! — Стоя на лестнице, Энди улыбнулась двум рабочим на верхней площадке лесов, смывавшим красную краску со стены. — Кто-нибудь знает, где Джим?

Как обычно, Пит пробурчал нечто неразборчивое — это бурчание могло означать что угодно, — а затем указал вниз. Энди перегнулась через перила:

— Джим!

— В чем дело? — Джим выронил пропитанную растворителем тряпку и спрыгнул на пол. — Ты выглядишь гораздо лучше. Что случилось?

Энди невольно взяла его за руку, не замечая, что Пит и Мэтью бросили работу и наблюдают за ними.

— О, Джим! — Она сияла, как ребенок, которому подарили пони на день рождения. — Ты ни за что не догадаешься! Представляешь, плитки почти не пострадали! Разбилось всего штук сто, а остальные целы!

— Замечательно, милая! — Джим обнял ее, искренне радуясь известию.

Энди ответила на объятия и уткнулась лицом в грудь Джима, чтобы спрятать блестящие от восторга глаза. Его руки сжались, словно оберегая ее. Но тут Джим вздрогнул, почувствовав влагу у себя на груди.

— Андреа, что с тобой?

— Я не плачу. — Она улыбнулась и заморгала. — Просто я вдруг испытала такое облегчение… Это еще не катастрофа, и я почти счастлива! — выпалила она и обняла его за шею.

Их губы встретились. Поначалу легкий, поцелуй становился все более страстным, раздувая пламя, и без того грозившее выйти из-под контроля. Они уже не помнили о том, что стоят посреди вестибюля, где их могут увидеть. Одной рукой Джим обнимал Энди за талию, вторую ладонь положил ей на затылок — это был жест собственника, успокаивающий и требовательный одновременно. Она запустила пальцы в его волосы, и оба забыли обо всем на свете.

— Джим, мне так жаль, что я обидела тебя, — пробормотала она в краткий промежуток между поцелуями, — но я ужасно расстроена и…

— Ничего, детка, я все понимаю. Напрасно я настаивал на своем.

— Я так рада, что ты был рядом…

Их прервал громкий лязг и предостерегающий крик. Вскинув голову, Джим успел увидеть, как с помоста лесов на их головы падает большая банка. Он быстро отскочил, увлекая за собой Энди, и инстинктивно прижал ее к груди, закрывая собой. Банка гулко ударилась об одну из металлических перекладин и наконец, глухо стукнувшись об пол, покатилась по нему. Содержимое банки выплеснулось, окатив ноги Джима и Энди.

— Бог ты мой! — Рыжеволосая голова Мэтью показалась над краем помоста.

— Что это было, черт побери? — закричал Джим.

— Банка растворителя, — отозвался Пит.

С лестницы уже спускался Букер: Тиффани и Мэри выросли на пороге столовой.

— Что случилось?

— Все живы?

— Конечно, — поспешила заверить Энди. — Все в полном порядке!

— Нет, не все… — начал было Джим, но Энди знаком попросила его замолчать.

— Возвращайтесь к работе, — велела она, подталкивая Джима к входной двери. — Ничего страшного не произошло.

Едва оказавшись за дверью, Джим дал волю своему негодованию.

— А если бы эта чертова банка размозжила тебе голову? Почему она упала?

— Но ведь банка не задела ни тебя, ни меня, — Энди приложила пальцы к губам Джима. — Успокойся, никто не пострадал.

По крайней мере физически, мысленно поправилась она.

Случилось другое: они с Джимом перешагнули некий барьер в своих взаимоотношениях, переступили незримую черту и стали ближе друг другу. Решающий шаг сделала Энди. Возможно, ей давно пора было совершить этот поступок, забыть о своих опасениях, довериться Джиму. Если им предстоит не просто мимолетный роман, она готова впустить его в свою жизнь.

— В субботу я уезжаю на Лосиное озеро, к детям. Хочешь поехать со мной?

Глава одиннадцатая

Энди не знала, как дети отреагируют на визит незнакомца: ничего подобного прежде не случалось. Отца они помнили плохо: в то время, когда Энди развелась с мужем, дети были еще слишком малы — Эмили едва исполнилось три года, а Кристоферу шесть. К тому же Кевин изображал отца-трудоголика и редко бывал дома. Дети привыкли делить Энди только с ее работой. Сейчас она была готова к недовольству, настороженности, даже грубости, но, к ее облегчению, сын и дочь приняли Джима вполне дружелюбно.

Романтично настроенную двенадцатилетнюю Эмили покорила мужественная внешность и обаятельная улыбка Джима, на Криса произвел впечатление блестящий черный «харлей-дэвидсон». Только отец Энди оставил свое мнение при себе.